ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дрожь пробежала по моему позвоночнику, и мне захотелось броситься по коридору вперед — пока я искренне не рассмотрела его. Пустой взгляд в его глазах, когда он массировал грудь, говорил о чем-то, что больше напоминало разбитую душу, но я не была экспертом по чувствам. Если вам нужна консультация по восстановлению обоев, обращайтесь ко мне, но если вы хотите провести глубокий, значимый разговор о своих чувствах? Я точно не та, кого вы первым позвали бы.

Я поняла желание оттолкнуть мир от себя, не впуская новых людей. Ты никогда не задерживаешься в одном месте достаточно долго и не умеешь укореняться. Ты не ищешь обязательств. Мир может причинить боль на миллионе личных уровней, и он причинил Оливеру боль одним из самых страшных способов.

Я оперлась спиной о дверь, и он смотрел на меня в ответ, невозмутимый, неровная доска прижимала к спине, но я проигнорировала импульс вытянуть руку, чтобы утешить его.

Вина и боль излучались от него волнами, но ничто не указывало на то, что он убийца. Он чувствовал себя виноватым за то, что произошло, но я никак не верила, что он имел к этому отношение. Или мое чувство самосохранения меня обманывало.

Вместо этого я пожала плечами, отказываясь дать ему то, что он хотел.

— Ты останешься в этом доме с убийцей? – Оливер шагнул вперед, потрясая головой.

— Ты сказал, что так говорят о тебе люди, а не что это правда, – мы играли теперь в словесные игры, но я отказывалась пугаться. Это не меняло того, насколько сильно моя семья нуждалась в этом проекте, я не собиралась бесцельно уходить отсюда. Но жуткий коридор, отсутствие света и весь этот разрушенный, возможно, оккультный, декор помогали ему.

Он не оценил моего юмора, его плечи напряглись.

— Это что-то говорит о тебе.

Я мечтаю и отказываюсь позволять тебе все уничтожить?

— Ну, я не думаю, что убийцы предупреждают других людей, что они, знаешь ли, убийцы. Они просто убивают их, – мое обширное прослушивание подкастов о настоящих преступлениях хорошо меня подготовило. — Убийца не рассказывает тебе свой план, если это не шоу на Netflix. Или он глупый.

Оливер мне не показался глупым. Контролирующим, безусловно, но за его серыми глазами стояла разумность.

Он фыркнул, опершись спиной о противоположную стену.

— Много убийц знаешь?

— Я работала над довольно многими различными домами. Я уверена, что некоторые из них были местами убийств. Возможно, даже заселены призраками, – Себастьян, мой лучший друг, скажет, что, статистически, всегда есть шанс.

Но стояв рядом с ним, его разбитое сердце билось из его глаз, я не могла поверить ему. Не мое дело изменять его мнение о себе. Я не была здесь, чтобы спасти его, а чтобы спасти его дом. "Меня интересует только поместье".

Мне хотелось бы предложить ему человеческое утешение. Образ того, почему он здесь, в этом разрушенном месте, стал чуть менее размытым, и в моем животе началось странное чувство. Но то, через что он прошел, не позволяло мне наивно верить, что ответы так просты, как он их представлял.

Но у меня была работа, и мне совершенно не интересны были дальнейшие вовлечения во все это.

— Слушай, я буду держаться от тебя подальше.

— Хорошо, – его глаза сузились, когда он засунул руки в карманы своих джоггеров. С этим теплым приветствием он повернулся и исчез в глубине поместья.

— Со всеми строительными работами, возможно, будет лучше, если ты все равно посетишь другие свойства твоей семьи, – закричала я, но он даже не обратил на меня внимания.

Мой желудок опустился, его последнее выражение преследовало меня. Я все еще была склонна войти в западное крыло, но у меня было достаточно, чтобы обдумать, не касаясь этой части поместья пока. И еще больше вопросов, требующих ответов.

Вместо того чтобы продолжать исследовать, я почти побежала обратно в комнату, которая была мне назначена.

Себастьян ответил после первого гудка. Мы были лучшими друзьями с первого курса, оказавшись на одном этаже и возненавидев своих соседей по комнате. Как только появилась возможность, мы съехали с кампуса, и остальное стало историей. Мы не могли быть более разными. Он был высоким, постоянно тренировался, любил есть сырые яйца ради белка и безумно, безоговорочно был влюблен в своего парня Финна.

— Я на месте.., – я остановилась, не зная, как объяснить свои впечатления.

— Хорошо. Я волновался за тебя после вчерашней погоды. Не волнуйся, мы уже позвонили твоему отцу, чтобы проверить, как он.

Конечно, он это сделал. Мои плечи немного расслабились.

— Спасибо, я это ценю. Как он?

Себастьян мрачно хихикнул.

— Он торопил меня завершить разговор, чтобы подготовиться к приходу какой-то Бетти. Он спросил меня, есть ли у меня доступ к Виагре.

Я уткнулась лицом в подушку и застонала. Некоторые вещи дочери не нужно знать.

— Бетти его медсестра.

— Ага, – Себастьян кашлянул, плохо скрывая свой смех.

— Я знал, что в нем это есть, – крикнул Финн.

Финн был невысоким, пухлым и всегда счастливым. И ничто не делало его счастливее, чем сексуальное доминирование над Себастьяном. Я игнорировала детали, но они были самой счастливой и функциональной парой, которую я знала, и никогда не жаловались на мое постоянное присутствие третьим колесом.

— Думаешь, она сможет выписать мне рецепт на…

Я прочистила горло, чтобы остановить Себастьяна от завершения мысли.

— Не время, не время, понял. Но дом – как он? Это тот самый большой проект, да?

— Именно об этом я и звонила, – я выпустила дрожащий вздох. — В особняке есть житель, и я надеялась, что ты сможешь рассказать мне о нем больше. Оливер Киллингтон?

В фоновом режиме было какое-то бормотание. Но никто не закричал «Уходи, он убийца!» так что это, наверное, хороший знак.

— О, возможно, ты права, милочка, – пробормотал Финн.

— Не разрушай мой образ перед Беллз, – предостерег Себастьян без какой-либо строгости.

— Она знает все о том, как я люблю разрушать тебя, сладкий.

— Если вам нужно уединение, я могу повесить трубку, – я была за сексуальную свободу, но это не значит, что я хотела представлять, как люди, которых я люблю, делают что-то там со своими сладкими местами.

— Нет, все в порядке, – Себастьян звучал мучительно, напоминая мне, почему телефонные звонки, а не видеочаты, были самым безопасным вариантом с этими двумя. — Финн советовал мне кое-что.

Я специально не упомянула всю эту историю «Я убил свою семью». Себастьян был слишком защитным, и он бы уже мчался ко мне, не успев я договорить предложение.

— Мы подумали, может быть, он пропавший внук Киллингтона? – предложил он.

Я села на кровати.

— Он не пропавший – он прямо здесь, – что же я нашла, какой-то фильм недели?

— О, я забыл, что ты не смотришь новости, – осуждение звучало в его тоне.

— Я избегаю их любой ценой, да, – в этом не было ничего плохого—сторониться постоянного депрессивного и апокалиптического настроя на кабельных новостях. Можно быть в курсе событий, не глядя на то, что они пытаются сенсационно преподнести.

— Ну, моя невежественная подруга, около десятилетия назад это было везде в новостях. Наследник империи Киллингтона попал в аварию с женой и старшим ребенком. Родители погибли, сын был также ранен – если я правильно помню, у него была огромная футбольная стипендия, много ставок на то, кто его выберет. Его называли…Ты помнишь, Финн?

— Зверь, кажется, – высокий тон Финна заставил меня скучать по ним еще больше. Он мог сообщить самые худшие новости, и ты бы улыбался в конце, благодаря ему. — Он был зверем на поле. Непобедимым.

— Да, точно. Зверь, – пробормотал Себастьян. — Но авария закончила его футбольную карьеру. После выписки из больницы все думали, что он займет место отца в компании, но его больше никто не видел и не слышал. Было много слухов.

Я включила громкую связь, чтобы провести свое расследование.

— Какие слухи? – эта информация совсем не пугала.

— Ну, некоторые люди считали, что Оливер все спланировал, чтобы унаследовать компанию, – скептицизм был очевиден в голосе Себастьяна.

Я фыркнула на эту нелепость.

— Наверное, неумно было бы ему быть в машине тогда, – это казалось особенно жестоким, чтобы люди говорили, что он планировал убить своих родителей.

— Именно. Другой слух был о каком-то проклятии. Его семья, его футбольная карьера, падение акций компании после этого – понадобилось время, чтобы восстановиться. Ты знаешь, как люди реагируют на трагедии, когда никто не выходит и не делится своими переживаниями. Они заполняют детали и делают их как можно более ужасными. Так что…

— Проклятие, – закончила я.

— Технически он теперь наследник, с учетом смерти его отца, но его дедушка не подтвердил, кто будет следующим в линии наследования. Об этом пишут статьи каждые несколько лет. Насколько неразумно это, подрывая уверенность акционеров – в таком духе. Угадывания, кто возьмет управление. Его сестры обе работают в компании, но никто не верит, что это будут они. Одно из последних семейных конгломератов – назначение преемника это событие на рынке.

Моя голова разболелась от всей этой информации, пытаясь понять, что это значит для реставрации.

— Ты слишком много знаешь об этом.

— На самом деле, это логично. Ходили слухи, что они ищут диверсификацию с последним падением акций, хотят войти в новые технологии. Я читал статью вчера об этом…

— Себастьян!

— Извини, но информация это сила, – Себастьян был рыночным аналитиком, практически ходячим тикером акций. Несмотря на наши многочисленные различия, наша дружба подходила, как и их пара с Финном.

— Возвращаясь к главному. Ты думаешь, наследник многомиллиардного конгломерата живет в разваливающемся особняке, как в каком-то готическом фильме ужасов? – было невозможно скрыть мое недоверие, даже когда мой поиск в интернете подтвердил историю Себастьяна. Оливер был тем, кем говорил, и даже больше.