ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

16 дней до окончания срока

В старых домах меня очаровывали многие вещи. Декоративные элементы, старомодная бытовая техника, множество совершенно ненужных комнат, в которых людям неудобно сидеть на диванах. И уж не говорю о волшебстве тайных проходов. Но камины…я не могу сказать о них ничего хорошего, кроме того, что время от времени ценю уютный огонь.

И все же я здесь. Драю.

‌— Я думал, мастера для каминов должны были прийти сегодня? – Оливер присел на корточки, глядя на меня, пока я сидела на корточках у одного из слишком многих каминов в поместье. Моего нынешнего источника страданий.

— Завтра. Их последняя работа была на другом конце страны, – я говорила раздражённо, потому что на самом деле была раздражена. Эта команда была лучшей, поэтому так трудно было попасть в их график – это была единственная причина, по которой я согласилась на такое расписание, так близко к нашему сроку. Они вписали нас между двумя заказами. Но сначала им надо было закончить первый.

— Но мебель привезут завтра.

Включая каминные решетки.

— Верно, – у него что, не было других дел?

— Это место будет идеальным, даже если камины пока не работают, – его тон был успокаивающим, но на меня это действовало противоположным образом. Я знала, чего он пытается добиться, но зацикливаться на особняке и сроке выполнения проекта помогало мне не думать о других вещах. Например, о том, что мы уже несколько недель делим постель, и это было лучшее время в моей жизни.

Его взгляд сосредоточился на мне.

— Я знаю, что это страшно. Мне тоже страшно.

— Я не боюсь, – я была решительной, спокойной. Могу даже согласиться, что упрямой. Но не боялась.

— Поговори со мной. Потрать тридцать секунд и поговори со мной.

— У меня сейчас нет времени, – так было проще, продолжать драить до тех пор, пока пальцы не начнут кровоточить, сажа такая густая, что слезятся глаза, а нос заложен.

— Всегда найдется время, если это значит, что ты не будешь вдыхать сажу, – он протянул мне бутылку с водой.

— Ладно. Тридцать секунд, – я сделала глоток, выпив больше половины, прежде чем вернуть её обратно.

— Лучше? – в его голосе звучала забота.

— Может быть.

— Что не так? – дрожь в его голосе заставила меня замереть.

— Папа звонил. Хотел обсудить следующие проекты, – я сделала еще один глоток воды, в горле все еще было слишком сухо. Звонок отца был обычным делом – обычно к этому времени у нас уже был бы следующий проект на примете. Мы давали себе, может быть, пару недель, прежде чем приступали к следующему.

— О, – Оливер нервно усмехнулся, потирая затылок. — И что ты сказала?

Я покачала головой.

— Сказала, что мне надо подумать, – это должно быть захватывающее время – моя карьера набирала обороты. Но вместо этого я чувствовала себя не в своей тарелке.

— Из-за нас? – он испачкался так же сильно, как и я, сидя вместе со мной в дымоходе, пока я возилась с крышкой от бутылки.

— Я… – он потянулся за моей рукой, и я отдернула её, поморщившись. — Ты обещал.

— Мы постоянно нарушаем это правило.

— Нет, не нарушаем, – я стала тереть сильнее. С каждым слоем становилось все грязнее.

— Да, нарушаем.

— Когда?

— В постели прошлой ночью, – его голос пронзил меня, вызывая воспоминания, заставляя закрыть глаза, пока я не смогла справиться с учащенным сердцебиением.

Прошлой ночью он переплёл мои пальцы со своими, прижимая наши руки к изголовью кровати, когда входил в меня, не сводя с меня глаз. Но это не считалось. Рука об руку во время секса – это не то же самое, что настоящее рукопожатие. Даже если вся кровь прилила к моим запястьям, когда его большой палец нежно провел по ним.

‌— Ну, мы не делаем этого днем, – мой протест прозвучал слабо даже для меня самой.

— Я думал, это потому, что я уважаю твои границы.

— Да, границы – это хорошо. Они задают чёткие рамки, – легче действовать в условиях черного и белого. Ничего не размыто. Размытость вызывает это чувство в моем животе. Размытость заставляет меня погружаться в мечты. Размытость заставляет меня задуматься, может ли между нами что-то действительно произойти после завершения ремонта в поместье. Что с нами будет, когда я больше не буду здесь жить, больше не буду каждую ночь в его постели? Он не дал мне ни одного намека на свои планы на конец лета, не говорил, собирается ли принять требования своего деда или отправиться в неизвестное будущее.

‌— И так все между нами? Ясно? – он поморщился, недовольный собственным выбором слов.

У меня не было никакого опыта совмещения отношений и карьеры. Я была так близка к своей цели, что не могла позволить себе отвлекаться или быть отвлечением, когда ему самому предстояло принимать судьбоносные решения. — К чему все эти вопросы сегодня?

Он видел меня насквозь.

— Мы спим в одной постели каждую ночь, занимаемся сексом, разговариваем. Я рассказал тебе то, чем никогда ни с кем не делился. Я знаю, что ты сделала то же самое, – он подвинулся ближе. — Это что-то значит для меня. Ты что-то значишь для меня.

Я сглотнула.

— Ты тоже что-то значишь для меня.

— Но?

— Но я в ужасе, – призналась я, разминая руки. — Я боюсь, что мы не успеем закончить вовремя. Меня переполняют чувства к тебе. Я лю… ну, ты очень сильно нравишься мне. Но мы оба уезжаем.

Одним легким толчком он заставил все, что бурлило внутри меня, вырваться наружу. Всё, что я пыталась подавить и игнорировать. Какой смысл думать об этом? Мне нужно было продолжать. Слишком многое было вне моего контроля. Но я могла вычистить этот камин.

Он придвинулся и сел рядом со мной в грязном дымоходе, пространство было настолько тесным, что мы прижались друг к другу, и меня это не беспокоило.

Он взял мое лицо в ладони, его большой палец скользнул по щеке, которая наверняка была покрыта сажей.

— Я верю в тебя. Мы будем продолжать в том же духе, и когда придет время, мы все решим – без давления, без спешки, хорошо? – мои пальцы встретились с его.

— Да, я могу это сделать.

— Расскажешь мне, почему ты сомневаешься в своей способности быть в отношениях? – конечно, он заметил и понял, что есть еще один слой.

Я доверяла ему, но не своему сердцу.

— Проект, над которым я работала больше года назад. Его звали Дэн, и мы… ну, я думала, что мы… связались. Он тоже работал на объекте, и… ну, ты понял.

Его прищуренные глаза дали понять, что он понял, а его губы нежно коснулись моего лба.

— Я думала, что это надолго, но он дал понять, что для него это временное увлечение. Он никогда даже не рассматривал это как нечто большее, – я пожала плечами, задев его плечом. — Моя профессия, мой характер, все во мне кричало ему, что это временно. Я не та девушка, с которой связываются навсегда.

Он покачал головой, фыркнул, проигнорировал мою одежду, испачканную сажей, и притянул меня ближе за подтяжку.

— Спасибо, что поделилась со мной.

Я опустила голову ему на плечо, его рука обняла меня за спину, притягивая к себе, даря комфорт и тепло его тела.

— Я долгое время отвергал изменения. Я запутался. Но ты, мой Лепесток, заслуживаешь, чтобы весь мир лежал у твоих ног. Чтобы каждая твоя мечта стала реальностью.

Слезы навернулись мне на глаза, пальцы вцепились в хлопковую ткань его рубашки, потрясенная его словами, им самим.

— И если в какой-то момент ты передумаешь или больше не захочешь этого, обещай, что скажешь об этом.

— Ты имеешь в виду нас обоих? – я коснулась носом его носа, наслаждаясь тем, что оставила след. Мой, мой, мой.

— Ни за что.

— Такой самодовольный.

— Уверенный в себе, Лепесток.

— Да?

— Уверен и в тебе тоже. Женщина, которую я встретил пару месяцев назад, не бросила бы все дела, чтобы помочь мне упаковать часть дома, принадлежащую моей семье. Она точно не воспользовалась бы выходным днем, чтобы позволить мне исследовать каждый дюйм ее тела.

Я покраснела, не в силах возразить ему.

‌— Она сказала бы мне отвалить. Очевидно, встреча со мной сделала тебя лучше, – его смех пронзил меня насквозь. Мужчина, которого я встретила сначала, не стал бы смеяться, даже чтобы спасти свою жизнь.

— Но я бы чувствовала себя плохо после того, как сделала это.

Он наклонил мой подбородок.

— Ты знаешь, что это та самая комната, где мы познакомились?

Я подняла голову, огляделась и поняла, что он прав. Панели были отремонтированы, как и паркетный пол. . В комнате не было никакой мебели, но, как и в этой комнате, мы проделали долгий путь.

— Ты имеешь в виду ту комнату, в которую ты меня впервые изгнал?

‌— Я помню, что это было намного романтичнее, – его нос сморщился так мило. — Мы справимся, Лепесток. Мы – вишенка на торте. Но не стесняйся просить о помощи.

Я коротко кивнула, желая обнять его, поцеловать, подняться с ним наверх, запереть дверь и никогда не уходить.

Чем больше комфорта он мне давал, тем больше мое тело расслаблялось рядом с ним. Как будто оно само находило все те углубления и уголки, которые я хотела назвать своими. Плечо, на которое я опиралась, когда мы досмотрели «Властелина колец», и он предложил посмотреть продолжение. Бедро, которое толкнуло мое, когда журнал решил взять у меня интервью как у одной из «до 30-ти, за кем стоит следить». Рука, которую я держала при любой возможности, и он это знал. Губы, которые целовали каждую мою слезу. В какой-то момент он проник мне под кожу.

После целой жизни, когда мне всегда внушали говорить «нет», я попробовала что-то новое.

— Мне бы не помешала помощь, да.

И мир не рухнул. Он не посмотрел на меня иначе.

Он наклонился, коснулся своими губами моих и улыбнулся.

— Все, что тебе нужно сделать, это попросить.

— Это трудно сделать, – проворчала я, прижимаясь еще ближе к его мягкой хлопковой рубашке.

— Я знаю, – его губы коснулись моего лба. — Но кто-то очень упрямый научил меня, что не всегда нужно быть одиноким.

— Похоже, кто-то очень умный.

— Блестящий. Сокрушительно красивый.

Я фыркнула.

— Мы не будем заниматься сексом в дымоходе.

— И ты считаешь, что я извращенец.