Я скрестила руки на груди, ненавидя, как моя футболка и подтяжки прилипли к телу, подчеркивая каждую линию.

— А кем же нам еще быть?

— Хорошо, потому что мне нужен совет, – вероятно, по поводу его предстоящего свидания с Джеффом.

— О чем? – я шагнула дальше вглубь конюшни. Может быть, здесь есть какая-нибудь задача по ремонту, что-нибудь, что не доставит мне неприятностей с Ник из-за того, что я его не выполню.

— Итак, у меня есть одна подруга…, – его глаза блестели.

Я не поверила.

— У тебя внезапно появилось несколько новых друзей.

Его бровь поднялась.

— Можно я вернусь к своей проблеме?

Я прислонилась к дальней стене, деревянные панели зацепились за мои подтяжки, пока я жестом просила его продолжать.

— Спасибо. Итак, у меня есть подруга. Назовем ее Крапива.

— Мистер Популярность, у тебя два новых друга - Лепесток и Крапива, – честно. — Амброз будет ревновать.

— Крапива немного колючая. Любит быть дружелюбной и яркой снаружи, но глубоко внутри она...

— Осторожно, – я сузила глаза, дождь барабанил по крыше, и буря не собиралась утихать в ближайшее время.

— Сложная.

Я скрестила руки на груди, притворяясь терпеливой, ведь у меня все равно не было других дел. Воздух имел тот чистый запах, который бывает только после дождя, что несколько перебивало запах лошадей.

— Как я уже говорил, пока меня так грубо не прервали, у меня есть проблема, – Оливер подошел ближе. — У меня есть… влечение. Хм. Это слишком слабое слово, – он закрыл глаза на минуту, большим пальцем касаясь губ. — Я жажду ее.

— Правда? – мои бедра потерлись друг о друга, и я прижала руки к груди. — Это, должно быть, неудобно, – пискнула я. Я не могла позволить этому ускользнуть от меня. — Наверное, не стоит упоминать об этом Джеффу на свидании.

— Джефф, на самом деле, пригласил меня на свидание, – его глаза расширились, напоминая мне, какой ревнивой штучкой я была.

— Ага, – биться головой о стену сейчас было бы не лучшей идеей.

— Хочешь узнать, что я сказал?

Да. — Это между тобой и Джеффом.

— Как думаешь, Крапиву бы это волновало?

— Может быть, тебе стоит спросить у нее.

Он ухмыльнулся, и я возненавидела, как сильно мне это понравилось. Как я хотела провести пальцами по его мягким губам, прижать их к улыбке, сверкающей в его глазах.

— Ну, если бы я говорил с Крапивой, я бы сказал ей, что отказал Джеффу.

— О, – мое сердце затрепетало от облегчения.

— Да, о, – его голос понизился на октаву.

— Крапиве, возможно, понравилось бы это услышать. Знаешь, в зависимости от того, кто такая Крапива и какие у нее чувства к тебе, – мои пальцы сжались в кулаки, чтобы остановить импульс прикоснуться к нему, почувствовать тепло кожи под ладонями, прижать бедра к его и поцеловать вдоль ключицы - что угодно.

Еще шаг.

— Так вот, моя проблема в том, что, когда я с Крапивой, я могу думать только о том, как хочу ее поцеловать. Каждый дюйм ее идеальной кожи, – его голос был наполнен тем же желанием, которое сейчас душило меня. — Сосать, покусывать, слышать ее стоны, которые она издаёт, чувствовать, как ее пальцы царапают мне спину.

‌Я задрожала, словно температура в конюшне поднялась.

— Это, эм, действительно сложно.

— Так что же мне делать? – еще шаг, его глаза обжигали мою кожу восхитительным теплом.

Я прижала ладонь к колотящемуся сердцу.

— Звучит как настоящая головоломка.

С каждым его шагом я сильнее прижималась к стене, но она не давала мне ни малейшего шанса на побег. Всякая причина для того, чтобы убежать, растворялась вместе с бурей.

— Мне снится, какой у нее вкус, – проговорил он с рычанием, и я почувствовала дрожь до самых кончиков пальцев ног.

— О, – мой голос предательски выдал волнение, которое распространилось по всему телу...

— Ее губы. Они были..., – он сжал пальцы, и мои бедра раздвинулись в предвкушении. — Вся она такая мягкая. Интересно, какие звуки она бы издавала, если бы я коснулся остальной части ее тела, – его голос был полон той же жажды, которая текла по моим венам. — Это не дает мне уснуть по ночам.

Может, я была не единственной, кто боролся с этими чувствами.

— Может, сон лучше, чем реальность, – мой дрожащий голос выдавал нервозность.

— Невозможно, – он положил ладони по обе стороны от меня, лицо приблизилось к моему. Его глаза изучали мои черты, заставляя меня трепетать. Я облизнула губы, мой взгляд скользнул по мелким морщинкам в уголках его глаз и каплям воды на его ресницах.

Нас разделял один вдох. Стоило мне встать на цыпочки, и его губы встретились бы с моими.

— Скажи мне, о чем ты думаешь, Лепесток, – его челюсть напряглась.

— Мне не нравится Крапива, – слова вырвались прежде, чем я смогла их остановить. Потому что было это надоедливое, нелогичное беспокойство, что он думает о ком-то другом, даже когда его глаза горели, вглядываясь в мои, а он кусал нижнюю губу так, как я отчаянно хотела.

— Лепесток, это ты. Только ты, – его язык облизал нижнюю губу. Любая причина не целовать его исчезла.

Наши губы встретились, и я потерялась. Мои руки обхватили его плечи, и я встала на цыпочки, чтобы приблизить его к себе. Он был прав. Это было лучше, чем все воспоминания и сны, которые я видела с той ночи в его постели.

Его язык провел по моим губам, прежде чем он поцеловал меня снова с такой силой, что я почти взобралась на него, пальцы скользили вниз по его позвоночнику, чтобы схватить его за ягодицы.

Мы оба издали общий стон, почувствовав прилив облегчения, когда его эрекция прижалась к моему центру.

— Чёртовы подтяжки, – его рука скользнула вниз по эластичному ремешку, на мгновение отодвигая его от моего тела, прежде чем отпустить, чтобы он слегка ударил по моему соску. Мой стон на этот раз был громче, когда он повторил это с другой стороны, и его глаза загорелись от возбуждения при виде моей реакции.

Мы оба лапали друг по другу, покусывали зубами, пока он продолжал играть с моими подтяжками, играть со мной, и наша мокрая одежда мешала, но мне было всё равно. Было облегчением отпустить себя и признаться, что это то, чего я так жаждала - его.

— Можно я сниму это? – его руки остановились на краю моей футболки, и я сорвала её, чтобы не мешала ему.

Потребовалось несколько попыток, чтобы застежка моего бюстгальтера расстегнулась, и я осталась только в шортах и подтяжках. Оливер глубоко вдохнул, и я вся напряглась.

— Возможно ли, чтобы подтяжки стали фетишем?

Он не дал мне времени ответить, прежде чем снова поцеловать меня, посасывая мой язык, гладкие ладони охватывали мою грудь, большие пальцы касались сосков. Одно дело, когда он говорил о том, что прикасается ко мне, но когда он ласкал меня, все внутри меня кричало: "Еще, еще, еще."

Его пальцы слегка дрожали, когда он расстегивал пуговицу на моих шортах и не спеша потянул молнию вниз, пока его рука не оказалась в моих трусиках. Я ахнула, прижимаясь к его губам, и это беспокойство превратилось во что-то новое, что-то требовательное, жаждущее.

— Лучше, чем мой сон, – прошептал он мне в губы, пока его пальцы скользнули по внутренней стороне моего бедра, прежде чем погрузиться внутрь, обнаружив, насколько я была мокрой и готовой для него. Я уткнулась лицом в его плечо, даже не смущаясь того, как сильно я хотела этого, хотела его.

— Знаешь, сколько раз я прикасался к себе, думая об этом моменте, пока ты принимала душ каждую ночь? – один палец, затем два. Он начал трахать меня пальцами, рыча, пока я сжималась вокруг него.

— Как ты думаешь, почему я так долго принимаю душ? – прижимаясь к его коже и цепляясь за его футболку. Казалось, что все мое тело ожило, как будто он прикасался ко мне везде и сразу.

А потом он сказал:

— Может, мне трахнуть тебя вот так?