— Определенно не новостройка, – моё детство заставило меня бежать от современной архитектуры. Я была пуристом. — Мне нравится, когда дом кажется старым, десятилетним, даже вековым.

— Кто хочет новый дом? Только дилетанты.

Я хихикнула. — Ты, оказывается, страстно относишься к архитектуре, да?

— Продолжай рассказывать, что тебе нужно... в доме. В нём есть библиотека? – его губы коснулись моего лба, прижимаясь ко мне.

— Конечно. Много встроенных полок. Ненужное, возмутительное количество встроенных полок.

— Конечно. Куда ещё ты поставишь все свои книги? – такой самодовольный. — Что ещё? – его пальцы вжались в мои бёдра.

— Стена-галерея с семейными фотографиями, – он выведывал все мои секреты.

— Почему?

— У меня есть несколько снимков и альбом у папы, но ничего постоянного. Ничего, что бы кричало 'Это моя жизнь', – я с трудом сглотнула, воспоминание о моем любимом снимке, повреждённом без возможности восстановления, было слишком свежим.

— Мне это нравится.

— Домашний кинотеатр или хотя бы крутой телевизор.

— Само собой разумеется - как иначе ты будешь смотреть все свои фильмы?

Я улыбнулась, представляя это, и сильнее прижала его руку к своему телу.

— Огромная кровать с кучей подушек и одеял.

— И где будет этот идеальный дом? В городе, недалеко от Биба?

Когда я представляла своё место навсегда, оно было связано с большим участком земли, далеко от всего остального. Мастерская, где я могла бы возиться с мебелью или рисовать свои идеи. Место с бесконечными возможностями, куда я могла бы всегда возвращаться и чувствовать себя как дома с момента, как войду в двери.

Когда я была маленькой, а папа работал где-то на стройке, я проводила день, строя свои собственные дома из всего, что лежало вокруг. Маленькие кусочки дерева, кусочки краски, штукатурка. Строила своих собственных маленьких людей, которые там жили, свои собственные жизни. Мои собственные воображаемые миры. Я всем говорила, что папа строил сказочные дворцы, наполненные магией, потому что долгое время сама в это верила. Очень долгое время.

Я открыла рот, чтобы объяснить всё это. Оливер играл с концами моих волос, терпеливо ожидая, что я скажу. Но я не могла. Его вопросы напоминали мне, почему это никогда не сработает. Я не могла позволить себе разбитое сердце, когда уеду. Не снова.

— Почему я одна говорю? – я укусила кожу под щекой, прежде чем сгладить это поцелуем.

Он тихо хихикнул.

— Потому что это день, заканчивающийся на 'й'.

— Ну, думаю, антракт закончился.

— Нет, – почти закричал он, сжимая меня в объятиях. — Нет, я буду говорить, – я почти слышала, как его мозг работал. — Хорошо. Я говорил тебе, что не умею готовить?

— Да. Ты, кажется, упоминал, что у тебя есть проблемы с определёнными вещами, – мне показалось милым, как плохо у него получалось кое-что, несмотря на все усилия. Хотелось обнять его. Я уже была вовлечена. Это было только вопросом времени, когда мы найдём что-то, что у него получится хорошо.

— Когда я только проходил реабилитацию, мне нужно было не нагружать ногу, и я подумал, что смогу научиться по видео на YouTube. Разве сложно вскипятить воду или приготовить яичницу?

— Ты сейчас скажешь мне, насколько сложно, да?

— Чья это история?

Я сжала губы, жаждая большего, больше его, моё сердце теперь билось по-другому.

— Может быть, у меня была небольшая уверенность. Мои сёстры и я тайком выбирались из своих комнат посреди ночи, и я... подожди, думаю, я хочу рассказать другую историю.

О, мы перешли к самому интересному.

— Нет, назад пути нет.

— А если я снова займусь тобой?

Заманчиво. — Хватит тянуть время.

— Ладно. Я приготовил нам отличные миски с хлопьями.

Я подождала, пока он продолжит, и когда он не стал, я не выдержала. Я разразилась смехом.

— Ты считал себя шеф-поваром, потому что умел насыпать в миску хлопья? Ты что-то дикое делал с молоком? – Ру гарантировала себе работу.

— Мы ели их сухими.

— Ты живёшь на грани.

Он рассмеялся вместе со мной, мой любимый звук.

— Я понял, что хлопья - это моё. Я могу стараться следовать рецепту, точно выполнять его, но всё равно получается плохо. Всё сгорает, вкус странный. Я устраиваю небольшие пожары.

— Пожары!

— Ты заметила, что у нас нет микроволновки? Я уже сменил пять, прежде чем мне сказали прекратить покупать новые.

Я хихикала. Могла представить это, его невероятное упрямство, уверенность, что следующая еда будет той самой. Как поместье всё ещё стояло, было настоящим чудом. — Продолжай.

— Мои сёстры втягивали меня в свои пьесы.

Теперь я была обречена. Он хорошо относился к своим сёстрам. Моё сердце никогда не выдержит этого. Отношения между братьями и сёстрами всегда меня восхищали. Кто-то, с кем можно всегда поиграть, поделиться секретами.

— Они давали мне роли, которые сами играть не хотели. А так как нас было только трое, мне приходилось быть несколькими персонажами, что включало в себя множество париков.

Я фыркнула. — Надеюсь, есть фотодоказательства.

— Они были сожжены.

— Я требую услышать больше про эти парики.

— А что, если я обещаю дать тебе что-то, что ты хочешь больше? – голос Оливера был низким, ладонь мягко лежала на моей щеке. Всё, что он говорил, звучало сексуально.

— Что я могу хотеть больше?

— Смолвиль.

— Сериал, который ты действительно смотрел? – я была впечатлена.

— Да, но это был мой фэндом.

Ещё один кусочек головоломки Оливера встал на своё место. Но каждое новое откровение заставляло меня хотеть узнать больше. Что было опасно, потому что я должна была замедлить то, что происходило между нами (и, конечно, немедленно найти его фанфики).

Между нами ничего не изменилось, кроме двух оргазмов. Двух удивительных, выгибающих спину, сотрясающих колени оргазмов.

Я была в такой большой беде.

— Я всё равно не скажу тебе мой псевдоним.

У меня было несколько трюков в рукаве, чтобы заставить его изменить своё мнение. Я уткнулась носом в его горло.

— Извините, – мы оба подпрыгнули, когда голос Bl8z3 заполнил конюшни. Я на мгновение забыла, что он был подключён даже здесь. — Но Джефф ищет вас, мисс Прайс. Кажется, это срочно.

— Чёрт. Проклятье, – вот и всё, реальность возвращалась. Потому что этот пузырь был не настоящим, и вот я на полу, переспав с внуком человека, который меня нанял. Если об этом станет известно, все будут говорить только об этом, а не о моей работе в поместье. Меня свели бы к соучастнику. Оливер Киллингтон, на фото, и его спутница. — Я иду. Не говори ему, где я. Я уже в пути.

— Конечно, мисс Прайс, – голос Bl8z3 был мягким, как будто он не хотел прерывать нас. — Берегитесь и будьте осторожны. Там всё ещё идёт дождь. Прислать кого-нибудь с зонтом?

— Не нужно, – последнее, что мне было нужно, это чтобы кто-то нас обнаружил, задался вопросом, что мы здесь делали всё это время.

Оливер помог мне встать с той кучи, в которую мы превратились, терпеливо снимая свою футболку, чтобы я могла быстро надеть свою одежду, промокшую от дождя и помятую от небрежного броска на землю.

Он застегнул мои подтяжки, передал мне резинку для волос, которая каким-то образом оказалась у него на запястье. Его большие пальцы вытерли, что я могла только предположить, грязь с моего лица. Его лицо было непроницаемой маской, глаза искали что-то в моих, возможно, то же самое, что и я искала в его. Но у меня не было ничего, что я могла бы предложить в этот момент, кроме списка дел и множества напоминаний о том, насколько я близка к тому, чтобы всё потерять.

— Мы попали под дождь - ничего страшного. Если они что-то скажут, направляй их ко мне.

— Это поможет. Твоя драка с каждым, кто упомянет об этом, совсем не будет подозрительной, – реставрация исторического наследия была небольшим сообществом. Когда Дэн отверг меня, все знали, что он сказал и при каких обстоятельствах, и делали свои собственные предположения. Это было бы намного хуже.

— Кому какое дело, что они думают? – он собрал мои волосы в небрежный пучок, так, как я носила их в конце долгого дня. Его пальцы скользнули вниз по моей шее, массируя.

Но я не могла расслабиться, не в этот раз.

— Моей профессиональной репутации не все равно, что они думают.

— Лепесток...

Я покачала головой, и развела мокрые волосы. Моя жизнь была заполнена слишком многими фантазиями, мечтами о том, какой была жизнь других людей, какой могла бы быть моя жизнь. Пришло время жить в реальности.

— Не волнуйся, я знаю, что это такое, – я отступила, дрожа в своей мокрой одежде. Это было лучшее, что я могла получить.

— Опять это, – раздражение в его голосе заставило меня поднять голову.

— Да, опять, – очевидно, он не хотел об этом говорить, что меня вполне устраивало.

— Должен ли я быть оскорблен тем, что моего языка недостаточно, чтобы ты захотела преследовать меня?

Я сузила глаза, так как моё тело умоляло о повторении. — Это не такой уж плохой язык.

Он схватился за грудь.

— Ох. Что случилось с тем, что ты не можешь ходить?

— Ты не спросил про свои пальцы.

Его брови взлетели вверх.

— О, эти пальцы? – он пошевелил пальцами, заставляя мои внутренности сжиматься.

— Как скромно.

‌— Может быть, мне просто нравится красивый румянец на твоих щеках?

Серые глаза притягивали меня, бездонные озера эмоций, а его небритое лицо было доказательством того, каким эффективным местом для сидения он был. Он обхватил моё лицо, и на один вздох я позволила ему затянуть меня в свои глубины, будто это было нормальным делом для нас. Без последствий, не о чем беспокоиться, момент, наполненный возможностями.

Но всё, что происходило между нами, имело последствия. Мы жили вместе, работали вместе. Меня слишком часто обжигали, когда я следовала за своим сердцем. Я не позволю ему разрушить меня.