ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

— Тебе не обязательно, – быстро выпалила я.

— Для меня это честь, – его голос был тихим.

— Честь, да? Тебе было больно это говорить? – это имело противоположный эффект. Я была совершенно бодра, хотела, чтобы он продолжал говорить, продолжал делиться этим ворчливым сарказмом, который становился важной частью моего дня.

‌— Пробую делать комплименты. Решил попрактиковаться на тебе.

— Тебе нравится практиковаться на мне, – я мгновенно поморщилась, вспомнив нас в этой кровати. Практика для его будущих отношений с кем-то другим, а не со мной.

— Ммм.

Его уклончивость была хуже, когда я не могла видеть его лицо, чтобы проверить, искренен ли он.

— Что ж, не то чтобы это имело значение, но, думаю, ты бы стал отличным веб-дизайнером. Может, покажешь мне несколько своих работ?

— Правда?

Я хотела избавиться от его удивления. Но я не могла перестать быть собой.

— Да, у тебя отличные навыки общения с людьми.

Он фыркнул.

— Мне хочется верить, что я становлюсь лучше, Лепесток.

— Может быть, – я была рада, что моя улыбка была скрыта. Для меня было важно, что он открылся мне, признав эту истину, эту эгоистичную вещь. — Ты мог бы использовать свои новые навыки, чтобы наладить контакт с сёстрами?

‌— Они не хотят слушать меня, – его резкий тон дал понять, что тема закрыта.

— Ты теперь мысли читаешь? – я села на руки, чтобы не обнять его.

— Я бросил их, когда умерли наши родители. Вместо этого опеку над ними взял наш дед. Мои родители были бы так разочарованы, – эмоции пронизывали его слова. Чувство вины, которое он носил в себе, наполнило комнату.

‌— Тебе было, сколько, двадцать два года, ты восстанавливался и пережил травму? – мой вопрос был риторическим. — Похоже, ты поступил так, как было лучше для всех.

Он фыркнул.

‌— Ты говорил с ними об этом? – я не была уверена, почему это имеет для меня значение, но это было так. Я хотела какой-то гарантии, что он не вернется к своему затворническому образу жизни, когда проект закончится.

— Они не хотят слышать меня - прошло восемь лет. Были открытки на день рождения, всякие мелочи, но..., – диван заскрипел. — Может, пришло время, – зародилось зернышко надежды, — Твоя очередь, Лепесток.

— Очередь для чего? – я сжала кулак и ударила по подушке, сложив её пополам, но ничего не помогало сделать её менее плоской.

— Я хочу услышать о твоей работе мечты.

— О, тебе не надоело слушать о моей работе?

Он издал рычащий звук разочарования.

— Почему у меня такое ощущение, что мне нужно кому-то надрать задницу?

Я прижала его подушку к груди, испытывая искушение рассказать ему. В темноте делиться было легче.

— Тогда, расскажи мне о книге, которую ты читаешь.

О библиотечном сексе, который должен был разразиться на странице. Это было категорическое нет.

— Лепесток, – его голос звучал ближе, но в темноте это было невозможно разобрать. — Я хочу услышать о работе, обещаю.

— Если ты начнешь храпеть...

— Не начну.

— Ладно, – я разгладила простыни. — Ты знаешь Биб?

— Музей? – спросил он.

— Да. Они специализируются на антиквариате, быте. Показывают, как жили люди в прошлом. Комнаты, похожие на африканскую хижину тринадцатого века, иглу из Гренландии. Первый этаж меняется каждые шесть месяцев: кабина с Титаника, спальня любовницы Людовика XIV.

Он издал звук, как будто был заинтересован.

— Ты бы занималась дизайном исторических комнат?

— Да. Биб - мое любимое место в городе. Это сочетание всех вещей, которые я люблю в своей работе, всё в одном месте.

— Это звучит идеально для тебя.

Моё лицо залилось румянцем.

— Это престижно. Они никогда не размещают объявления о вакансиях, потому что знают, кого хотят нанять. Всё дело в связях и известности.

‌— Нет никакой возможности, что ты не была у них на примете.

Я пожалела, что у меня нет ничего, что можно было бы кинуть в него.

— Неважно. Папа считает, что, если я сама возьмусь за этот проект, это будет достаточно, чтобы меня заметили.

— И ты этого хочешь? – спросил Оливер.

— Да..., – что-то заставило меня закончить мысль. — Это означало бы не нужно переезжать с каждой работой. Осесть, пустить корни, обрести стабильность.

— Это то, чего ты хочешь? – повторил он.

‌— Это не имеет значения. Это несбыточная мечта.

— Рассмеши меня. Если бы тебе предложили, ты бы приняла эту должность?

— Да. Я бы также хотела горшок с золотом с конца радуги, несколько желаний от джинна и вечную молодость.

— Умница.

Я зевнула, уютно устроившись.

— Ты заслуживаешь всего мира, Лепесток, – прошептал он.

69 дней до окончания срока

Если меня не убьет этот срок, то это сделает похоть.

47 дней до окончания срока

— Доброе утро.

Я поперхнулась кофе, когда Оливер прошел мимо, прямо на террасу, ведущую к заднему двору. Казалось, что каждый оттенок его черных волос как-то выделяется, несмотря на облачное небо. Он, кажется, все больше и больше привыкал к тому, что его дом захвачен рабочими. Каждый день он брался за новое задание и старался.

А я? О, с каждым днем я испытывала все большее сексуальное разочарование. Однажды я проснусь, обнимая его матрас, и это будет полностью его вина. Он не прикасался ко мне, не пытался дотронуться до меня или что-то сделать с той судьбоносной ночи. Вместо этого мы просто лежали рядом: я на его простынях, которые никогда не теряли его запах, несмотря на то, как часто Амброз их стирал, а он на диване. Разговаривая о том, что он скучает по своим сестрам, о глупостях, которые я делала с Себастьяном в колледже до того, как он начал встречаться с Финном, какие фильмы он смотрел, и о том, что он не смотрел футбольные матчи с момента своего несчастного случая.

Разговоры, всегда только разговоры.

По крайней мере, у меня была работа, чтобы отвлекаться.

— Привет, Джефф, – я помахала рукой, выходя на улицу.

— Беллами, еще один прекрасный день, да?

Все как будто были под чем-то?

— Думаю, да. Я хотела поговорить с тобой о...

‌— Да, дай мне минуту.

Джефф направился прямо к Оливеру, который шлифовал дверь спальни перед покраской. За последние несколько недель Джефф явно развил не слишком скрытую симпатию к Оливеру.

Сегодня по списку я направлялась к мебельной палатке, что означало, что мне пришлось идти в направлении Джеффа и его заигрывающих глаз.

— Вчера ты меня впечатлил. Я видел, как ты поднимал те деревянные доски, – Джефф напряг бицепс, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, и я сдержала смешок.

— О, – взгляд Оливера опустился. — Просто делаю свою часть работы.

— Редко бывает, что домовладельцы готовы помогать. Ваша поддержка проекта очень ценна. Хотя, вот, позвольте, нужно шлифовать по волокнам, – Джефф положил ладонь рядом с Оливером, скользя по дереву. Какой же он «помощник».

Оливер отошел, запустив пальцы в волосы, забыв, что они завязаны.

— О, это пустяк, – его взгляд переместился с Джеффа на меня.

— Это не так, – улыбка Джеффа расширилась, и он подмигнул мне. — К тому же, владельцы редко бывают такими привлекательными.

Хорошо, что у меня не было под рукой острых электроинструментов.

— Мы работаем довольно долго, – начал он, — но я хотел бы спросить, не хочешь ли ты...

Мне не нужно было слышать остальное. Наклон головы Джеффа подсказывал, что должно произойти. Они оба взрослые люди.

Смех Джеффа доносился до меня, и я пошла быстрым шагом, пытаясь непринужденно помахать команде садовников. Возможно, это выглядело агрессивно, но они поняли, что я имела в виду.

Он мне нравился. Этот глупый человек, с его глупой бородой, с его глупыми волосами, которые он завязывал днем и отпускал вечером, чтобы они падали на плечи. Как по часам, в обеденное время он появлялся, чтобы убедиться, что я поела. Я ненавидела, что он мне нравится, потому что ничего из этого не могло выйти, прежде всего потому, что он не чувствовал того же. И это к лучшему. Я хотела уйти отсюда без всяких привязанностей, только с рекомендацией и шагом к моему будущему.

‌Но это не означало, что я должна была смотреть, как он влюбляется в кого-то другого.

Одинокий удар грома потряс землю, и небо разверзлось. Ирония судьбы не ускользнула от меня. Грозы не было в прогнозе, но кто может доверять синоптикам?

‌— Пойдем, – Оливер схватил меня за руку и потянул в сторону конюшни, и мы побежали, а мое сердце замерло в горле.

Мы тяжело дышали, когда вбегали в двери конюшни, промокшие до костей. Мои волосы прилипли к голове, и у Оливера было то же самое, мы оба были насквозь мокрыми.

Я следила за каплями воды, стекающими по его телу, шее и носу, падающими с ресниц, когда он вытирал лицо своей огромной рукой. Он был прекрасен. Его решимость, сила, все до упрямо поднятых плеч и футболки, прилипшей к коже, заставляли мое сердце биться сильнее, чем от бега.

— Это просто короткий летний ливень, – сказала я, надеясь вслух, глядя на небо, затянутое грозовыми тучами. Быть рядом с ним - последнее, что мне было нужно, каждую ночь это было пыткой. День был моим единственным спасением.

— Ну, мы застряли здесь, пока не закончится дождь.

— Прекрасно, – именно этого я и хотела - застрять здесь с ним. Если бы только я была ближе к палатке с мебелью, я могла бы заняться делом, вместо того чтобы дрожать и капать водой повсюду.

Лошади топали в своих стойлах, пока я мерила шагами помещение, пытаясь выпустить эту энергию.

— Немного раздражена сегодня?

‌Я резко обернулась. Мокрые пряди волос, выбившиеся из хвоста, ударили меня по лицу, когда я посмотрела на него.

— Тебя что-то беспокоит? – он вскинул бровь, давая понять, что у него есть подозрения.

Я убрала волосы в небрежный узел и продолжила ходить туда-сюда, игнорируя его. Гроза скоро пройдет, и я смогу вернуться к работе и подальше от него.

— Это как-то связано с моим разговором с Джеффом?

Мой голос поднялся на двенадцать октав.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Ты пялилась, – в его голосе послышался смешок, и мне захотелось закричать. Он был таким самодовольным. — Мы же друзья, правда?