Глава 29 Рев

«Рев, Ибо я знаю свои грехи, и грех мой предо мною. Псалом 51:3. Другими словами, прости. Эмма»

Записка была просунута в щель моего шкафчика, и я не нахожу ее, пока не меняю учебники перед ланчем. Я перечитываю ее три раза.

Я не уверен, что на это ответить. Моя голова все еще переполнена страхом из-за моего отца. И из – За Мэтью, который так ничего и не рассказал маме, и теперь секреты его жизни так же давят мне на плечи, как и мои собственные. Я не знаю, является ли извинение Эммы просто отмазкой, или предлогом к более серьезному разговору, или же она настолько потеряна в своих собственных заботах, что нам просто стоит оставить все как есть.

Не знаю. Не знаю. Не знаю.

Я засовываю записку в рюкзак. Мне нужно поесть.

Деклан уже ждет за нашим столом.

К моему удивлению, Мэтью тоже там. Коричневый бумажный пакет лежит на столе перед ним, но он ничего из него не достал. Я гадаю, ждет ли он, что я его прогоню.

Поездка в школу этим утром была наполнена его привычным молчаливым мятежом.

Я гадаю, гадает ли он, когда я поделюсь с ним своими секретами.

Может быть, мне стоило бы это сделать. Я почувствовал такое неожиданное облегчение, когда рассказал все папе. Я так беспокоился, что он меня осудит, но вместо этого он напомнил мне, что я не одинок.

Впрочем, этот секрет принадлежит не мне.

Я бросаю рюкзак на пол и достаю свой ланч.

– Привет, – говорю я.

Мэтью ждет еще короткий момент, затем раскрывает свой пакет.

Джульетта подходит к столу с подносом в сопровождении своей подруги Рован, а так же парня Рован, Брендона Чо. Они все над чем-то смеются. Между Декланом и Брендоном нет ничего общего, но они научились терпеть друг друга ради девчонок.

Обычно мне приходится пинать его под столом, когда его приглушенные комментарии становятся особенно язвительными. Я совершенно уверен, что Джульетта пинает его с другой стороны.

Мэтью наблюдает за тем, как все они рассаживаются на скамейках. Его рука замирает на одном из контейнеров, которые запаковала ему Кристин.

Девушки и Брендон коротко машут ему и представляются.

Он бормочет «Привет», и снова возвращает внимание к еде, хотя он все еще так ничего и не открыл. Проходит мгновение, но они не настаивают на большем, и возвращаются к своему разговору. Я гадаю, что Деклан рассказал о нем Джульет.

Я склоняюсь через стол к Мэтью.

– Ты в порядке? – спрашиваю я у него.

Его пальцы теребят крышку контейнера.

– Нормально.

– Мы можем сесть за другой стол.

– Я же сказал, что все нормально.

Он не провоцирует. Его голос звучит спокойно. Кажется, он пытается убедить самого себя.

Щелкает затвор камеры, и я подскакиваю. Так же, как и Мэтью.

– Прости, – говорит Джульет. – Извини. Надо было спросить. Просто... просто это был хороший кадр.

– Все в порядке. – Я приказываю своим нервам расслабиться.

Мэтью ничего не говорит. Он смотрит на свою еду.

Джульетта нажимает кнопку на своем фотоаппарате, рассматривая экран с другой стороны. Брендон с другой стороны склоняется к ней, чтобы посмотреть.

– Хороший кадр.

Она разворачивает камеру, чтобы я мог посмотреть. Мэтью и я замерли, смотря друг другу в глаза через стол, наши лица напряжены. Другие ученики смешиваются в одно размытое красочное пятно позади нас.

Рован тоже наклоняется вперед, чтобы посмотреть. Она не фотограф, в отличие от них, но говорит: – Мне нравится. Тебе стоит назвать ее «Финальный отсчет».

– Мы не деремся, – говорю я.

Мэтью так ничего и не сказал до сих пор.

Деклан тоже молчит. Я гадаю, думает ли он о своем отце. Интересно, сказал ли он Джульет, что собирается сделать? Когда он забирал нас сегодня утром, он лишь спросил: «Ты не передумал насчет сегодняшнего дня?» Когда я ответил, что не передумал, он сменил тему.

Джульетта рассматривает Мэтью.

– Извини, мне нужно было и тебя спросить. Я знаю, что Рев не любит... – Она прерывается. – Я не хотела быть навязчивой.

– Все нормально. Мне все равно. – Голос Мэтью низкий и тихий. Он наконец– То открыл свой контейнер, но ест словно животное, которое боится, что у него отнимут еду.

Деклан сказал, что те парни со вчерашнего дня, вероятно, больше его не потревожат, после того, что я сделал, но, может быть, он ошибается. Может быть, Мэтью прячется здесь с нами.

Это должно меня обнадежить после нашего сумбурного знакомства. Но не обнадеживает. Это огорчает.

Но потом он смотрит на меня.

– Тебе не нравится, когда тебя фотографируют?

Я замираю. На другом краю стола Джульетта морщится. «Прости», – шепчет она одними губами.

И, конечно же, теперь внимание всех приковано ко мне.

– Забей, – говорит Деклан. – Им не нужно знать.

Даже здесь мой отец имеет надо мной власть. Я откладываю еду и смотрю на Мэтью.

– Когда я был маленьким, мой отец любил делать фотографии. Чтобы у меня остались воспоминания.

– Воспоминания о чем? – спрашивает Рован, прежде чем Джульетта шипит на нее.

Мэтью смотрит на меня в ответ.

– Твой отец – настоящий ублюдок.

У меня вырывается нервный смешок. Мэтью снова переводит взгляд на еду и больше ничего не говорит.

Впрочем, я рад, что он хоть что-то сказал мне, даже если это и касалось такой темы.

Я осознаю, что знаю самую темную сторону его жизни, но кроме этого не знаю о нем ничего.

– Какое у тебя расписание? – спрашиваю я его.

Он поднимает взгляд, будто удивлен вопросом. Возможно, это удивление – единственная причина, почему он вообще мне отвечает.

– Обычное. Меня вернули в тот же класс, в котором я был раньше.

Я гадаю, на что бы это было похоже – все время менять школу, даже если и в той же самой стране. Знакомиться с новыми учителями посреди учебного года и привыкать к новой рутине. Слова папы о том, что незнакомое может быть особенно пугающим, когда ты никому не доверяешь, звучат у меня в сознании.

– Ты в одном классе с теми вчерашними парнями?

– Да.

– Они все еще дразнят тебя?

Он пожимает плечами.

– Не важно.

– Нет, важно. Ты можешь поменять класс.

– Да какая разница. Думаешь, я так или иначе задержусь здесь надолго?

Это застает меня врасплох.

– Ты не можешь все время сбегать.

Он фыркает.

– Я вовсе и не о побеге говорю.

Я моргаю.

– Но...

– Я не хочу об этом говорить, ладно? – Его плечи напряжены, глаза прикованы к еде.

– Конечно. – Я бросаю взгляд на Деклана, чтобы узнать его мнение, но он снова витает в облаках своих собственных мыслей.

Здорово. Мы все можем сидеть здесь и играть в молчанку.

«Я вовсе и не о побеге говорю». Должно быть, он имел в виду маму с папой. Я хочу сказать ему, что они никогда – ни единого раза – не бросали ребенка в беде. И ни разу они не передавали взятого ими ребенка другим приемным родителям.

Но опять же, они никогда прежде не брали подростков. И папа спрашивал меня, нужно ли ему найти для Мэтью другую семью. Если для меня это было слишком. Я сказал «нет». И, даже не зная историю Мэтью, я бы никогда не согласился на это. Я гадаю, знает ли об этом Мэтью.

Я смотрю на его сведенные плечи, на то, как он давится едой, и гадаю, имеет ли это значение.

– Та девчонка – твоя подружка? – внезапно спрашивает он.

– Какая девчонка?

– Та, с собакой.

– Эмма. Нет. – Я не знаю, кто она мне.

Я бросаю взгляд на Джульетта и Рован, которые перестали на меня таращиться, и теперь обсуждают Весенний Бал. Я даже не знаю, когда он состоится. Удивительно, что я вообще знаю, что речь идет о танцах.

Полагаю, Деклан пойдет. Я был всего на одних танцах за всю старшую школу, и это был Выпускной Бал прошлой осенью. Я пошел туда исключительно, чтобы играть стражника Дека.

– В тот вечер, когда я видел вас под дождем, я думал, у вас свидание, – продолжает Мэтью.

Слова бьют меня, слово разряд тока.

– Нет.

Он слегка прищуривается.

– Уверен?

Звучит так, будто бы он в одном шаге от того, чтобы начать меня дразнить. Я так же прищуриваюсь в ответ. Может быть, Джульетта сможет сделать еще один напряженный снимок.

– Уверен, я был запомнил, будь это свиданием.

– Кажется, у нее есть занятия в соседнем зале от меня. В компьютерной лаборатории. Я видел ее вчера и сегодня утром тоже.

– Она увлекается программированием. – Я делаю паузу, думая о ее записке. Вчера она плакала в машине Деклана, а я сорвался и нагрубил ей. – Как она выглядела?

– Как девчонка, которая увлекается компьютерами. – Мэтью начинает снова закрывать контейнеры.

Я хмурюсь.

– Куда ты идешь?

Мэтью запихивает контейнеры в рюкзак.

– В класс.

– Ланч еще не закончился.

– Какая разница.

Затем он проталкивается мимо других учеников.

Не знаю, что только что произошло.

Мой мобильник гудит. Я вытаскиваю его из кармана, радуясь возможности отвлечься. Любой возможности.

Кроме этой. Это сообщение от моего отца.

Вторник, 20 марта 12:06:16 дня От: Роберт Эллис Кому: Рев Флетчер Тема: Послушание

Если сын твой упрям и мятежен, который не слушает голоса своего отца и который, если отец его карает его, не прислушивается к нему: То пусть отец его приведет его к старейшинам его города и к воротам своего дома, и скажет старейшинам города «Этот мой сын упрям и мятежен, кто не внимает моему голосу. Он обжора и пьяница». И все люди в городе изобьют его камнями, пока он не умрет, и избавишься ты ото зла.

– Рев. Эй. Рев.

Голос Деклана.

Я моргаю. Поднимаю взгляд. Столовая наполовину опустела. Рован и Брендон ушли, но Деклан и Джульетта наблюдают за мной.

Как долго я таращился на телефон?

Слишком долго, если ланч уже закончился.

Я хорошо знаю этот стих. Слишком хорошо. Лучше, чем любые другие псалмы из Библии.

Эти строки из Второзакония. Ветхий Завет, полный жестоких историй вроде этой.

Стих на самом деле включал и мать тоже, но мой отец совершенно очевидно переделал его под свои нужды. Он и раньше это делал. Не удивлен, что он помнит стих слово в слово.

– Рев? – снова зовет Деклан.

Этого сообщения достаточно, чтобы сломить меня. Думаю, оно подавляло меня, пока Дек не освободил меня.

Звенит звонок. У нас три минуты, чтобы быть в классах. Деклан смотрит на Джульет.