Глава 11

Все были удивлены тем, что Даллас отказался от дополнительных напитков во время ужина и после него, а когда я вызвался помыть посуду, Эван был рядом со мной и сушил, пока я мыл, а Кейт и Джина позаботились о том, чтобы убрать остатки закусок и еды.

– Как давно ты знаешь Далласа? – спросил меня Эван.

– Недолго, – ответил я ему.

Он прочистил горло.

– Мы с ним встречались.

– Так сказал Лоу, да.

– Он ужасно требователен к себе, знаешь ли, – услужливо подсказал он. – Но поскольку ты не живешь здесь постоянно, возможно, это не будет проблемой.

– Пока все на одной волне, – сказал я, глядя на него, – и точно знают, на чем они остановились, это никогда не станет проблемой.

Он кивнул.

– Да. Это правда.

Мы молчали долгие минуты.

– Я действительно причинил ему боль, когда ушел, - неожиданно признался он, - и это никогда не было моим намерением.

– Ну, теперь ты можешь не беспокоиться о нем. Он мой.

– Да, я... вижу это.

Я улыбнулся ему, отчего его глаза расширились, и я догадался, что это вышло скорее пугающе, чем как-либо еще. Такое иногда случалось. Я либо выглядел так, будто гримасничаю - что Джаред терпеть не мог, - либо выглядел угрожающе. Я знал, что это происходит потому, что я не очень-то теплый человек. Я был скорее рассудочным, чем эмоциональным, по крайней мере, когда не находился рядом с Далласом Бауэром.

– Я могу это сделать, – сказал Даллас, подойдя к Эвану и взяв полотенце из его рук. – Лоу хотел, чтобы ты приготовил свой всемирно известный «Московский мул» для миссис Ливингстон.

Его глаза смягчились, когда он посмотрел на Далласа.

– Ты всегда их любил.

– Они хороши, – согласился он, обходя Эвана, чтобы занять его место. – В любом случае, он ждет тебя.

– Конечно, – прошептал он, его глаза метнулись ко мне, прежде чем он ушел.

– Итак, я подумал, что...

– Как только мы вернемся в твой дом, я сделаю с тобой очень плохие вещи.

В его улыбке были жар и голод.

– Тебе не нравится Эван.

– Нет.

– Он говорил обо мне, верно?

– Да.

– И тебе это очень не понравилось.

Я медленно покачал головой.

Он придвинулся ко мне, прижался губами к моему уху.

– Ты сумасшедший собственник, ты знаешь это о себе?

– Знаю, – сказал я ему. – Обычно я осторожен в этом.

– Но не в этот раз.

– Нет. Я этого не ожидал.

– И под этим ты подразумеваешь... меня.

– Да.

– Да, – повторил он мой ответ, его голос сорвался, прежде чем он оправился и откинулся назад, давая мне место. – Значит, это что-то новенькое.

Я встретил его взгляд.

– Насколько новенькое?

– Очень.

– Хорошо ли то, что я пробуждаю в тебе это?

– Я не принимаю сознательного решения, это просто так.

Он вздохнул.

– Я очень благодарен.

–  Почему?

– Я хочу что-то значить, а большинство людей считают меня слишком нуждающимся.

– Это не так.

– Господи, Крой, где ты был все это время?

– Тебе следует... ты не знаешь, во что ввязываешься, – предупредил я его. – Такого еще не было, так что... все может обернуться неприятностями.

– Боже, надеюсь, что так, – сказал он, ухмыляясь, глядя на меня так, что никто не мог не заметить, что я для него больше, чем друг, и что мы находимся в очень интимных отношениях. – Пожалуйста, пусть это будет трудно, и здорово, и ужасно, и удивительно, и просто реально. Я не могу проснуться завтра и представить, что все это нереально.

Я кивнул.

– И ты не можешь передумать.

– Могу, – заверил я его. – Но я не буду, и в этом вся разница.

– Я сломал тебя, – закивал он.

– Нет. Я думаю, ты меня починил.

Он тяжело сглотнул, и я услышал его резкий вздох, прежде чем он столкнулся со мной и начал целовать мою челюсть, пока не добрался до чувствительной точки прямо под моим ухом.

– Я хочу уйти, – сказал он, отдав мне низкий, грубый приказ. – Я не хочу туда возвращаться. Я не... я больше не могу здесь находиться.

Вытащив руки из мыльной воды, я включил кран, ополоснул их и выключил его, прежде чем взять у него полотенце и вытереть их. Все равно все было почти готово. Осталась тарелка для запеканки и тарелки для десерта, потому что на столе стояло несколько тарталеток, один пирог и немецкий шоколадный торт.

– Джеки, – обратился я к ней, – мне очень жаль, но нам нужно идти.

Раздалось несколько разочарованных голосов, оплакивающих наш скорый отъезд.

Джеки пересекла комнату и встала передо мной, а Даллас бросился к дивану, чтобы забрать мой пиджак.

– Тебе придется пропустить десерт?

Я наклонился к ней.

– Вашему сыну нужно кое-что обсудить со мной, и я не хочу просить его подождать. Вы не против?

– Конечно, – сказала она мне. – И спасибо тебе, Крой, что ты не сказал, что это работа или что-то другое, чем то, что есть на самом деле.

– Ну, я использую слово «обсуждать» как эвфемизм для чего-то другого, – сказал я, ухмыляясь. – Но вы же умная женщина и знаете, что значит, когда отношения продолжаются всего две секунды.

– Знаю, – сказала она, изучая мое лицо. – Но я должна сказать тебе, что для меня это не ново. Для тебя это в новинку?

Наши с ней отношения строились на честности, и я не хотел разрушать их сейчас.

– Нет, это не так.

Она кивнула.

– Пожалуйста, навести меня перед отъездом из города. Не думаю, что смогу вынести это иначе.

– Да, мэм, конечно, приду.

Она вздохнула.

– Все, мальчики должны идти. Долг зовет.

Я расправил рукава рубашки, когда Даллас подал мне пиджак, накинув его на плечи, а затем передал мне часы, которые держал в руках.

– Увидимся позже, – сказал Даллас матери и поцеловал ее в щеку, после чего повернулся к Таду, который встал рядом с женой, чтобы попрощаться, и протянул руку.

Джеки тихонько пискнула, когда Тад, совершенно ошеломленный, если судить по его отрешенному выражению лица, получил объятье. Даллас быстро отстранился, не задерживаясь, поднял руку в сторону комнаты, а затем схватил меня за бицепс.

– В следующий раз я помою всю посуду, – пообещал я ей.

– Мне все равно, – сказала она мне. – Просто возвращайся, уборка за ужином не является обязательным условием.

Выйдя вслед за Далласом, я закрыл за нами дверь и не отставал от него, пока мы не подошли к его винтажному внедорожнику. Внутри он сделал глубокий вдох, успокаивая себя, а затем медленно выехал с подъездной дорожки.

– Ты очень хорошо ладишь с моей мамой, – сказал он мне.

– Это потому, что твоя мама прекрасна, и она именно такая, какой я всегда представлял себе матерей, – заверил я его, проверяя, нет ли у меня в кармане пиджака пакетика с лубрикантом. Каким бы черствым и расчетливым это ни было, я позаботился о том, чтобы в каждом пиджаке у меня всегда были презервативы и смазка, потому что никогда не знаешь, когда понадобятся припасы.

– Ну, она от тебя без ума, – сказал он мне. – Но это вполне логично.

У меня участился пульс, я чувствовал жар на шее и лице, а мой член утолщался так быстро, что это было почти больно.

Он быстро выехал на шоссе, и я бы продержался до нашего возвращения, но он взял мою руку, поднес ее к губам и втянул мой большой палец в рот.

– Съезжай сюда, – приказал я.

– Что?

– Сейчас же, – рявкнул я на него.

Он проехал к съезду и остановился.

– Поверни направо на светофоре, – сказал я ему, и он без вопросов выполнил просьбу. Я направил его к заправочной станции, которая, судя по всему, была закрыта, и мы заехали на стоянку, а затем за здание.

– Заглуши машину, – приказал я, потянулся под сиденье, чтобы поднять рычаг, и сильно толкнул назад, заставив ее быстро скользить по рельсам, освобождая место для моих ног и, что более важно, для его.

– Снимай обувь, снимай штаны и иди сюда.

Он подавил вздох, и пока он снимал одолженные у меня туфли с ремешками и боролся с ремнем, пуговицами и молнией, я медленно, методично расстегивал свою одежду и спускал джинсы и нижнее белье до колен. Достав из кармана упаковку с лубрикантом, я зубами разорвал ее и смазал свой член, быстро и грязно, вытирая руку о рубашку, потому что это не имело ни малейшего значения.

Он вытащил одну ногу из штанов и перелез через консоль, потянулся к моему члену и прижал его к своей дырочке, упираясь им в свою щель, его глаза встретились с моими.

– Поцелуй меня, – приказал я, и он наклонился вперед, слегка надавливая на мой член, и его язык медленно скользнул в мой рот.

Его сжимающиеся мышцы сопротивлялись, но я обхватил его бедра, раздвигая их и меняя угол наклона, чтобы его вес опустил его на мой ствол, насаживая его быстро и без предупреждения.

Он разорвал поцелуй и закричал, и я замер, испугавшись, что причинил ему боль, но его руки схватили меня за плечи, и он смог подняться, только чтобы опуститься обратно.

Я взял его лицо в свои руки и яростно впился в его рот, заставляя его подчиниться, посасывая его язык, пока он хныкал и бился об меня, втягивая меня все глубже с каждым движением бедер.

– Господи, Даллас, – сказал я ему в губы, – ты так хорошо чувствуешь себя, обхватывая меня.

– Ты всегда... Крой!

То, что он полностью сидел на мне, мешая ему сформулировать предложение, было очень хорошим знаком.

– Мне нравится, что ты не мог дождаться, пока мы вернемся домой", - пробормотал он, тяжело дыша.

– Нет, не мог, – признался я, сплюнув на ладонь, прежде чем взять в руки его член и быстро и сильно погладить его. – Тебе повезло, что мы добрались так далеко.

– Повезло, – повторил он, упираясь в меня, прижимаясь ко мне, а затем поднимаясь обратно, чтобы повторить это движение снова и снова. – Не буду врать, я чувствую себя чертовски везучим в данный момент.

Мне не хватало контроля.

– Нам нужно пошевеливаться, – прорычал я, поднимая его с себя и проталкивая между нашими сиденьями на заднее сиденье.

К счастью, позади нас не было сидений, только то, что выглядело как скамейка, сложенная у борта. Я опустился на него сверху и повалил бы его на пол, если бы он не был покрыт бугрящимися мышцами, которые удерживали его, стоящего теперь на руках и коленях, пока я сползал с него, а затем взял его за бедра и вошел в него до упора.

– Блядь! – закричал он, уронив голову на руки, вцепившиеся в металлический пол, когда я вырвался из него, чтобы снова войти. Тогда я схватил его за плечо, оставив вторую руку на его бедре, не позволяя ему двигаться, и вошел в него до глубины души, нанося удары, которые вырывали из его горла сладострастные крики.