Я дико извивалась в ее хватке, отчаянно дрыгая ногами, пытаясь отбиться от нее. Она оказалась даже сильнее, чем я себе представляла.

Ее улыбка стала шире, когда она подняла меня над головой, ее хватка на моем горле болезненно сжалась, перекрывая мне доступ воздуха. Черные точки плясали у меня перед глазами, пока я боролась за кислород.

Мной овладела паника, но Фурия окликнул меня, убеждая воспользоваться им, обещая помощь, в которой я так отчаянно нуждалась. Собрав всю энергию, на которую была способна, я рубанула лезвием вниз, глубоко вонзая его в руку вампирши. Она уронила меня с криком удивления, и я сильно ударилась о бетон, боль пронзила мое тело, когда я упала на спину.

Вампирша взвыла от ярости, когда яркая алая кровь хлынула из ее руки и забрызгала тротуар. Из раны поднимался дым, и воздух был наполнен запахом горящей плоти.

Я начала отползать назад, пытаясь подняться на ноги, но она прыгнула на меня сверху с решительным рычанием, выбивая воздух из моих легких, когда оседлала меня, а обломки подо мной врезались в мою плоть.

— Не волнуйся, малышка, ты нужна им живой, — прошипела она, когда я брыкалась, пытаясь сбросить ее.

Она ударила меня кулаком в живот и снова схватила за горло другой рукой, вдавливая меня в бетон. Я была бы уже мертва, если бы она хотела убить меня, но каким-то чудом у нее был приказ сохранить мне жизнь. Это дало мне одно явное преимущество: я могла продолжать бороться за свою свободу, но она не могла прикончить меня.

Я боролась, что было бы бесполезной попыткой вырваться, если бы мне не удалось загнать Фурию в небольшое пространство между нашими телами.

Я зарычала в знак неповиновения, когда она ударила меня снова, и это движение дало мне пространство, необходимое для удара. Собрав все силы, которыми я обладала, я вонзила лезвие ей под ребра. Карие глаза вампирши расширились от ужаса за мгновение до того, как она превратилась в пепел и рассыпалась на части.

Я резко втянула воздух, не в силах ничего сделать, кроме как смотреть, как трещины покрывают ее кожу, прожигая ее насквозь, и разрывая на части. Фурия победоносно запел в моей ладони, и жгучая боль пронзила внутреннюю сторону предплечья, заставив меня тревожно вскрикнуть, когда я обнаружила, что не могу выпустить клинок.

Останки вампира рассыпались по мне, и я зажмурилась, когда пепел покрыл меня, заставляя кашлять и отплевываться.

Я перевернулась, боль в руке сошла на нет, и моя хватка на Фурии снова ослабла. Я вытерла лицо рукавом куртки, прежде чем сплюнуть на землю, чтобы убедиться, что я не проглотила ничего от этой дохлой суки. Я отбросила от себя ее теперь уже пустую одежду и выпрямилась, моргая, чтобы смахнуть пыль с глаз.

Поднявшись на ноги, я обнаружила, что Магнар обменивается ударами с двумя оставшимися вампирами. Я не видела, как он убил третьего, но куча испачканной пеплом одежды отмечала место, где это произошло.

Я смотрела, желая помочь, но не зная, как это сделать, пока звон металла раздавался снова и снова, между ними троими происходил яростный танец, мечи размахивали с ужасающей скоростью и силой.

Женщина-вампир сделала ложный выпад влево, прежде чем отпрянуть назад, используя замах другого вампира, чтобы помочь ей подобраться ближе к их добыче. Ей удалось обойти защиту Магнара, нанеся удар, глубоко вошедший в плоть его руки, прежде чем он успел увернуться.

Он зарычал от гнева и боли, когда она снова бросилась на него, его меч скользнул вбок, чтобы отразить ее следующий удар.

Вампир-мужчина дернулся вперед, когда Магнар подставил ему спину, и я выкрикнула предупреждение, которое, как я уже знала, прозвучит слишком поздно.

Я отвела руку назад и дала волю Фурии, лезвие загудело от возбуждения, движение каким-то образом стало для меня естественным, когда я метнула оружие со всей силы, которая у меня была. Прицел был точен, и Фурия нашел свое пристанище в бедре вампира, заставив его вскрикнуть от боли, когда он глубоко вошел в мышцы и кость.

Его голова резко повернулась, чтобы найти меня, и он с дикой самоотдачей выдернул лезвие из своей ноги, но затем закричал, когда из его ладони поднялся дым, Фурия явно обжег его, и до меня донесся запах горящей плоти.

Вампир в ужасе отбросил Фурию в сторону, прежде чем броситься на меня, его глаза были полны мести и голода, который нельзя было преодолеть.

Я отшатнулась, безоружная и полностью в его власти, в то время как мое сердце бешено колотилось о ребра.

Я наклонилась, чтобы схватить с земли камень, но, прежде чем я успела даже подумать о том, чтобы им воспользоваться, Магнар оказался рядом, с его губ срывался боевой клич, когда он бросился в погоню за монстром, намеревавшимся уничтожить меня.

Магнар со свирепой силой взмахнул клинком и одним ударом начисто снес вампиру голову, и она упала на землю с тошнотворным треском. Не удостоив меня взглядом, Магнар вернулся к своей битве с женщиной, и наконец-то смог уделить ей все свое внимание, парируя удар, предназначенный ему в спину.

Я уронила свой камень, обошла обезглавленное тело и побежала за своим клинком. Когда я подняла его с земли, я могла бы поклясться, что он был рад меня видеть, от него исходило глубокое мурлыканье, как будто это было существо, обладающее некой формой разума, и оно говорило «привет».

— Привет в ответ, — пробормотала я, и во мне поднялся трепет от воссоединения с ним.

Рукоять загудела от энергии, когда я рванулась обратно к дергающемуся телу обезглавленного вампира, вонзая клинок ему прямо в сердце. Фурия, казалось, удовлетворенно вздохнул, когда вампир рассыпался в прах подо мной, и пепел унесло ветром.

Я так долго ждал.

Слова промелькнули у меня в голове, но я не была уверена, что действительно их слышала, хотя мне так показалось.

Грохот лязгающих мечей резко прекратился, и я подняла глаза, чтобы увидеть Магнара, сражающегося с последним вампиром врукопашную. Их клинки лежали на земле, и она вцепилась в него, пока он наносил удары по ее слишком красивому лицу, безудержный и совершенно безжалостный во всей своей богоподобной силе.

Магнар схватил ее за горло и прижал к осыпающейся стене, отчего из нее посыпались кирпичи, и заставил меня отшатнуться, когда они были близки к тому, чтобы задеть и меня.

Вампирша яростно боролась, пытаясь отбросить Магнара, пока он удерживал ее на месте, но он выхватил из-за пояса кинжал и вонзил ей в живот. Она вскрикивала, когда он бил ее ножом снова и снова, кровь заливала его руки, забрызгивая бетон и окрашивая его в красный цвет, прежде чем, наконец, четвертый удар достиг ее сердца. Кулак, сомкнувшийся на ее горле, не коснулся ничего, кроме пыли, когда она развалилась на части перед ним, и я могла только смотреть на этого зверя-человека, пробудившегося из давно забытой легенды, чтобы сразиться в битве, которую я никогда не считала возможной.

Магнар повернулся ко мне, его грудь вздымалась, а во взгляде горел огонь, которого я раньше не замечала. Вот кем он был в своей душе, — жестокость, честной правдой кричала о себе. Воин, выкованный из пепла и сажи своих врагов, их кровь окрашивает его кожу, их смерть — плата за все, что они отняли, и за все, что они продолжают отнимать.

— Так вот ради чего ты живешь, да? — Спросила я, когда адреналин покинул мое тело, и то, что только что произошло, начало давить на меня. Я убила вампира. Я убила гребаного вампира! — Я понимаю, почему тебе это так нравится.

Я издала сдавленный смешок, оставив попытки встать, и опустилась на землю, прижав дрожащие пальцы к холодному бетону, а разбитые камни впились в колени, и реальность того, что я только что сделала, глубоко проникла в мою душу. Я сражалась с вампиром и, блядь, победила. Черт возьми, как бы я хотела, чтобы Монти была здесь и увидела это.

Магнар наблюдал за мной несколько долгих секунд, затем разразился раскатистым смехом. — Да. Это то, ради чего я, блядь, живу, — согласился он. — Смерть — это финал, но борьба — это то, где я преуспеваю.

Я не смогла удержаться и тоже одарила его дикой ухмылкой в ответ. Если и было что-то, что могло заставить меня на время забыть о своих проблемах, то это посмотреть в лицо собственной смерти и сказать: «пошла ты».

Mой разум нашел тихое место, куда можно было бы отправиться, обособленную, далекую страну, где никто не мог бы меня найти. Внутри у меня была пустота, слезы давно высохли на моих щеках, а боль превратилась в онемение в груди. Но это не имело значения, потому что мой разум рисовал цветы и колибри, водопады и дикую природу, пространства, в которых можно затеряться и держаться подальше от мрачной тени реальности.

Дверь щелкнула, отпираясь, но я не сдвинулась с места, прислонившись к изголовью кровати, лишь наполовину осознавая, что кто-то пришел. Неважно, кто, потому что меня здесь не было. Я была там, в месте, где никто не мог меня найти.

— Ты уже успокоилась? — Ровный тон Эрика отдавался в моих ушах, и тени все глубже погружались в страну моих фантазий, обвиваясь вокруг меня и пытаясь вытащить обратно в реальный мир.

— Я знал, что ты бунтарка, человечишка, но Вульф только что сообщил мне, насколько глубоко укоренилась эта бунтарская жилка. Сестра в бегах… твой отец в «Банке Крови». Какой хаос. — Его вес придавил кровать, и темнота стала глубже, пытаясь овладеть мной, но я не сдавалась.

— Бунтарка? — Эрик взял меня за подбородок, поворачивая мою голову так, что мои глаза встретились с его глазами. — Где ты?

— Потеряна, — выдохнула я, на этот раз его близость не вызвала страха, потому что я была слишком сломлена, чтобы чувствовать его. — Не ищи меня.

— Я не подчиняюсь приказам людей, — прорычал он, убирая руку с моего лица, его глаза клубились, как грозовые тучи. — Кроме того, ты не потерялась. Ты прямо здесь.

Он похлопал меня по голой ноге, и я моргнула, полностью возвращаясь к реальности, и сокрушительное горе, которое пришло вместе с этим, внезапно обрушилось на меня. Я опустила голову, мои волосы наполовину выбились из пучка и свисали свободными прядями вокруг лица.