Я несколько секунд смотрела на него широко раскрытыми глазами, а затем разразилась лающим смехом. — Точно. Вероятно, существует множество подобных вещей, о которых ты даже не имеешь представления. Полагаю, технологии сильно шагнули вперед со времен темных веков, старичок.

Магнар раздраженно хмыкнул и направился к руинам, оставшимся от бомб. Его плечи напряглись, когда он пошел прочь от меня, и ярость снова охватила его.

— Прислушайся, — сказала я, спеша подстроиться под его яростный темп, не позволяя страху обуздать свой язык.

— Что? — потребовал он ответа, внезапно остановившись и заставив меня споткнуться, когда я последовала его примеру. Он склонил голову набок, прислушиваясь к тому, что я должно быть услышала, и я сжала губы, чтобы удержаться от ухмылки.

— Тишина, — продолжила я, неуверенная, почему именно я дразню его, кроме того факта, что мне надоело таскаться за ним, пока он с рычанием прокладывал себе путь к «Банку Крови», как зверь, почуявший свою добычу. — Это лучшее из всех издаваемых тобой звуков, — добавила я. — Твое молчание прекрасно само по себе.

Брови Магнара опустились, когда он прекратил бдительный осмотр окружающей нас местности и снова полностью сосредоточился на мне.

— Вот как? — невозмутимо спросил он, и в его глазах вспыхнула ярость.

Я всегда любила рисковать, да и от его дерьма меня уже тошнило, поэтому я продолжила.

— Твое молчание, возможно, является моим любимым звуком из всех, которые ты издаешь, полное отсутствие шума с твоей стороны — это то, что я ценю больше всего, когда оно наступает.

Золотистые глаза Магнара опустились вниз по моей фигуре и снова поднялись, оглядывая меня с ног до головы, заставляя мою плоть пылать от осознания того, что он не торопится с ответом.

— Я мог бы сказать тебе то же самое, — ответил он наконец. — Но ты так любишь слушать себя, что у тишины никогда не будет ни шанса заглушить тебя.

Я слегка усмехнулась, отводя от него взгляд и качая головой. — В таком случае, я полагаю, ты не хочешь, чтобы я продолжала урок истории? Или… для тебя это вообще считается историей, учитывая, что это произошло при твоей жизни?

— Ты хочешь заставить меня умолять? — спросил он, презрение, с которым он произнес этот вопрос, слишком ясно давало понять, что он скорее умрет, чем опустится до этого, и шаг, который он сделал ко мне, заставил мой пульс учащенно забиться. Нет, этот человек ни разу в своей чертовой жизни ни о чем не умолял.

— Возможно, если бы ты стоял на коленях, то не загораживал бы солнце так сильно, — ответила я, указывая на его высокий рост.

Магнар придвинулся еще ближе, его тень поглотила меня, когда он подошел так близко, что стал всем, что я могла видеть, только мое собственное упрямство удерживало меня на месте перед ним. Он мог так легко убить меня. Но он еще не сделал этого, и по какой-то причине я не думала, что он сделает это и сейчас. Но, возможно, это делало меня дурой.

— В этом мире нет ничего, что заставило бы меня встать на колени, — ответил он грубым тоном, который пронзил меня до глубины души.

— Тогда, может быть, немного хороших манер? — Я подтолкнула, потому что пошел он со своим дерьмом. Если он хотел получить знания, которые были заперты в моей голове, то самое меньшее, что он мог сделать, это вежливо попросить.

Магнар подошел ко мне на шаг ближе, и я, наконец, обрела здравый смысл и попятилась, выхватывая из кармана кинжал, который он мне дал, и держа его между нами, пока ощущение его присутствия не охватило меня целиком.

— Тебе не следует поднимать оружие, если ты не готова им воспользоваться, — предупредил меня Магнар, снова подходя ближе только для того, чтобы обнаружить, что я снова отступаю.

— Кто сказал, что я не готова им воспользоваться? — Я усмехнулась.

Он двинулся так быстро, что с моих губ сорвался вздох, и я даже не успела подумать о том, чтобы взмахнуть клинком, как его мозолистая рука обхватила мое запястье железной хваткой и дернула меня вперед.

Я потеряла равновесие, споткнувшись о щебень под ногами, но Магнар просто подтолкнул меня к себе, а затем переместил хватку, вывернув мою конечность.

Моя рука была крепко прижата к груди, и Магнар развернул меня так, что я оказалась спиной к его груди, давление его огромного тела позади меня удерживало меня на месте. Его рука обвилась вокруг меня, мой собственный кинжал едва касался моей шеи сбоку, когда он прижал меня к себе с ужасающей силой.

Его другая рука обвилась вокруг моих бедер, притягивая меня назад, так что мое тело оказалось вплотную к его, полностью обездвиживая меня, когда он приблизил рот к моему уху и заговорил тем грубым тоном, от которого каждая клеточка моего существа напряглась.

— Пожалуйста, — прорычал он, и это слово было настолько далеким от мольбы, насколько вообще возможно.

Мое горло сжалось, когда я попыталась взять под контроль свой бешеный пульс, не позволяя ему вывести меня из себя, несмотря на сложившуюся ситуацию.

Мое сердце стучало так быстро, что он мог почувствовать его биение из-за того, как близко были прижаты друг к другу наши тела, адреналин бесполезно бурлил во мне, когда прикосновение оружия к моему горлу едва не вызвало кровотечения.

— Ну, раз ты так любезно попросил, с моей стороны было бы невежливо отказаться, — ответила я приторно сладким голосом, вызов все еще был у меня на языке, хотя всем, кто мог бы увидеть, было ясно, что я не в состоянии справиться с этим засранцем.

— Хорошая девочка, — передразнил он, царапнув меня бородой по шее, заставляя мой гнев на него снова подняться, даже когда жар залил мое тело от грубости его голоса, но он отпустил меня и отошел, прежде чем я смогла придумать какой-нибудь умный ответ.

Магнар зашагал дальше, а я попыталась сообразить, с чего начать. Тысяча лет — чертовски долгий срок, в котором можно было что-то упустить, и моя жизнь в клетке вряд ли сделала меня экспертом по многим вопросам, но я была готова попытаться помочь ему разобраться во всем, несмотря на его идиотское отношение. В любом случае, можно было поступить так или терпеть молчание весь день, так что я теряла?

— Мне трудно поверить, что металлическая коробка может летать сквозь облака, — усмехнулся Магнар несколько часов спустя.

Я пыталась описать самолет, что было чертовски сложно, учитывая тот факт, что я никогда сама его не видела. Папа был непреклонен в том, что они действительно когда-то существовали, так что я в этом не сомневалась. Как и Магнару, мне тоже всегда было трудно это представить.

— Это правда, — настаивала я.

Часы обсуждения того, что он упустил, во многом помогли растопить наши холодные отношения. Не то чтобы он начал улыбаться или что-то экстремальное в этом роде, и уж точно не было похоже, что он стал меньшим мудаком, но мои истории определенно заинтересовали его и каким-то образом помогли скоротать время, пока мы шли по бесплодной пустоши.

После первых нескольких часов развалины увеличились в размерах, было больше уцелевших стен, чем нет, а некоторые здания и вовсе остались нетронутыми. Я предположила, что мы приближаемся к границе радиуса действия бомбы, где всему был нанесен чуть меньший урон, и это давало больше укрытия между руинами, чему я крайне сильно обрадовалась. Пересекая полностью разрушенную местность, я чувствовала себя слишком беззащитной. По крайней мере, здесь у нас была хоть какая-то защита от жутких Фамильяров, следящих за нами.

Магнар, казалось, даже преодолел раздражение от необходимости требовать стольких объяснений, особенно там, где речь шла о современных технологиях. Он также без осуждения воспринял пробелы в моих знаниях, и я была благодарна ему за это, хотя и немного удивлена этим.

Моя жизнь была неизмеримо более спокойной по сравнению с его, но вместо жалости, которую я заметила, когда впервые рассказала ему о своем тюремном существовании, теперь, казалось, это разожгло в нем гнев. Я чувствовала его закипающую ярость из-за влияния вампиров на людей, и это разжигало пламя моего собственного гнева в ответ.

Столько лет мне приходилось принимать свой жребий в жизни. Мечты о побеге приходили часто, но я никогда по-настоящему не верила, что доживу до того, чтобы увидеть их в действительности. Я всегда признавала тот факт, что не мне решать свою судьбу. Моя жизнь закончится, когда так решат вампиры, и ни один момент из нее никогда не был бы по-настоящему моим.

Мысль об этом сейчас разозлила меня сильнее, чем я могла бы описать. Я наконец-то вырвалась из их лап, и я скорее умру, чем позволю им забрать меня обратно в Сферу или куда-либо еще. Как только я заберу свою семью от них, я твердо намеревалась убраться как можно дальше от вампиров, насколько это в человеческих силах, и прожить свои дни под солнцем, каждый выбор будет мой собственный, и ни одна капля крови больше не прольется из моих вен.

— И они использовались для транспортировки? — Подтвердил Магнар, возвращая мои мысли к нашему разговору о самолетах.

— Они действительно были быстрыми. Они могли доставить тебя из одного конца мира в другой меньше чем за день. А я думаю, что это довольно огромный путь, — подтвердила я, думая о старой карте, которую папа обычно хранил у себя под кроватью. На ней был изображен весь мир таким, каким он был раньше, хотя он утверждал, что большая часть Европы сейчас находится под водой, Австралия полностью разрушена бомбами точно так же, как штаты, которые когда-то составляли центральную часть нашей страны. Были районы Индии, Китая и Канады, которые, как говорили, избежали самых страшных взрывов, но папа не знал, что вампиры сделали там с выжившими. Вероятно, то же самое, что они сделали с нами.

— Он дальше, чем ты можешь себе представить, — ответил Магнар. Странно, что его знания могли заполнить некоторые пробелы в моих собственных. В каком-то смысле мы оба были невежественны в отношении мира, по которому сейчас путешествовали, но даже тысяча лет не могла изменить размеры континента, который он когда-то пересек.