Проверив свой телефон и не обнаружив никаких сообщений от Грейс, я быстро принимаю душ, чтобы прочистить мозги. Я уже принял душ в спортзале, но, если я ничего не сделаю прямо сейчас, я могу сойти с ума.

Почему она не прислала мне никаких сообщений с новостями? Я надеюсь, что это, по крайней мере, признак того, что она получает удовольствие. Неважно, как больно представлять, как она смеется с ним, целует его, идет с ним домой...

Мой телефон звонит, когда я выхожу из душа, и поскольку в душе я человек беспокойный и взял его с собой в ванную, я сразу вижу, что на другом конце провода Грейс.

— Привет. Ты в порядке? — Мое сердце замирает от нетерпения и беспокойства, пока я жду ответа.

— Кэл, я... — вздыхает она, и я сразу понимаю, что что–то не так. — Я внизу. Ты можешь меня впустить?

— Что? Подожди, да, всего секунду.

На улице темно, и, хотя это безопасный район, я не хочу, чтобы она оставалась одна на улице дольше, чем это необходимо. Я оборачиваю вокруг талии чистое полотенце и спешу впустить ее. Когда ее маленькая фигурка появляется в конце коридора, я затаиваю дыхание. Она выглядит потрясающе в своих обтягивающих джинсах, сапогах на каблуке и блейзере. Однако одного взгляда на ее лицо мне достаточно, чтобы вернуться в режим обеспокоенности.

— Привет. — Она слегка улыбается мне, входя в квартиру. — Извини, я должна была предупредить тебя, что приду раньше... — Ее следующие слова замирают у нее на губах, когда она оглядывает меня с ног до головы и замечает, что я практически голый. — Эм, я чему–то помешала?

Я бросаю на нее недоверчивый взгляд.

— Минуту назад у меня не было секса, если это то, о чем ты беспокоишься.

Она закатывает глаза, но не в состоянии скрыть сильный румянец на своих бледных щеках.

— Неважно. В любом случае, извини, что заглянула без предупреждения.

— Не извиняйся. Все в порядке?

— Вроде того, — говорит она, колеблясь. — Люк, эм, хотел, чтобы я поехала к нему домой. Я сказала «нет».

Облегчение захлестывает меня, и я тут же проклинаю себя за это.

— Он доставлял тебе неудобства? Потому что я готов переломать кому–нибудь руки и ноги, если того потребует ситуация.

— Нет. Ну, не нарочно, — говорит она, и когда она снимает свой блейзер, обнажая под ним облегающий черный топ, я немного теряю рассудок. — Он не скрывал, что хотел, чтобы мы переспали, и я думала, что готова сделать следующий шаг, но...

Она замолкает, и паника в ее глазах заставляет меня отреагировать.

— Ладно, вот что мы собираемся сделать, — начинаю я, кладя руку ей на поясницу и направляя к дивану. — Ты останешься здесь, пока я переоденусь, а потом я угощу тебя молоком и печеньем, пока мы будем говорить об этом. Звучит заманчиво?

— Молоко и печенье? — Она удивленно выгибает бровь. — Ты ведешь себя как старший брат.

— Не для тебя, — выпаливаю я, прежде чем успеваю обдумать эти слова. Все равно. Мне нужно, чтобы она поняла, что в моих чувствах к ней нет ничего братского, как бы сильно я с этим ни боролся. — Я сейчас вернусь.

Мне требуется пара минут, чтобы надеть чистые боксеры, спортивные штаны и футболку, а затем я отправляюсь за обещанным молоком и печеньем. Грейс сидит на диване, накинув на плечи одеяло, когда я расставляю все на кофейном столике.

— Спасибо, Кэл.

— Ничего особенного. — Я заправляю выбившуюся прядь светлых волос ей за ухо, и она вздрагивает от моего прикосновения. — Расскажи мне, что пошло не так сегодня вечером.

Она вздыхает и откусывает от первого печенья.

— На самом деле, ничего. Это всего лишь я. Проблема во мне.

— Я точно знаю, что это не так.

Но она качает головой.

— Само свидание прошло великолепно. Мне было весело. Но потом он попытался поцеловать меня и попросил поехать к нему, а я не смогла этого сделать.

— Он пытался поцеловать тебя?

В уголке ее губ крошка от печенья, и она выглядит так чертовски очаровательно, что мне следует отвернуться от нее. Хотя, поскольку мне нравится мучить себя, я этого не делаю.

— Он потянулся к моим губам, но в последнюю секунду я немного повернула голову, и вместо этого он поцеловал меня сюда. — Она указывает прямо на крошку печенья, и когда дотрагивается до него, то хихикает и съедает его, прежде чем снова нахмуриться. — Я этого не чувствовала, и это не имеет к нему никакого отношения, честно говоря. Он был идеальным джентльменом, и я уверена, что многие девушки отдали бы жизнь за такое замечательное свидание, как то, что было у нас, но...

— Грейс, ничего страшного, если бы он тебе не нравился. Не каждый парень, которого ты встретишь, будет тем, кто тебе нужен, и это нормально, — уверяю я ее, убежденный, что я больной ублюдок, потому что чувствую такое утешение от того, что она сейчас здесь, а не с ним.

Ее горло подрагивает, когда она с трудом сглатывает.

— Я просто подумала... Не бери в голову.

— Нет, скажи мне.

Она отмахивается.

— Ничего особенного.

Я тыкаю ее в руку.

— Что–то, определенно, есть, и я хочу знать, что именно.

После пары минут молчания она, наконец, сокрушенно вздыхает и говорит.

— Я просто сломлена, Кэл.

— Ты не сломлена, — говорю я ей без колебаний. — Посмотри на меня, — говорю без грамма сомнений. — Просто потому, что ты готова сделать следующий шаг, не значит, что ты должна делать это с первым парнем, который угостит тебя ужином.

— Я знаю это. — Она бросает в мою сторону многозначительный взгляд, но секунду спустя ее лицо снова вытягивается. — Дело в том, что я была готова это сделать. Может быть, не переспать с ним, но целоваться, дурачиться... Я была морально готова пересечь эти границы.

Делая глубокий вдох, я напоминаю себе, что она не делала ничего из этого. Нет никаких причин сходить с ума прямо сейчас.

— Это не значит, что ты сломлена, просто тебе показалось, что это был неподходящий момент.

Ее взгляд блуждает, где–то в другом конце гостиной.

— Это было совсем не так, как в тот раз, когда ты показывал мне в тату–салоне, — шепчет она.

Я вспоминаю, как я стоял между ее ног, моя рука на ее подбородке, наши дыхания переплетались, моя душа покидала мое тело. Помню, я подумал, что ни с кем другим я тоже никогда не чувствовал ничего подобного. И я сомневаюсь, что это повторится снова.

— Грейс. — Я не хочу, чтобы мой голос звучал тише, но из–за темноты и мягкой ауры, которая ее окружает, я ничего не могу с собой поделать. — Я не уверен, что что–либо будет чувствоваться также, когда–нибудь снова.

Ее прекрасные карие глаза встречаются с моими, и что–то невысказанное проходит, между нами. Чувство, разряд электричества, правда, которую ни один из нас не хочет признавать.

— Я думаю, что могла бы снова почувствовать то же самое, — бормочет она.

Мой голос понижается на октаву.

— Да?

Ее полные губы приоткрываются, в глазах любопытство и страх, дыхание неровное. Мне нужно, чтобы она это сказала. Я не пошевелю ни единым гребаным мускулом, если она этого не сделает...

— Кэл, — она шепчет мое имя так, словно ей больно это делать. Моя нога касается ее, и аромат ее сладких духов ослепляет все мои чувства.

— Да, солнышко, — выдыхаю я.

Она так близко ко мне, что каждая клеточка и нерв в моем теле с ревом возвращаются к жизни. Стоп. Какого хрена ты делаешь? Она твоя подруга. Не переходи никаких гребаных границ.

Несмотря на громкие предупреждения, время вокруг нас все равно останавливается. Воздух насыщается электричеством, и мой мозг как будто знает, что это дерьмовая идея, но чертов орган в моей груди отказывается слушаться.

Моя.

Она моя.

И я умру раньше, чем стану чьим–то еще, кроме нее.

Медленно наклоняясь, она держит мое сердце и мою душу в своих нежных руках и шепчет.

— Покажи мне, что я не сломлена.

И когда я чувствую мягкое прикосновение губ Грейс к своим, одна из моих стен рушится.