Глава 23

Грейс

За последние несколько месяцев Кэл стал своего рода якорем, постоянным человеком, на которого я могу положиться, который всегда найдет для меня время и примет мои интересы близко к сердцу.

Когда я сказала ему, что подумываю о приобретении машины после окончания учебы, поскольку у меня уже есть права, он дал мне совет по страховке и техническому обслуживанию.

Когда стол Эми шатался, а у нас не было инструментов, чтобы его починить, он заехал к нам в общежитие во время обеденного перерыва и разобрался с этим менее чем за пять минут. Честно говоря, было немного неловко от того, как быстро он все исправил, но мы все равно очень это оценили.

Так что да, можно с уверенностью предположить, что Кэл сделает для меня все, что угодно. Он без колебаний помог бы мне, если бы я попросила, вот почему я решила, что он единственный, к кому я могу обратиться со своей текущей проблемой.

Когда я захожу в Inkjection через пару дней после того, как прочитала этот пост в блоге и дважды или сто раз струсила, я нахожу его очищающим свое рабочее место. Скоро время закрытия, а Трей обычно уходит первым, поэтому я и выбрала это время для прихода.

Мне нужно, чтобы мы побыли для этого наедине, иначе я умру от смущения. Я имею в виду, даже больше, чем я уже.

И действительно, Трей выходит за дверь как раз в тот момент, когда я вхожу. Он одаривает меня широкой приветливой улыбкой и указывает в конец коридора.

— Кэл только что закончил. Увидимся, малышка Грейс.

Я хихикаю над его прозвищем. Он начал пользоваться им после того, как я сказала ему, что мой рост пять с половиной футов, и я уверена, что он никогда не перестанет такими темпами.

— Спокойной ночи, Трей.

Дверь за ним закрывается, и я делаю глубокий вдох, прежде чем подойти к нему. Возможно, это лучшая или худшая идея, которая, когда–либо приходила мне в голову на сегодняшний день. Я склоняюсь к последнему.

Стуча в металлический шкаф, поскольку там нет двери, он смотрит на меня всего секунду, прежде чем сказать.

— Грейс, привет. Я не знал, что ты придешь.

Жаль, что я слишком ошеломлена, чтобы говорить. Он сидит на своем обычном стуле, но на нем черная рубашка без рукавов, которую я никогда раньше на нем не видела, и святая матерь всего сущего. Это демонстрирует его подтянутые руки и мускулы, которые выглядят не от мира сего.

Однако, прежде чем он поднимает взгляд и замечает, что я откровенно пялюсь на него, я прокашливаюсь, пытаясь снова обрести дар речи.

— Да, это, эм, что–то вроде решения, принятого в последнюю минуту, — решаю сказать я, стараясь не слишком задумываться о том, как, черт возьми, я собираюсь затронуть эту тему, когда он закончит.

Вселенная, должно быть, ненавидит меня до глубины души, потому что не прошло и тридцати секунд, как он закончил и уставился прямо на меня.

— Пришла наконец–то сделать эту татуировку?

Я свирепо смотрю на него.

— Нет. И перестань приставать ко мне по этому поводу.

Он смеется и похлопывает по креслу для татуировок своей большой рукой в перчатке. Мой взгляд падает прямо на вены на его руках.

— Иди сюда. Это займет у меня максимум тридцать минут. — Серьезно, мне нужно перестать зацикливаться на том, какие у него огромные руки. Это не идет на пользу моему слабому рассудку. Но теперь, когда я знаю, как они ощущаются рядом со мной, на моей коже...

Нет.

Я сглатываю.

— Может быть, в другой раз. Я здесь для... Эм, кое–чего еще.

Он настороженно смотрит на меня, снимая свои латексные перчатки.

— В чем дело?

Я думала об этом несколько дней, и теперь, когда это вот–вот произойдет, все, чего я хочу. — это убежать. Как по–взрослому с моей стороны.

Я всегда могу сказать ему, что хочу сходить в этот веганский фургончик, или что у меня стресс из–за моего последнего проекта и я хочу с ним потусоваться. Да, ни одна из этих вещей не вызвала бы никакой тревоги. Это, однако... Вероятно, так и будет.

Прежде чем я успеваю что—либо сказать, он спрашивает.

— Что случилось, Грейс? — Искренняя забота в его голосе заставляет меня чувствовать себя ужасным человеком.

— Все в порядке, — быстро говорю я. — У меня просто возникла проблема, и я подумала, что ты мог бы мне помочь.

Он не пропускает ни единого вздоха.

— Конечно.

Будь проклят он и его готовность помочь мне, несмотря ни на что. Я разглаживаю блузку, которая на мне надета, внезапно замечая, что мои ладони вспотели.

— Итак, эм. Помнишь Люка?

— Помню.

— Ты знаешь, на днях мы ходили на свидание и, эм... Он поцеловал меня. — Когда я вижу, как напряглось все его тело, я быстро добавляю. — В щеку.

В глазах Кэла бушует буря, когда он спрашивает таким тихим голосом, что я едва слышу его.

— Он заставил тебя чувствовать себя некомфортно? Он переступил какие–нибудь границы?

— Нет, я уверяю, что он этого не делал. Я имею в виду, я не ожидала такого поцелуя, но он не показался мне навязчивым.

При этих словах его плечи расслабляются.

— Ладно. Ты сказала, что у тебя проблема. Что это?

Я прикусываю нижнюю губу. Это все, не так ли? О, черт.

— Я узнала, что он, знаешь ли, опытный. — Я чувствую, как крутятся шестеренки в его голове. — А я нет.

Он моргает.

— Ты никогда...

— Нет. Ни до нападения, ни после этого я этого не делала... Я не смогла бы быть ни с кем в таком состоянии.

— Я понимаю, — натянуто говорит он. Выражение его лица остается открытым. — Но тебя ведь целовали раньше, верно?

— Да, много лет назад, но это не тот опыт, о котором я говорю. — Я чувствую, как краснеют мои щеки, когда Кэл смотрит на свои сброшенные перчатки.

Мне не стыдно признаться, что я девственница. Мои друзья знают, и я думаю, Кэл теперь тоже знает. Мне нравится жить опосредованно через опыт моей подруги и любовные романы, так что это не значит, что я жажду секса или чего–то в этом роде. Но говорить мужчине, говорить ему...

Это не так тревожно, как я ожидала.

— Это просто... — Я начинаю снова, когда он по–прежнему ничего не говорит. Его взгляд по–прежнему устремлен куда–то в землю. — Я не хочу ставить себя в неловкое положение перед парнем, понимаешь? Я чувствую, что готова сделать этот шаг и изучить основы, чтобы знать, что я делаю.

Я уверена, что он уже понял это, но поскольку он отказывается устанавливать зрительный контакт, и если я не произнесу эти слова сейчас, то никогда не произнесу, я выпаливаю.

— Ты научишь меня сексу?

Проходит несколько секунд, а Кэл по–прежнему ничего не говорит.

В этот момент я даже больше не дышу. Я собираю остатки достоинства, которые у меня еще остались, и отвожу взгляд.

— Все в порядке, не бери в голову. — Я сглатываю. В любом случае, это была дерьмовая идея. — Я всегда могу посмотреть это в Интернете. Боже, как я раньше об этом не подумала? Глупая я. Я уверена, что многие люди...

— Присядь.

Твердая команда в его голосе заставляет меня сделать так, как он говорит. Подойдя к креслу, я опускаю глаза и неловко сажусь на краешек. Я ни в коем случае не боюсь его, но я никогда не слышала, чтобы он звучал так авторитарно, и я не знаю, что с этим делать.

Смущение затуманивает мой взор. Как я дошла до этого момента?

— Ты действительно по этой причине здесь? — он спрашивает меня гораздо мягче.

Я пожимаю плечами.

— Я просто немного волнуюсь из–за всего этого. Я не знаю, чего ожидать, когда дело доходит до свиданий, и я не хочу, чтобы Люк считал меня жалкой. Или любой другой мужчина, если уж на то пошло.

— Никто, достойный тебя, не должен заставлять тебя чувствовать себя жалкой из–за чего–то столь несущественного, как то, что ты девственница, Грейс.

— Я знаю, но все же. Я хочу знать, что я делаю. Не конкретно потому, что я хочу встречаться с Люком, в чем я даже не слишком уверена, в первую очередь, но ради себя. Я готова к этому. Пришло время.

— Это удивительно. Я счастлив, что ты так себя чувствуешь.

Я слегка улыбаюсь ему и, наконец, смотрю на него.

— Спасибо.

— Если ты не возражаешь, я спрошу, почему ты не пошла к своим друзьям? Ты с ними близка, верно?

— Да, и я уже говорила с ними об этом. Но я также хочу взглянуть на это с точки зрения мужчины, чтобы понять, что ему нравится и чего ожидать. — Я сдерживаю свое волнение. — Я хочу, чтобы кто–то, кому я доверяю, научил меня.

Он отводит взгляд, плотно сжав губы в тонкую линию. Когда он по–прежнему ничего не говорит, я продолжаю, не в силах остановиться.

— Ты человек, которому я доверяю больше всего, Кэл.

На мгновение у меня возникает искушение спросить его, скольких женщин он целовал, со сколькими переспал, но я внезапно понимаю, что не хочу знать ответ. Одна мысль о том, что Кэл обнимает, целует или спит с другим человеком, вызывает у меня тошноту. Пойди разбери почему.

Наконец, он вздыхает, прежде чем сдаться.

— Хорошо. Скажи мне, что ты хочешь знать.

Его голос может звучать более расслабленно, но плечи и челюсть остаются напряженными. Мысленно я качаю головой и сажусь прямее. Какая–то маленькая часть меня не может поверить, что он согласился на это. Каким бы отличным другом он ни был, разговоры о сексе со мной не могут быть его идеальным планом на вечер четверга. Это может означать, что моя просьба, в конце концов, не была такой уж странной, и это придает мне немного уверенности.

Было так много вещей, о которых я хотела спросить Кэла, но поскольку я никогда не представляла, что действительно спрошу или он согласится, в голове у меня сейчас пусто. Поэтому, естественно, я выпаливаю первое, что приходит мне в голову.

— Каково это — заниматься сексом?

Кэл выглядит так, словно собирается убежать. Он делает это для меня, чтобы я не оказалась неподготовленной, напоминаю я своему мозгу. Я могу быть терпеливой. Вероятно, для него это так же неловко, как и для меня, независимо от того, насколько мы доверяем друг другу или насколько близки.

— Ну, — начинает он, но голос выдает его, и ему приходится откашляться. — Боюсь, я не могу рассказать тебе, каково это для женщин, если ты об этом спрашиваешь.