Маркус усмехается.

—В твоих детских фотографиях нет ничего постыдного, ты королева драмы. Мы просто показывали Кэлу, как очаровательно ты выглядела в детстве.

— А я–то думала, ты принесешь мне закуски. — Она свирепо смотрит на меня, садясь на кофейный столик и открывая свою коробку с чизкейками. — Я должна был догадаться, что вы ополчитесь на меня рано или поздно.

Дэниел обнимает рукой спинку дивана и одаривает свою дочь самодовольной улыбкой.

— Бедняжка ты моя.

Грейс показывает ему язык.

— Нечестно. В этом доме слишком много тестостерона, мне нужна Мэдди.

Ее слова обволакивают мое сердце и сжимают его.

— Не–а. Вы двое определенно постоянно нападаете на меня. Дай мне передохнуть, — говорю я небрежно, хотя мое сердце не могло биться быстрее.

— Ты бесишь. — Она ухмыляется.

Несмотря на ее отвращение к тому, что я вижу ее детские фотографии, она в конце концов прижимается ко мне, пока мы вчетвером просматриваем семейные альбомы. После моего разговора с Дэниелом воздух в комнате становится легче, и я чувствую себя... дома, как будто мне здесь самое место. Я всегда чувствую себя как дома, когда я с Грейс, но на этот раз все по–другому. Теперь точно так же, как она поступает с Мэдди, я чувствую, что ее семья — тоже часть моей.

Когда я заключаю ее в свои объятия несколько часов спустя, я засыпаю с мыслью о том, что, когда–нибудь у нас будет своя собственная семья.