В «Новой Гавани» безопасно. Мы находимся за стенами, которые тщательно охраняются, и Фэйт с Джексоном никого сюда не впускают, если им нельзя доверять.

Но все же…

— Я пойду с тобой, — он слегка постанывает, поднимаясь.

— С тобой все в порядке? — спрашиваю я, внезапно забеспокоившись о нем. Звук был такой, будто ему больно.

— Ага.

— Ты ведь не ранен, нет?

— Нет. Конечно, нет, — он шуршит в сумке, которую принес с собой, и тут бледный свет фонарика внезапно наполняет комнату. — Просто тело немного ноет.

— Ноет от чего?

Он смотрит на меня, щурясь в слабом освещении.

— От жизни. Я не так молод, как ты, знаешь ли.

Я удивляю себя, хихикая.

— Сколько тебе вообще лет? Я знаю, непросто бывает, когда тебе уже под сорок.

Он резко втягивает воздух.

— Мне тридцать четыре.

Я снова хихикаю, но пытаюсь подавить смех, когда мы выходим на улицу, чтобы я могла воспользоваться туалетом.

Я чувствую себя лучше, когда мы возвращаемся в нашу крошечную комнату и забираемся обратно в нашу крошечную кровать. Сейчас все еще предрассветные часы — слишком рано, чтобы думать о том, чтобы вставать. Я могу еще немного поспать.

И, может быть, завтра утром все покажется не таким уж плохим.

— Ты думаешь, с ними все в порядке в бункере? — спрашиваю я в темноту после того, как мы снова устраиваемся в постели.

— Да. Я думаю, с ними все в порядке. Сейчас им лучше, чем нам.

— Но у них нет провизии, чтобы находиться там долгое время. Нам нужно избавиться от этой Волчьей Стаи.

— Значит, избавимся. Мы придумаем, что делать, пока у них не закончилась еда. У них по-прежнему есть гидропонный сад и остальные наши запасы. У них полно времени.

— Ладно. Хорошо.

— Я буду оберегать тебя, пока мы не сможем вернуться к ним.

— Я знаю, что ты это сделаешь, — я придвигаюсь к нему. Грант ощущается еще сексуальнее и теплее, чем раньше. Мне нравится прикосновение его обнаженной кожи к моей. Волоски на его груди задевают мою щеку. Я целую его рядом с левым соском.

Его рука гладила мои волосы, но теперь она опускается к моей спине. Он медленно водит кругами по моей майке, затем опускается еще ниже, чтобы обхватить мягкую плоть между ягодицами и задней поверхностью бедра.

Я провожу рукой вниз, чтобы нащупать переднюю часть его трусов. Он начинает возбуждаться. Быстро, прерывисто вздыхает, когда я глажу его.

Я пытаюсь придумать, что бы такое сказать, чтобы происходящее казалось нормальным, естественным, но ничего не приходит на ум. Я понятия не имею, почему я хочу сделать это прямо сейчас. Я даже не чувствую себя такой уж сексуальной.

Просто нуждающейся.

Такой нуждающейся.

И что-то в нем может удовлетворить эту потребность.

Я вытягиваюсь, чтобы уткнуться носом в изгиб его шеи. Его густая щетина царапает мою кожу. Его рука становится все более самонадеянной. Он водит пальцами по краю моих трусиков.

— Грант, пожалуйста, — выдыхаю я, когда он просто дразнит. Я извиваюсь. Кажется, ничего не могу с собой поделать.

— Ты уверена?

— Да. Пожалуйста, — последнее слово звучит как протяжное шипение.

Грант издает горловой звук и переворачивает меня на спину. Он задирает мою майку, чтобы прижаться ртом к одной из моих грудей. Я задыхаюсь, когда он теребит губами сосок.

Здесь абсолютная тишина и очень темно. Я не вижу его над собой, но, похоже, это не имеет значения. Он уделяет моей груди немного грубого внимания и полностью стягивает с меня трусики.

Затем он просовывает в меня два пальца и трахает меня ими, снова опуская свой рот к моей груди. Удвоенные ощущения тянут за один и тот же шнур глубоко внутри меня. Я хнычу, задыхаюсь и пытаюсь насаживаться на его руку, пока оргазм быстро нарастает.

Разрядка накрывает раньше, чем я к этому готова, и я издаю громкий всхлипывающий звук, который прорезает тишину.

Грант продолжает двигать пальцами во мне, пока мои внутренние мышцы сокращаются вокруг его пальцев. Он трется своим лицом о мое, бормоча:

— Хорошая девочка. Такая хорошая. Кончи для меня, именно так.

Он жарко дышит мне в шею и плечо, пока мое тело медленно расслабляется. Его пальцы все еще сгибаются внутри меня.

Когда я полностью замираю и мое дыхание выравнивается, он целует меня в плечо. Затем в подбородок сбоку. Затем в уголок моего рта.

— Ты хочешь еще, принцесса?

— Да, — я странно смущена этим признанием. У меня был ужасный день. Я не должна хотеть такого секса прямо сейчас. Но моя киска сжимается вокруг его пальцев, пока я говорю, и я знаю, что он сможет это почувствовать.

— Скажи мне еще раз.

— Я хочу большего, — и снова моя киска от возбуждения сжимается вокруг его пальцев, когда я признаю правду.

Грант меняет позу, и его пальцы выскальзывают наружу.

Я хнычу.

— Пожалуйста.

— Раздвинь ноги еще шире для меня. И придержи свои колени.

Эти слова — скорее будничные указания, чем сексуальное заигрывание, и в другом контексте меня бы раздражала его властность. Но я подчиняюсь, чувствуя сильную пульсацию возбуждения. Я не знаю, почему мне нравится, как он указывает мне, что делать в постели, и я не знаю, почему я инстинктивно подчиняюсь. Но я делаю это.

Должно быть, Грант видит в темноте немного лучше меня, потому что знает, когда я располагаю ноги так, чтобы колени были подтянуты к плечам. Я не уверена, что мне нравится эта позиция. Она оставляет меня незащищенной. Бесстыжей. Беспомощной.

Я гадаю, не хочу ли сменить позу, но тут он смещается, нависая надо мной. Я скорее чувствую его, чем вижу. Затем он вводит пальцы внутрь меня. На этот раз их, должно быть, три. Это ощущается теснее. Более наполнено. Я издаю безвольный протяжный стон, когда он проникает в меня.

— Как тебе это? — спрашивает он мягко и грубовато.

— П-приятно.

— Скажи мне правду.

— Мне это нравится! — я сильно выгибаю шею, мои глаза закрываются, а рот приоткрывается в очередном долгом, бесстыдном стоне. Моя поза довольно неудобна. Я понятия не имею, почему мне от этого так горячо.

— Хорошо. Держи себя именно так. На этот раз не пытайся форсировать события.

Я бессвязно скулю и запрокидываю голову, когда он снова начинает трахать меня рукой. На этот раз крепче. Жестче. Грубее. Это порождает влажные шлепающие звуки. Это так приятно, что даже больно.

Поскольку Грант не ласкает мою грудь одновременно с этим, оргазм дольше не наступает. Мой клитор и соски пульсируют. Мои руки дрожат, стискивая голени. Одной рукой он держит меня за ягодицы, почти приподнимая над кроватью, а пальцы другой сильно и быстро двигаются во мне.

Если бы я могла шевельнуть бедрами или потереть клитор, я могла бы достигнуть разрядки раньше, но я не могу сделать ни того, ни другого. Я охаю, мотаю головой и впиваюсь ногтями в собственную кожу, пытаясь принять то, что он мне дает. Через некоторое время мое оханье переходит в рыдания. Они становятся все громче и громче по мере того, как я приближаюсь к кульминации.

Без предупреждения рука Гранта останавливается.

— Я делаю тебе больно?

— Нет! Нет, пожалуйста. Не останавливайся. Мне это нужно, — мои щеки пылают, и несколько слезинок скатываются из моих глаз. — Я хочу чувствовать это все.

Я говорю ему чистую правду, и Грант, должно быть, верит. Он снова трахает меня рукой, сильно надавливая на мою точку G, пока, наконец, не вспыхивает оргазм.

Я дрожу, кричу и задыхаюсь от спазмов удовольствия, и они продолжаются дольше, чем я ожидала. Наконец спазмы замедляются, а затем и вовсе прекращаются. Я хрипло дышу, время от времени негромко постанывая. Я вся мокрая от пота, и между ног у меня еще влажнее. Я чувствую влагу на простыне под собой.

Грант несколько раз нежно гладит меня, затем убирает руку и падает на кровать рядом со мной. Он притягивает меня к себе, снова крепко обнимая. Он дышит так же тяжело, как и я.

— Ты так хорошо справилась, — бормочет он мне в волосы.

— Поверить не могу, как сильно я кончила, — я все еще шмыгаю носом, из глаз текут слезы. — Спасибо.

— Я не сделал тебе больно?

— Нет. Я же говорила тебе. Мне было нужно именно так.

— Хорошо.

Мое тело восхитительно расслаблено, но его все еще напряжено. Я опускаю руку к его боксерам-брифам и чувствую, какой он твердый. Полностью эрегированный. Я сжимаю его через ткань, и он стонет.

— Если тебе не хочется больше, — начинает он. — Я могу просто…

— Не говори глупостей. Конечно, мне хочется большего. И я не собираюсь оставлять тебя в таком состоянии. Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

— Как ты этого хочешь?

И снова мне почти стыдно за это признание, но я все равно говорю ему.

— Жестко. Как раньше. Мне это очень нужно.

Его тело ощутимо напрягается, и член дергается под моей рукой. Он явно хочет этого так же, как и я.

— Перевернись на живот и подними задницу.

Я беспрекословно делаю, как он говорит, и возбуждение снова начинает пульсировать во мне, как только я поднимаю свой зад в воздух. Грант встает на колени позади меня, раздвигает мои ягодицы и вводит свой член в мою слегка ноющую киску.

Я утыкаюсь лицом в матрас, стону протяжно и громко.

— Я делаю тебе больно? — спрашивает он, погружаясь в меня.

Немного, но не сильно. И боль очень, очень приятная.

— Мне хочется именно так. Пожалуйста.

Грант начинает покачивать бедрами, медленно и ритмично, в течение минуты, но долго поддерживать такой темп не может. Вскоре он возбуждается, как животное, вбиваясь в меня так сильно, что я едва могу удерживать свое тело в такой позе. Он громко охает при каждом толчке, и я приглушаю свои беспомощные крики матрасом.

Такое чувство, будто Грант может кончить в любой момент. Он не сможет так долго продержаться. Я еще не совсем дошла до пика, но я даже не возражаю. Мне нравится, что он вот-вот потеряет контроль.

От меня. От того, что трахает меня. Такой сильный, сдержанный мужчина вот-вот полностью потеряет контроль из-за меня.

Грант издает долгий, протяжный стон и отпускает мою ягодицу, которую сжимал до синяков. Затем он ударяет ладонью по моей заднице, издавая резкий шлепающий звук.