Неожиданное ощущение от шлепка немедленно доводит меня до оргазма. Я кончаю от сильного прилива возбуждения как раз перед тем, как Грант вытаскивает свой член. Он проливается сильными струями мне на спину и ягодицы, издавая грубые, срывающиеся звуки, которые не совсем складываются в слова.

Мы оба падаем обратно на постель, мокрые, грязные, ослабевшие и измученные. Через несколько минут Грант достаточно приходит в себя, чтобы снова заключить меня в крепкие объятия.

— Ты в порядке? — хрипит он так же, как спрашивал меня раньше.

— Да. Теперь лучше. Мне это было нужно.

Он делает паузу, прежде чем признается:

— Мне тоже.

Я прижимаюсь к нему, наконец-то чувствуя себя удовлетворенной, как будто моя жажда была утолена.

На самом деле нет смысла хотеть такого секса прямо сейчас. Мне следовало бы хотеть нежности. Мягкости. Утешения. А не грубого секса в темноте, без романтических слов или нежных ласк.

С мужчиной, который ни разу не признался, что я ему хоть немного небезразлична.

Но сегодня вечером он дал мне то, в чем я нуждалась. Он всегда был рядом, когда я в нем нуждалась.

Может, не имеет значения, любит он меня или нет. Может, мы живем уже не в таком мире и, может, уже наивно хотеть или ожидать этого.

Может, все давным-давно утратило прежнее значение.

Я действительно осознаю одну вещь, пока лежу рядом с теплым, расслабленным телом Гранта и прислушиваюсь к его тяжелому дыханию.

Завтра все может измениться. Или послезавтра. Или через неделю.

Но в данный момент все, что у меня осталось в мире — это он.