Я сижу в вертикальном положении на заднем сиденье грузовика Джоэла, моя первоначальная паника об ...

Я сижу в вертикальном положении на заднем сиденье грузовика Джоэла, моя первоначальная паника облегчение, когда я вспоминаю, почему я здесь. Откидываясь на спинку сиденья, я утыкаюсь носом в куртку Джоэла и позволяю его запаху успокоить меня.

Слоан поворачивается на переднем сиденье и мило улыбается мне, затем выдувает огромный розовый пузырь и лопает его.

— Доброе утро, солнышко, — щебечет она.

Я стону, затем неуклюже забираюсь на переднее сиденье рядом с ней. Все мое тело болит, но, если не считать пореза на руке и заплывшего глаза, я в порядке.

— Сколько времени? — я спрашиваю, морщась, когда понимаю, что мое горло так же болит, как и остальная часть меня.

— Слишком рано заниматься этим дерьмом, это уж точно. Но знаешь что?

Беззаботное отношение Слоан сейчас для меня немного чересчур, но она была только милой. Помимо ее первоначального шока от моего нынешнего состояния, она заставила меня почувствовать себя, осмелюсь сказать, нормальной.

— Что? — спрашиваю я, пытаясь открыть еще одну бутылку воды. Слоан осторожно забирает у меня бутылку, откупоривает крышку и возвращает ее мне с сочувствующим видом.

— Я рада, что я здесь, — говорит она мне.

Мои брови взлетают к линии роста волос, и я понимаю, что даже это крошечное движение причиняет боль. Когда весь адреналин и возбуждение, накопившиеся ранее, схлынули, появилась настоящая боль.

— Я могла бы придумать места и получше, — бормочу я.

Она взмахивает рукой в воздухе, словно отгоняет назойливую муху, и цокает.

— Знаешь, через некоторое время к этому привыкаешь. Эти ребята всегда находят новые способы сделать жизнь интересной. Если меня пару раз в месяц не затаскивают в одно из их сумасшедших приключений, я начинаю немного...

Она показывает пальцем на свое ухо и рисует невидимые круги.

Я тихо смеюсь, но это больше похоже на то, что я откашливаю меховой комок.

Повернувшись ко мне лицом, Слоан пронзает меня серьезным взглядом. Женщина подтянутая, красивая и совершенно пугающая в своей камуфляжной форме и с длинными двойными голландскими косами. Она излучает такую уверенность и женскую силу, что я знаю, она мне понравится. Уберем жевание резинки.

— Я знаю, что ты только что пережила серьезную еблю. Поверь мне, если бы я могла быть там с ними прямо сейчас и нанести несколько собственных ударов, я бы так и сделала. Это была горячая минута с тех пор, как я хоть немного проявила себя в игре. Но, по правде говоря, я рада, что у меня появилась возможность поговорить с тобой один на один.

— Почему это? — спрашиваю я поверх бутылки с водой.

Она пожимает одним плечом, затем отвечает:

— Будет приятно, если рядом будет еще одна девушка.

— О.

Я на секунду задумываюсь об этом, проглатывая приступ ревности, подступающий к горлу.

— Ты единственная женщина в команде?

Слоан кивает и снова жует жвачку, затем улыбается.

— Я годами пытаюсь найти девушек для этих неудачников. Но все они слишком упрямы, чтобы остепениться. Работа, ненормированный рабочий день, большая приверженность чему-то, кроме их любимого оружия... бла-бла-бла. Это все просто большая, жирная, глупая отговорка, чтобы не заразиться чувствами, как будто это болезнь или что-то в этом роде.

Разочарование терзает мои разбитые внутренности.

— Работа...

— Ммм. Иногда это бывает опасно, я знаю. Но, эй, они делают потрясающую работу, на которую ни у кого другого не хватит духу. И Стоун, ну... — она тихонько присвистывает. — Этот парень так влюблен в тебя, что мне хочется...

Она засовывает палец себе в горло и притворно давится.

— В любом случае, он надежный. На самом деле, один из лучших парней, которых я знаю. И если ты причинишь ему боль... — ее брови опускаются, но подергивающиеся губы выдают ее юмор.

Внезапно смутившись, я опускаю взгляд на свои пальцы и начинаю теребить повязку на руке. Но затем теплая рука ложится на мою, и я поднимаю глаза и вижу, что Слоан смотрит на меня с сочувствием, но не с жалостью.

— Ты в порядке, малышка? — спрашивает она с неподдельной заботой в голосе.

Я киваю и вздыхаю. Наворачиваются новые слезы, и я делаю все возможное, чтобы обеспечить соблюдение правила номер два.

— Хорошо. Но эй, послушай. Как единственная подруга Джоэла, я должна присматривать за ним. Знаешь, как сделала бы сестра, — она беспечно пожимает плечами. — Может, снаружи он и большой, крутой парень, но, по правде говоря, внутри он ооочень липкий. Все эти парни такие. Ну, кроме Лиама.

Она фыркает.

— У этого парня что-то еще происходит внутри его большого, сексуального тела. И оно не нежное и липкое, это точно.

Короткое молчание наполняет воздух. Я утыкаюсь носом в куртку Джоэла, наполняясь его мужским ароматом. Снова.

— Подожди секунду... ты любишь Стоуна.

Мое лицо резко поворачивается к ней, и я уверена, что выгляжу совершенно ошеломленной. Я еще не говорила этого вслух, но да, мне нравится этот гигантский ворчун.

— Я... я не знаю, кто мы друг другу, — смущенно признаюсь я.

— Девочка, ты влюбленный котенок, к тому же потрясающе красивый. Но если ты не готова это признать, ничего страшного. Только не приползай ко мне на коленях, когда, наконец, поймешь это и понятия не будешь иметь, как с этим справиться. Отношения — не совсем моя сильная сторона. Хотя оружие… если тебе когда-нибудь захочется носить с собой какую-нибудь мелочь в сумочке, дай мне знать. Я тебя подключу.

Я улыбаюсь, но моя толстая губа протестует, и я быстро прерываю разговор.

— Помяните дьявола, — щебечет Слоун, затем выпрыгивает из грузовика.

Я смотрю в пассажирское окно и замечаю трех крупных мужчин, одетых во все черное, приближающихся от линии деревьев. Затем я вижу оранжевый оттенок, поднимающийся над верхушками деревьев. Я бросаю взгляд на часы на приборной панели и точно знаю, что солнце еще не взошло.

Я распахиваю дверцу, практически вываливаясь лицом вперед из грузовика, и бегу к Джоэлу, не заботясь о том, что палки и камни впиваются в мои босые подошвы. Он ловит меня и поднимает на руки, а я утыкаюсь носом в изгиб его шеи и вдыхаю его запах. Он пахнет так же, как и он сам, но в нем тоже есть привкус дыма.

Лиам проходит мимо, такой задумчивый и устрашающий, затем запрыгивает в кузов грузовика Джоэла. Мак останавливается рядом с Джоэлом и вежливо улыбается мне.

— Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Стелла. Твоя мать высоко отзывалась о тебе.

У меня в груди что-то потрескивает.

— Ты говорил с ней?

Мак кивает, затем опускает руку на плечо Джоэла и сжимает его.

— Мы поговорим позже, — говорит он мне. — Думаю, твой мужчина хочет сначала тебя осмотреть.

Твой мужчина.

Я поднимаю взгляд на Джоэла. При таком освещении он весь такой грозный и резкий, оранжевое свечение позади него только подчеркивает голубизну его глаз.

— Не надо, — рычит он, игривая ухмылка тронула его губы. Его настроение улучшилось, и мне интересно, какого черта он сделал с Уайаттом, что заставило его чувствовать себя намного лучше.

Я изображаю невинность и хлопаю ресницами. Э-э, одной парой ресниц.

— Что «не надо»? — застенчиво спрашиваю я.

— Знаешь что, принцесса, — рычит он, затем несет меня обратно к своему грузовику и снова осторожно усаживает на пассажирское сиденье.

Он осторожно пристегивает меня, затем нежно касается своими губами моих. Дрожь пробегает по моей спине, и между бедер возникает ощущение покалывания.

Святые угодники, я так возбуждена из-за этого чувака, что меня тошнит.

— Что ты с ним сделал? — спрашиваю я, не уверенная, что действительно хочу знать ответ, несмотря на мое прежнее желание увидеть это собственными глазами. Я благодарна Джоэлу, что он не допустил этого, потому что теперь, когда мой адреналин метаболизировался, я не уверена, что смогла бы это вынести.

— Именно то, что я обещал сделать.

Он закрывает мою дверцу и забирается на водительское сиденье.

Меня охватывает болезненное чувство облегчения. Лукас Донован-Уайатт Дэнверс — мертв. Хорошо. Он и его отвратительный отец могут гнить в аду вместе.

Я наклоняю голову и выглядываю в заднее стекло.

— А как насчет Лиама?

Джоэл пожимает плечами.

— Это то, что он делает.

— Я не понимаю.

Пара усталых голубых глаз встречается с моими.

— Лиам в некотором роде защитник, — он делает паузу, затем добавляет: — Мертвых. Он не уйдет с работы без тел жертв. Возвращает их домой, к их семьям, чтобы они могли обеспечить надлежащие похороны и немного успокоиться.

На ум приходят слова Слоан. Лиам определенно не слабоумный, но в этом огромном, пугающем человеке есть нечто большее, чем просто тьма. Мне кажется, там есть что-то теплое. Если бы этого не было, он не обращался бы с той мертвой женщиной с такой нежной заботой. С таким уважением.

Я снова оглядываюсь на Лиама. Он сидит, уставившись на свои колени. Его профиль жесткий и невыразительный. Я представляю, как голова женщины покоится у него на коленях. Я могу сказать, что его преследуют, и мое сердце болит за него.

— И куда отправляются выжившие? — спрашиваю я, любопытствуя, что происходит, когда они спасают людей от торговли людьми.

— Зависит от обстоятельств. Большинство отправляются домой. Некоторые оказываются на некоторое время в психиатрической клинике. Но многие в конечном итоге возвращаются на улицы, независимо от ресурсов, которые мы им предлагаем.

— О.

Его ответ почему-то разочаровывает меня, возможно, потому, что я сама была так близка к тому, чтобы оказаться уличным ребенком. Меня могли забрать, продать. Но Джулия, несмотря на множество своих материнских недостатков, если ее вообще можно назвать, матерью позаботилась о том, чтобы этого никогда не случилось.

Джоэл заводит грузовик и ведет машину осторожно. Затягивается жуткая тишина. Невысказанные слова гудят у меня в голове. У меня так много вопросов, но я слишком устала, чтобы спрашивать.