Наши часы превращаются в дни. Дни превращаются в недели. Девять недель, если быть точной.

Наши часы превращаются в дни. Дни превращаются в недели. Девять недель, если быть точной.

Я сцепляю пальцы на коленях и закусываю губу, уставившись на ведущего новостей на экране телевизора Джоэла.

Четырнадцать тел были обнаружены в густом лесу недалеко от Детройта. Включая могилы, расположенные на окраинах Клэптона и Марленда, общее количество тел достигает тридцати пяти. Детективы утверждают, что это третье место захоронения, на которое обратил их внимание анонимный источник.

Джоэл садится рядом и протягивает мне чашку кофе. После того, как он рассказал мне о кладбище, которое обнаружили они с Лиамом, я не могла уснуть. Я не могла есть. Я не могла думать ни о чем, кроме этих бедных душ. Так много жертв. Так много невинных жизней было ограблено слишком рано.

Я не успокоюсь, пока не узнаю, что все жертвы Роджера и Лукаса найдены. Попросить Джоэла помочь мне сообщить властям было только началом. Я знаю, что их больше, и я собираюсь сделать миссией своей жизни возвращение каждого из них домой, к их семьям.

Лиам плюхается на стул с другой стороны от меня. Бросая на него взгляд, я слегка улыбаюсь. Он кивает, но выражение его лица остается безразличным. За последние несколько недель я полюбила большого ворчуна. Зака тоже. Хотя Зак старается держаться на расстоянии, в основном, чтобы избегать Харпер, я думаю. Они как масло и вода, эти двое. Но я бы не солгала, если бы сказала, что каждый раз, когда они оказываются вместе в одной комнате, сексуальное напряжение настолько велико, что его можно зачерпнуть и подать с пирогом.

— У тебя все в порядке, детка? — мягко спрашивает Джоэл.

Я заставляю себя улыбнуться. У меня не хватает духу сказать ему, что я совсем не в порядке. Я не думаю, что когда-нибудь действительно буду в порядке. Но я могу быть сильной. И решительной. И я могу сохранять надежду.

Но честно? Нет.

Я возвращаюсь к телевизору и смотрю на экран. Ведущий новостей перешел к другому сюжету. Что-то о грузовике с репой на шоссе.

И вот так просто об этих жертвах снова забывают.

Но потом мой желудок переворачивается, а рот наполняется слюной. Я прикрываю рот рукой и несусь в ближайшую ванную, проскальзывая перед унитазом как раз вовремя, прежде чем выплеснуть свой завтрак.

Знакомая рука касается моей спины, успокаивая беспокойство, разрывающее мои внутренности. Я всегда чувствую Джоэла рядом, прежде чем вижу его, прежде чем он прикасается ко мне. И ему никогда не требуется больше мгновения ока, чтобы установить какой-то контакт.

— Ш-ш-ш, — воркует он, поглаживая меня по спине и убирая волосы с лица, пока я опорожняюсь, пока меня не начинает рвать.

Я слышу тяжелые шаги вдалеке, затем хлопает дверь гаража, и я знаю, что Лиам покинул здание. Он может справиться с трупами и психопатами, но не с блюющей женщиной. Какая ирония.

— Фу, — стону я.

Джоэл наклоняется над раковиной, смачивает чистую тряпку и протягивает ее мне. Я вытираю рот и опускаюсь обратно на кафельный пол. Я не уверена, что меня снова не стошнит, поэтому просто посижу здесь, пока это чувство не пройдет.

— Это уже третий раз за две недели, детка.

— Я знаю.

Я опускаю голову на колени и делаю несколько глубоких вдохов. Плечо Джоэла соприкасается с моим, когда он садится рядом со мной, положив руки на колени.

— Я собираюсь вызвать врача, чтобы он осмотрел тебя.

Я поднимаю голову и смотрю на него. Нет смысла спорить с ним об этом. Я никогда не выигрываю.

— Хорошо.

Джоэл подхватывает меня на руки и относит в постель. Он укладывает меня под одеяло, выключает свет и выходит из комнаты.

Я не слышу, как закрывается дверь, прежде чем проваливаюсь в глубокий сон.

— Ой, — хнычу я, когда медсестра тычет мне в руку иглой.

Джоэл сидит рядом со мной на кровати, его большой палец нежно поглаживает взад-вперед верхнюю часть моей руки. У нас не было секса с тех пор, как мы были в коттедже, и каждое легкое прикосновение заводит меня. Я — один потный комок сдерживаемого сексуального разочарования. Я пристально смотрю на его гигантскую руку, желая, чтобы она переместилась дальше на юг, в место немного более... интересное.

— Все готово, — щебечет медсестра, затем разматывает гигантскую резинку с моей руки и начинает смешивать специальные зелья из всего, что находится прямо передо мной. Обычно я не брезгую кровью, но по какой-то причине от этих флаконов у меня кружится голова.

— Спасибо, Джоани, — вежливо говорит Джоэл, одаривая медсестру улыбкой мощностью в тысячу ватт.

Мой клитор пульсирует. Он и его дурацкая идеальная улыбка, и дурацкое идеальное лицо, и дурацкое идеальное все. Как он смеет отказываться трахать меня целых девять недель?! Кем он себя возомнил?

Он весь такой… Ты все еще восстанавливаешься, детка. Твои синяки все еще не зажили, детка.

Детка. Детка. Детка.

Я прислоняюсь спиной к изголовью кровати и терпеливо жду, пока медсестра завершит свой маленький научный эксперимент. Макая маленький бумажный образец в пластиковый стаканчик с мочой, она смотрит на меня, и розовый румянец заливает ее щеки.

Мгновение спустя она держит маленькую бумажную штуковину, пропитанную мочой, перед своим лицом, кромсая, харкая и терзая мои самые последние нервы.

Затем медсестра сияет и говорит:

— Поздравляю!

Мы с Джоэлом оба, не мигая, смотрим на нее.

— Что? — спрашиваю я немного резче, чем намеревалась. Она была очень милой и вежливой. Мне почти жаль старую ханжу. Мысленно шлепая себя за то, что я такая стерва, я перефразирую. — Я имею в виду... поздравляете с чем?

Она наклоняет голову в мою сторону, и застенчивая улыбка, расплывающаяся по ее лицу, заставляет мое сердце забиться быстрее.

Прикрывая рот рукой, я недоверчиво качаю головой.

— Неееет, — говорю я, полностью отрицая. — Неа. Я принимаю таблетки. Проверьте это снова. Это невозможно.

— Боюсь, эти тесты очень точны, дорогая.

Она похлопывает меня по ноге, бросает сочувственный взгляд на Джоэла, затем укладывает все свои крошечные медицинские принадлежности в огромную черную спортивную сумку и вразвалку выходит из спальни.

Молчаливое напряжение Джоэла поглощает меня целиком.

— Она… Ты... — он запинается, на его лице застыло окаменевшее выражение.

Я закатываю глаза и драматично вздыхаю.

— Боюсь, что так.

Его реакция застает меня врасплох. Я довольно хорошо научилась читать своего каменного человека. Но прямо сейчас я понятия не имею, что творится у него в голове. Вероятно, что-то вроде бегства.

Джоэл резко встает и выходит из комнаты, даже не пикнув. Я опускаюсь на удобную кровать и закрываю глаза, стараясь сдержать слезы, которые угрожают пролиться. Может быть, это все сон. Может быть, я проснусь и буду волшебным образом исцелена, и все это будет не по-настоящему.

Нет. Не повезло. Потому что, хотя я совершенно измотана, сон не приходит ко мне. Вместо этого я лежала без сна, в голове у меня все кружилось, а сердце болело.

Я беременна от Джоэла, а он только что сбежал.

Но что мучает меня больше всего, так это мысль о том, чтобы отказаться от ребенка, как это сделала Джулия.

Никогда. Ни за что на свете. Прикасаясь рукой к животу, я шепчу маленькому скоплению клеток, поселяющемуся в моей матке:

— Ты уже так любим.