Стелла издает вопль протеста, когда я разворачиваю ее и, сжимая волосы в кулак, перекидываю чере ...

Стелла издает вопль протеста, когда я разворачиваю ее и, сжимая волосы в кулак, перекидываю через край балкона. Она крепко сжимает перила, ее сердце бешено колотится, а вся кровь отливает от лица. Я зарываюсь носом в ее волосы и глубоко вдыхаю. Я практически чувствую запах ее испуга, и он восхитительно смешивается с ее сладким ароматом ванили.

— О, принцесса. Когда же ты научишься?

— Нет, Джоэл. Пожалуйста, я...

— Заткнись, — рявкаю я. — И послушай меня.

Ее дыхание становится тяжелым и учащенным, когда она смотрит на бетонную площадку более чем в десяти этажах под нами. Распущенные пряди ее длинных темных волос подхватывает прохладный ночной ветерок, лениво развевающийся в вечернем воздухе. Я провожу свободной рукой вниз по ее талии, медленно и намеренно, запоминая каждый чувственный изгиб ее тела. Добравшись до ее обтянутой атласом задницы, я провожу по ней ладонью.

— Ты лжешь мне, Стелла. Я знаю это, и ты это знаешь.

— Нет. Я не лгу. Он исчез...

— Это правда. Роджер пропал, — я задираю платье на ее заднице и смотрю вниз на ее дрожащий зад. — Но ты точно знаешь, где он, не так ли?

Она всхлипывает, ее тело дрожит, по гладкой коже бегут мурашки.

— Н-нет. Я клянусь.

Скользя кончиками пальцев под край ее черных кружевных трусиков, я шепчу:

— Какая ужасная лгунья, — затем отодвигаю кружево на ее заднице. — Держу пари, если бы я сдвинул их в сторону, то обнаружил бы тебя насквозь мокрой.

Ее голова мотается из стороны в сторону.

Ухмыляясь, я проталкиваю палец сквозь тонкую ткань и одним быстрым движением отрываю край ее трусиков. Обрывок кружева соскальзывает по ее ногам и падает лужицей к босым ступням.

Теперь она полностью обнажена. Для меня.

— Если я прав, что я получу?

Она наклоняет голову и смотрит на меня через плечо. Воздух перед ее губами рассеивается крошечными белыми облачками, когда она задыхается от страха.

— Чего ты хочешь? — выдыхает она.

Я провожу ладонью по одной ягодице, ее кожа прохладная на ощупь.

— Я хочу правду.

Она несколько раз моргает, затем спрашивает:

— А если ты ошибаешься?

Я хихикаю.

— Мы оба знаем, что я прав, принцесса.

Наклоняя ее вперед, я просовываю палец ей между ног сзади. Качая головой, я наслаждаюсь этой победой, как высокомерный ублюдок, которым я и являюсь.

— Мокрая.

Когда я провожу рукой по ее передней части, просовываю палец между губками ее киски и обвожу клитор, она издает тихий стон, ее колени подгибаются. Ее хватка на перилах усиливается.

— Джоэл, пожалуйста. Кто-нибудь может увидеть...

— Пусть они смотрят, детка. Потому что, даже если они услышат твои сладкие, страстные звуки, когда я доведу тебя до оргазма... увидят, как ты дрожишь под моими прикосновениями... они никогда не получат тебя. Они никогда не почувствуют тебя. Не попробуют тебя на вкус. Не трахнут тебя.

Она ахает, когда я просовываю один палец в ее тугую киску.

— Я собираюсь уничтожить твою сладкую киску, Стелла.

Она сопротивляется моей руке, ее спина выгнута, а задница прижата к моему твердому члену.

Я вытаскиваю палец, поднимаю ладонь, затем опускаю ее на ее задницу с резким ударом.

— Ах, — вскрикивает она, ее тело дергается вперед.

Я опускаю взгляд на расплывающийся отпечаток руки на ее ягодице, затем стираю боль ладонью.

— Я собираюсь задавать тебе вопросы, и ты будешь отвечать на каждый из них простым "да" или "нет". Если ты солжешь, я тебя отшлепаю. И Стелла... — я приближаю губы к ее уху. — Я всегда знаю, когда ты лжешь.

Она вздрагивает и начинает умолять.

— Джоэл, пожалуйста. Черт возьми, — умоляет она. — Я не могу...

Наклоняя ее голову, я завладеваю ее ртом, глубоко целую, пока ее тело не расслабляется и она не начинает стонать. Она покрывается холодным потом, когда налетает очередной ветерок, ударяя по ее обнаженной коже, влажной от пота.

Прерывая поцелуй, я говорю ей:

— Ты можешь, и ты это сделаешь, — она делает успокаивающий вдох. — Используй свои слова, детка.

— Хорошо. Да, я сделаю это.

— Хорошая девочка. Первый вопрос… был ли попутчик?

Я уже знаю, что никого не было, но какая-то больная часть меня хочет, чтобы она снова солгала, просто чтобы я имел удовольствие понести за нее наказание.

— Да.

— Неправильный ответ, детка.

Шлепок!

Она дергается и взвизгивает, но я провожу ладонью по рубцу, чтобы убрать жжение.

— Давай попробуем еще раз. Там был попутчик?

Она всхлипывает, затем снова напрягается.

— Д-да.

Возбуждение сводит меня с ума. На этот раз я наказываю ее двумя сильными шлепками, один сразу за другим.

— Ах! — вскрикивает она и вздрагивает, ее ноги почти отрываются от земли.

— Соври еще раз, и я не позволю тебе кончить.

Повышая голос, я спрашиваю ее в последний раз.

Она качает головой.

— Нет. Нет. Не было.

— Мм. Хорошая девочка.

Проскальзывая пальцами между ее блестящих складочек, я вознаграждаю ее правду несколькими прикосновениями к ее клитору.

— Ты, блядь, насквозь промокла, детка. Моя милая маленькая лгунья. Тебе это нравится, не так ли?

Она прикусывает нижнюю губу и стонет. Ее веки закрываются, когда я массирую пучок нервов, пока ее бедра не начинают раскачиваться взад-вперед.

— Тебе будет трудно говорить об этом. Но мне нужно, чтобы ты была честна со мной.

— О-о'кей.

— Ты сказала, что это забрал Роджер Донован.

Она зажмуривает глаза, и по щеке скатывается одинокая слеза. Я слизываю капельку с ее щеки, ощущая кончиком языка вкус ее соленой печали. Возвращаясь губами к ее уху, я шепчу так, чтобы только она могла меня услышать.

— Это ты убила Роджера Донована, принцесса?

Все ее тело превращается в гранит, когда она стоит передо мной, дрожа от желания. Ее дыхание ненадолго прерывается, затем она разражается рыданиями.

— Нет, — искажает она, одним диким карим глазом уставившись на меня через плечо.

Мою ладонь покалывает. Каждая клеточка моего тела светится от опасного уровня опьянения. Я выпрыгивал из самолетов в воды, кишащие акулами. Я целыми днями рыскал по джунглям без еды и воды. Я даже взбирался на Эверест. Но ничто из этого не сравнится с тем кайфом, который я получаю от этого.

Со злой ухмылкой я рычу:

— Если ты хотела больше боли, все, что тебе нужно было сделать, это попросить.

Я вытаскиваю палец из ее киски, поднимаю руку и опускаюсь на ее задницу, делая еще пять резких щелчков, все в быстрой последовательности и отделяя каждый удар всего одним словом.

— Прекрати.… лгать... мне.

Она дергается и вскрикивает. Ее голова втягивается в плечи, и я быстро протягиваю руку и даю ей то, что ей нужно, чтобы избавиться от боли.

На этот раз я просовываю два пальца внутрь, и она издает страстный стон и покачивает бедрами, демонстрируя мне сзади свои набухшие половые губки. Черт, она такая тугая и горячая. Такая чертовски идеальная.

Я отпускаю ее волосы и провожу рукой по ее горлу, прижимая большой палец к учащенному пульсу. Она тяжело сглатывает. Ее спина выгибается дугой, грудь прижата к перилам, руки крепко сжимают их.

— Скажи мне правду, Стелла.

— Я... — она тяжело дышит, когда ее киска сжимается вокруг моих пальцев.

Я усиливаю давление большим пальцем, проводя по ее клитору, и сжимаю руку на ее горле.

— Скажи мне, что ты убила Роджера Донована.

Я вижу, как ее эмоции сочатся, как мед, из трещин в ее неустойчивом фундаменте.

— Скажи мне, что этот больной ублюдок дотронулся до тебя своими грязными руками, когда тебе было четырнадцать лет. Что он напал на тебя. Изнасиловал. И ты, блядь, убила его за это.

Новые слезы текут по ее лицу, и я знаю, что она снова близка к тому, чтобы сломаться. Но я буду здесь, чтобы собрать ее по кусочкам и склеить обратно, верит она в это или нет.

Массируя ее клитор и прижимая к ней свой твердый член, я рычу:

— Скажи мне, что ты убила его, Стелла. Я хочу услышать это от тебя.

— Я сделала это. Я убила Роджера Донована.

Удовлетворенно хмыкнув, я разворачиваю ее, прижимаю спиной к перилам и опускаюсь перед ней на колени. Затем я поглощаю ее, посасывая ее клитор и жадно смакуя ее соки. Она запускает руки в мои волосы и царапает кожу головы короткими ногтями, в то время как ее тело сотрясает сильная дрожь, и она разражается полномасштабными рыданиями.

Я просовываю два пальца внутрь нее и сжимаю их, массируя ее сладкое местечко, пока посасываю и покусываю ее клитор. Ее колени подгибаются, и ее киска сжимается вокруг моих пальцев.

Она вскрикивает:

— Ах, черт. Джоэл.

Я поглощаю ее прямо во время оргазма, пока она не прислоняется к перилам и полностью не истощается. Затем я встаю, провожу влажными пальцами по ее губам и целую ее. Ее пальцы находят опору в моей рубашке, и она стонет мне в рот. Но сейчас мой член болезненно тверд, натягивая молнию на джинсах, и я ни за что не собираюсь прямо сейчас пользоваться ее уязвимостью.

Прерывая поцелуй, я стягиваю платье с ее ягодиц и притягиваю ее в свои объятия. Она закрывает лицо руками, утыкается мне в грудь и плачет.

Прижимаясь губами к ее макушке, я закрываю глаза и сдерживаю желание расколоть черепа.

— Шшш. Все в порядке.

— Я… — она икает. — Он…

Снова икота.

Она поднимает веки и смотрит на меня сквозь мокрые ресницы. Я беру ее подбородок в ладони и смотрю в ее большие, водянистые глаза, поглаживая большими пальцами ее щеки.

— Они так и не нашли его тело, — выдавливает она.

— Я знаю, детка, — с гордой ухмылкой я говорю: — Ты, должно быть, чертовски хорошо это скрывала.

Она хмурит брови и качает головой. Ее губы приоткрываются, как будто она хочет что-то сказать, но не делает этого. Я наклоняюсь и запечатлеваю нежный поцелуй на ее губах.

Я поднимаю с земли ее разорванные трусики и засовываю их в карман, затем заключаю Стеллу в объятия. Я несу ее обратно в отель, закрываю за нами дверь во внутренний дворик и запираю ее, затем ставлю ее на ноги у края кровати, задергиваю занавески и выключаю весь свет, кроме единственной лампы.

— Что ты делаешь? — спрашивает она, когда я встаю перед ней и щупаю пульс на ее запястье.