Я ослеплен яростью, багровая дымка застилает мне зрение.

Я ослеплен яростью, багровая дымка застилает мне зрение.

Он взял это.

Душераздирающие слова Стеллы снова и снова звучат в моей голове. Я знал, что она что-то скрывает. Я, черт возьми, знал это. И теперь я готов выследить ублюдка, который сделал это с ней, и разорвать его на куски голыми руками.

Я хватаю ее за плечи и отталкиваю назад, чтобы заглянуть ей в лицо и повторить в третий раз.

— Имя, принцесса. Сейчас же.

Когда ее глаза наконец встречаются с моими, вот тогда я вижу это — боль. Жестокая, безжалостная, ядовитая боль, которая была похоронена слишком долго. Я смахиваю слезы с ее щек подушечками больших пальцев и обхватываю ладонями ее подбородок.

Она закрывает глаза, на ее длинных темных ресницах блестят слезы, и я борюсь с желанием ударить кулаком по приборной панели.

— Стелла, — ее губа дрожит, и она прикусывает ее зубами.

Она икает, и это самый милый звук. Я нежно целую ее в губы, и она сдается. Ее плечи опускаются, и она смотрит на мою грудь, как будто ответ выгравирован там чернилами.

— Роджер Донован, — хрипло произносит она.

Роджер Донован. Я запомню это имя на потом, когда выслежу его и выпотрошу очень тупым, очень ржавым ножом для разделки филе.

— Когда?

Она прерывисто выдыхает, шепчет мое имя, качает головой, и я совершенно замираю.

— Скажи мне когда, и я больше не буду задавать вопросов.

Пока.

Она поднимает веки и вглядывается в мое лицо, затем говорит:

— Мне было четырнадцать, а он был социальным работником.

В моей голове проносится список вопросов без ответов. Прежде чем я успеваю задать хоть один из них, раздается стук в окно. Стелла вздрагивает. Черт возьми, я ненавижу, когда она так делает. Я прижимаю ее грудь к своей, чтобы скрыть ее обнаженное тело от посторонних глаз, опускаю окно на несколько дюймов и вижу Лиама с другой стороны, его глаза мечутся между мной и Стеллой.

— Что? — я рявкаю на него.

— Звонил Мак. Возможно, ты захочешь... ну, ты знаешь, — он многозначительно кивает, прежде чем развернуться и исчезнуть на темной парковке.

Я снова поднимаю стекло и сжимаю Стеллу в объятиях, когда она пытается оторваться от меня.

— Что ты делаешь? — она шмыгает носом, ее слезы уже высыхают, а страдальческое выражение лица исчезает.

— Когда я обещаю тебе, что никто никогда больше не прикоснется к тебе, я говорю серьезно. Ты понимаешь меня?

Она обхватывает себя руками, пылкость момента давно прошла. Затем она кивает.

— Хорошая девочка.

Я достаю телефон из заднего кармана и звоню Маку, пока Стелла натягивает тонкие бретельки платья на плечи. Я сдерживаю стон, наблюдая, как ее пальцы скользят по гладкой, загорелой коже прямо у меня на глазах. Она — настоящая пытка.

— Говори, — рычу я в трубку, когда Мак отвечает после первого гудка.

— Частный детектив. Какой-то парень нашел его без сознания на скамейке в парке с иглой в руке. Он жив, но в тяжелом состоянии.

У частного детектива проблемы с наркотиками?

— Есть что-нибудь о Дэнверсе? — спрашиваю я, не сводя глаз со Стеллы.

Я знаю, что она слышит Мака по телефону, и, судя по тому, как она постукивает зубами по нижней губе, я знаю, что она нервничает.

— Ничего. Но, э-э, Стоун. Возможно, нам стоит подумать о том, чтобы поместить ее пока в безопасное место.

Я даже не думаю, прежде чем заговорить.

— Она не поедет в безопасное место. Она останется со мной.

Спина Стеллы выпрямляется, и она смотрит на меня с забавным недоумением на лице.

На линии пауза, затем:

— Хорошо. Зайди позже, — Мак заканчивает разговор.

Лицо Стеллы бледнеет.

— Ни в коем случае, — возражает она и поднимается с моих колен на пассажирское сиденье.

— У тебя нет выбора.

— Черта с два.

— Это мой дом или конспиративная квартира. Выбирай.

Я быстро застегиваю рубашку, джинсы и ремень.

Она фыркает и скрещивает руки на груди, очаровательно надув губы на своем хорошеньком личике.

Именно так я и думал.

Я отвожу Стеллу обратно в отель, пока Харпер ловит попутку с Заком и Лиамом. Очевидно, они втроем подружились в клубе, и парни настояли на том, чтобы сопровождать буйную блондинку, пока я позабочусь о Стелле.

Четырнадцать. Она была совсем ребенком.

Я отправляю сообщение Слоан, прося ее навести справки о Роджере Доноване, социальном работнике. Как только я узнаю, что Стелла в безопасности, я нанесу ему визит.

Стелла тихо бродит по гостиничному номеру, ее взгляд перебегает от огромных окон, за которыми виднеется непроглядно черное небо, освещенное миллионами мерцающих звезд, к темным углам комнаты.

— Я вижу, ты все еще чувствуешь себя неловко.

Она бросает на меня извиняющийся взгляд, затем плюхается на край кровати и сцепляет пальцы на коленях.

— Я не должна была тебе говорить, — ее голос срывается, и это почти разрывает меня на части.

Я сокращаю расстояние между нами и приподнимаю пальцем ее подбородок.

— Я сохраню твой секрет. Моя работа — защищать тебя. Не разрушать свою жизнь.

У меня в кармане жужжит телефон. Я достаю его и отвечаю.

— Что? — рявкаю я в устройство.

— Боже, Стоун. Это всего лишь я.

Слоан.

Я бормочу неискренние извинения, жестом показываю Стелле, что это займет всего минуту, и выхожу на балкон, закрывая за собой дверь во внутренний дворик.

— Что ты нашла? — спросил я.

— Покойный Роджер Донован иммигрировал в США со своими родителями, когда ему было четыре года. Окончил колледж в Калифорнии и устроился социальным работником. Женился, завел пару детей, затем переехал в Мичиган. Его жена Мария погибла в автокатастрофе несколько лет назад. Его дочь Тринити живет в Аризоне со своим мужем и двумя маленькими детьми. Сын Донована, Лукас, ушел...

— Вау. Подожди, — обрываю я Слоан. — Донован мертв?

— Положительно.

Когда я ничего не отвечаю, Слоан прочищает горло и продолжает.

— Роджер Донован был объявлен мертвым пятнадцать лет назад после того, как автостопщик напал на него и девочку-подростка, находившуюся на его попечении. Тело Донована так и не было найдено. Автостопщика так и не опознали и не нашли. Девушка избежала нападения, отделавшись лишь несколькими ушибами. Полиция подобрала ее, когда она шла по шоссе. В отчете говорится, что она была в шоке, когда ее нашли, но в остальном в порядке.

Мой желудок опускается, как камень в озеро.

— Кто была та девушка? — спрашиваю я.

Слоан жует жвачку, затем вздыхает и говорит:

— Я думаю, ты уже знаешь. Эмма Романо.

У меня по коже бегут мурашки, когда я смотрю на Стеллу через двери патио. Она расхаживает взад-вперед, проделав дырку в полу, и грызет ноготь на большом пальце.

Гнев прокатывается по моим венам, как раскаленная лава, по мере того как всплывает все больше и больше информации.

— Есть еще что-нибудь, что мне следует знать?

Словно почувствовав, что я сверлю ее взглядом, Стелла останавливается в ногах кровати и смотрит на меня, как олень в свете фар.

— Ничего важного. Но если я на что-нибудь наткнусь, ты узнаешь первым.

— Спасибо, Слоан.

Я заканчиваю разговор и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на небо, пытаясь обуздать свой гнев. Роджер Донован мертв. Эмма Романо была с ним, когда на него якобы напал автостопщик, после чего он пропал.

Дверь во внутренний дворик открывается позади меня. Стелла останавливается рядом со мной и смотрит на полуночное небо. Я опускаю взгляд на ее профиль. Черт возьми, она прекрасна. И умна. И умеет манипулировать.

— Так это была Слоан, — говорю я ей, мой тон пронизан обвинением.

Ее лицо резко поворачивается к моему, глаза округляются.

— И?

Поворачиваясь к ней лицом, я облизываю губы и говорю:

— Ты упустила несколько незначительных деталей ранее. Не хочешь уточнить? Или ты хотела бы услышать мою теорию о том, что на самом деле произошло в тот день?

Ее лицо расслабляется, и она поворачивается, чтобы убежать, но я хватаю ее за руки и разворачиваю так, что она оказывается прижатой спиной к перилам. Я хватаюсь за железные перила по обе стороны от ее талии, пока не чувствую, что костяшки моих пальцев вот-вот прорвут кожу.

— Вечно убегаешь, — усмехаюсь я, качая головой, затем приближаю свое лицо к ее на дюйм. — Я обещал, что сохраню твой секрет, Стелла. Это обещание все еще в силе. Но, как я вижу, у тебя есть два варианта. Ты можешь упростить это, заполнить пробелы для меня. Или ты можешь потратить мое время впустую и заставить меня копать снова. Как это будет, принцесса?

Дует порыв ветра. Стрекочут сверчки. Над нами ревет двигатель самолета. Я прижимаюсь к ней всем телом, чтобы она почувствовала жар моей угрозы.

— У тебя есть три секунды, чтобы сказать, или я буду считать, что ты выбрала трудный путь.

Слезы наполняют ее глаза, рот открывается и закрывается. Наконец, она выдыхает:

— Роджер пропал.

— Это хорошее начало, детка, но в этой истории есть что-то еще, и мне нужно это услышать.

Она шмыгает носом и кладет свои руки рядом с моими. Ее мизинец тянется к моему большому пальцу, как будто она ищет утешения в этом контакте. Всего лишь этот крошечный жест заставляет мою кровь закипеть.

Прищурившись, я спрашиваю:

— На тебя напал автостопщик? — ее взгляд перемещается влево, и она кивает. Садист внутри меня рычит, бьет себя в грудь, затем больной ублюдок улыбается. — Лгунья.