Нора рассмеялась, Сорен взял книгу проповедей и швырнул ее через спальню, где она благочестивой кучей упала на ковер. Он навис над ней и подмял под себя. Блаженство, снова ощущать на себе его полный вес, длину и ширину.

- Ты не можешь трахнуть меня, - сказала она, пока он кусал ее шею.

- Не помню, чтобы спрашивал твоего разрешения.

- Сегодня ты трахаешь Кингсли. Тебе нужно сохранить силы.

Под силой она имела, конечно же, его сперму.

Его бровь взлетела вверх.

— Ты хочешь сказать, что я не смогу заполучить тебя и Кингсли за одну ночь?

- Ну... - Она пожала плечами. - Ты уже не так молод.

- Ты вынуждаешь наказать тебя.

- Получается?

Он кивнул.

- У меня проблемы?

Он снова кивнул.

- Насколько большие у меня проблемы?

- Огромные.

Пока Сорена не было, в ее темнице в конце коридора стало одиноко. Для Норы нет ничего печальнее, чем вид пылящегося Андреевского креста.

Сорен изящно соскользнул с кровати и поднялся на ноги. Он поманил ее пальцем. Она улыбнулась и последовала за ним к двери своей спальни. Он открыл дверь и увидел в коридоре Гморка, рычащего глубоко и низко. Черная немецкая овчарка весом восемьдесят фунтов в темном коридоре была почти такой же устрашающей, как и Сорен, если ее привести в правильное настроение.

- Мы можем и здесь поиграть, - сказал он.

- Гморк, вон. - Она щелкнула пальцами, указала в сторону, и Гморк повиновался, спустившись по лестнице, как будто он только что не угрожал жестокой смертью Сорену.

- А мне так можно сделать? - спросил Сорен.

- Попробуй.

Он щелкнул пальцами и указал на дверь в ее темницу.

Нора зарычала на Сорена. Но подчинилась.