Нора рассмеялась, Сорен взял книгу проповедей и швырнул ее через спальню, где она благочестивой кучей упала на ковер. Он навис над ней и подмял под себя. Блаженство, снова ощущать на себе его полный вес, длину и ширину.
- Ты не можешь трахнуть меня, - сказала она, пока он кусал ее шею.
- Не помню, чтобы спрашивал твоего разрешения.
- Сегодня ты трахаешь Кингсли. Тебе нужно сохранить силы.
Под силой она имела, конечно же, его сперму.
Его бровь взлетела вверх.
— Ты хочешь сказать, что я не смогу заполучить тебя и Кингсли за одну ночь?
- Ну... - Она пожала плечами. - Ты уже не так молод.
- Ты вынуждаешь наказать тебя.
- Получается?
Он кивнул.
- У меня проблемы?
Он снова кивнул.
- Насколько большие у меня проблемы?
- Огромные.
Пока Сорена не было, в ее темнице в конце коридора стало одиноко. Для Норы нет ничего печальнее, чем вид пылящегося Андреевского креста.
Сорен изящно соскользнул с кровати и поднялся на ноги. Он поманил ее пальцем. Она улыбнулась и последовала за ним к двери своей спальни. Он открыл дверь и увидел в коридоре Гморка, рычащего глубоко и низко. Черная немецкая овчарка весом восемьдесят фунтов в темном коридоре была почти такой же устрашающей, как и Сорен, если ее привести в правильное настроение.
- Мы можем и здесь поиграть, - сказал он.
- Гморк, вон. - Она щелкнула пальцами, указала в сторону, и Гморк повиновался, спустившись по лестнице, как будто он только что не угрожал жестокой смертью Сорену.
- А мне так можно сделать? - спросил Сорен.
- Попробуй.
Он щелкнул пальцами и указал на дверь в ее темницу.
Нора зарычала на Сорена. Но подчинилась.