Глава 39

Бэк

– Не пойми меня неправильно, но это не то, чего я ожидала.

– Я знаю, – именно поэтому я привез её сюда, а не на виллу на побережье Амальфи. – Это дом, который купил мой дедушка, когда Axent взлетел.

Она провела рукой по потрепанной металлической табличке на воротах, ведущих во двор. Закрученные буквы гласили, что дом называется Casa de Camila.

– Камила была твоей бабушкой?

– Да, – я попытался взглянуть на дом её глазами, а не глазами мальчика, который проводил здесь своё любимое лето. Я не жалел средств, чтобы содержать маленький коттедж в идеальном состоянии, занимался садоводством, вел хозяйство, ремонтом... И много лет назад мой отец купил всю землю за этим домом, чтобы гарантировать, что он всегда будет находиться на берегу моря, но это всегда будет просто желтое бунгало с двумя спальнями и площадью меньше, чем моя гостиная. Я даже не поменял ярко–синие ставни на окнах и не расширил внутренний дворик за домом, хотя и то, и другое имело бы смысл.

– Мы можем зайти внутрь?

– Нет, ты посмотрела на него, а теперь мы можем уехать и заселиться в гостинице Nantucket Montgomery Inn, – она развернулась, нахмурив брови так глубоко, что её взгляд мог пробить броню. – Шучу, – добавил я и достал наши сумки из багажника. Джулиан, не моргнув глазом, переписал свою половину дома на меня, поскольку это был жилой район, и он смеялся над прибылью от продажи коттеджа, который можно было построить после сноса этого дома.

Дел осторожно провела кончиками пальцев по высокой лаванде, тянувшейся к дому, её взгляд прошелся по растениям, затем по резному дереву внутреннего дворика, прежде чем, наконец, остановился на большой букве "К", выгравированной на двери.

– Насколько я понимаю, твой дедушка действительно любил твою бабушку.

Я отпер дверь и жестом пригласил её войти первой.

– Если бы не любил, меня бы сегодня здесь не было.

Внутри сохранялся слабый запах свежего белья, спасибо экономке, которая приготовила для нас комнату. Планировка была скромной: главная спальня и ванная комната с одной стороны от входа, детская комната с другой стороны, а гостиная и кухня в задней части дома с большими окнами, из которых открывается вид на пляж.

– Не хочу тебя огорчать, но род продолжается благодаря секса, а не любви.

– Я не это имел в виду, – я поставил наши сумки на главную кровать, чувствуя её взгляд на своей спине. – Они жили в Бостоне, но ни один из них не хотел большего, чем это, – я покрутил пальцем, указывая на дом. – Маленький дом, дети... – я указал на комнату на противоположной стороне, где были аккуратно застелены две односпальные кровати. – И ресторан, который они могли бы назвать своим. Но моя бабушка была несчастлива в городе. Независимо от того, насколько хорошо она одевалась, насколько успешным был ресторан, насколько хорошо воспитанной и красноречивой она была, она всё равно оставалась мексиканкой из Бостона 1950–х годов. Даже в хороший день люди всё равно смеялись над тем, как она говорила, поэтому мой дедушка продал ресторан и попросил у моей бабушки ещё один год, – я взял Дел за руку и потащил её по коридору в гостиную, где на стене над диваном висела раскрашенная вручную вывеска магазина. – И он открыл первый Axent Luxe. Роскошный лаундж для самых богатых людей города, включающий три эксклюзивных гостиничных номера, которые сдавались только членам клуба, а не широкой публике. Каждый, кто хоть что–то собой представляет, хотел получить ключ от лаунджа Axent. И всё потому, что мой дедушка поклялся, что никто никогда больше не будет смеяться над акцентом моей бабушки.

– Хм, – она наклонила голову, рассматривая старую вывеску Axent Luxe с закрученным шрифтом 50–х годов.

– О чём ты думаешь?

Она открыла рот, затем снова закрыла его и повернулась ко мне лицом.

– Мне нужно, чтобы ты был честен со мной.

– Хорошо.

– Это твой ход? Ты приводишь сюда девушек и сводишь их с ума какой–нибудь любовной историей? Потому что это действительно хорошая история, и я буду очень зла на тебя, если ты просто выдумал это, чтобы залезть мне в штаны.

– Я уже побывал у тебя в штанах, блондиночка, – я покачал головой и повернул её за плечи к стене позади неё, к черно–белой фотографии в рамке, на которой мои бабушка и дедушка целовались под вывеской Axent Luxe. – Камила и Фредерик Беккет.

Черты её лица смягчились, и она наклонилась, чтобы рассмотреть фотографию поближе.

– Они выглядят такими счастливыми.

– Они были. Безумно влюблены друг в друга всю свою жизнь.

– Счастливчики, – она вздохнула. – Такое бывает у очень немногих людей. Я рада, что у них был счастливый конец.

– Удача и много работы. На протяжении своей жизни они шли на множество компромиссов, корректировали ожидания. Имея только одного ребенка вместо двух. Имели загородный дом на берегу моря вместо того, чтобы жить там всё время...

Дел выпрямилась, её глаза блуждали по остальным фотографиям на стене.

– Это ты? – она указала на мою фотографию на яхте, когда мне было около 24 лет. Одно из последних дополнений, внесенных моей бабушкой.

– Да.

– Ты был примерно моего возраста, не так ли?

– Немного моложе.

– Я бы никогда не пошла с тобой на свидание в таком возрасте.

– Нет?

– Если бы это была твоя фотография в приложении для знакомств, я бы ожидала, что ты расскажешь мне о своем медиа–стартапе, своем подкасте и последнем ‘гениальном поступке’ Илона Маска в первых 5 сообщениях, – она хихикнула про себя, постукивая по стеклу рамки. – Но теперь я знаю, что имела в виду Табита, когда сказала, что ты выглядишь так, будто трахаешься.

– Я что?

– Этот парень выглядит так, будто спит с женщинами, – Дел ухмыльнулась и погладила рамку, как щенка по голове, затем повернулась ко мне и провела пальцем вверх–вниз по моему телу. – Но этот взрослый? Этот парень выглядит так, будто трахается.

– Кажется, мне нужно позвонить Табите.

– Дефне с ней согласна. По–видимому, так оно и есть.

– Насколько ты привязана к своим друзьям?

– Насколько ты привязан к своим гениталиям?

– Вполне справедливо.

Мы завершили экскурсию по дому беглым осмотром кухни, достаточно большую для одной стойки со всеми необходимыми приборами и маленького столика с четырьмя разномастными стульями. Черный ход вел из кухни на заднее крыльцо. Между домом и набережной всё ещё был большой пляж, но, по крайней мере, океан был виден. Во время утреннего прилива он будет ещё ближе.

Я думал, что присутствие Дел опьяняет, когда мы сидели взаперти в моей библиотеке, но оказалось, что это не сравнится с тем, чтобы быть с Дел на пляже. Сделав несколько шагов по патио, она сбросила туфли и бросилась бежать, и у меня не было ни малейшего шанса продержаться остаток дня. Она бросилась в океан и с визгом выбежала обратно, когда волна погналась за ней. Она собрала дюжину одинаковых ракушек и дала каждой название, положив их мне на ладони – и я на собственном горьком опыте убедился, опустив Валлаби в воду, что она будет оплакивать потерю одной ракушки не менее 15 минут. Так что я прикарманил их все. Она рассказала мне, что ей не ставили диагноз тревожности, пока ей не исполнился 21 год, а в 22 стало известно, что у неё аутизм, потому что её отец был убежден, что чрезмерное обдумывание каждой мелочи – это нормально. Оказалось, он тоже страдал аутизмом и тревожностью. И она рассказала мне, что вскоре после этого взяла себе кошку в качестве эмоциональной поддержки, но получила самую нелюбезную, сварливую кошку в мире, которая шипела на неё, если она пыталась его погладить.

Мы купили закуски и напитки в городе и сели на качели на веранде, я рассказал ей о том, как два года учился в школе–интернате в Англии, а затем о том, что учился во Франции и начал писать стихи, убежденный, что это поможет мне соблазнить больше девушек. Я рассказал ей о том, как мой отец микроуправлял каждым аспектом своей жизни, но ему было наплевать на своих сыновей, пока им не исполнилось 16, достаточно взрослых, чтобы вести с ними "разумный" разговор.

Она попросила попробовать "Кохибу"¹⁵, которую я принес, но зашлась в приступе кашля и пила виноградный сок большими глотками, как дешевое пиво, чтобы насладиться вкусом. Шоколад и кофе, по мнению любителей сигар. По её словам, мокрая кожа и заплесневелые плавники.

Она провела 20 минут в ванной, чистя зубы, когда сок не помог.

– Неплохое первое свидание, – вздохнула она и упала на подушки лицом вниз. На плечи она набросила мягкий плед из гостиной, прикрыв короткую шелковистую ночную рубашку, из–за которой у меня пятью минутами ранее чуть не случился сердечный приступ.

Я посмотрел на кучу вязаных вещей, кожу и светлые волосы на кровати рядом со мной. Это было хорошо. Не так, как я ожидал, всё пройдет, но, учитывая все обстоятельства, могло быть хуже, чем провести остаток своей жизни с девушкой, общество которой мне действительно нравилось.

– Ты всё ещё жива, блондиночка?

Она издала неопределенный звук.

– Мне нужно спросить тебя кое о чем, – сказал я. Она просто повернула голову, смотря на меня сквозь завесу светлых волос. – Магазин свадебных платьев?

Она застонала и перевернулась, завернувшись в плед, как буррито, сердито смотря на меня.

– Что?

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Мне нужно было платье для чаепития, и мне пришлось купить его незаметно, потому что оно должно было быть подогнано так, чтобы скрыть мои ушибленные запястья, – она торопливо произнесла эти слова таким тоном, который предполагал, что я был не единственным, кто спрашивал об этих фотографиях. – Дефне знает владелицу. Вот и всё.

– Кто–то знает владелицу?

– Да. Это всё. Не волнуйся, я не тащу тебя к алтарю.

– Дел, владелица сообщила об этом прессе.

– Что?

– Дженис Терри. Она позвонила в какой–то момент, пока ты была в магазине. Вот откуда фотограф узнал, где ты.

– О Боже, – она натянула плед через голову.