Глава 38

Делайла

– Твоя почта, – Виктор бросил стопку конвертов и листовок в изножье моей кровати, все были отправлены по адресу моей квартиры, которую он часто проверял. Это стало обычным делом с тех пор, как я не должна была возвращаться туда.

– Спасибо, – я схватила большой, объемистый конверт, торчащий из остальных. На нем был герб Академии Трумэна. Я подписала рабочий контракт в цифровом виде, так что это должен был быть мой вступительный пакет. Мой значок, карта школы и всё остальное, что на скорую руку подготовил отдел кадров одной из самых престижных школ страны. Я сжимала конверт – и не хотела его открывать. Мне следовало бы пролистать свод правил, изучить каждую деталь своего расписания, начать подбирать проекты на учебный год, выбрать свои маркеры и заказать новые стикеры.

– Всё в порядке? – спросил Виктор, его светло–зеленые глаза впились в меня.

– Да, – выдохнула я и повернула конверт, чтобы показать ему. – Это работа.

– Хм, – он кивнул и отвернулся, без комментариев или мнения. – Корделия хочет поговорить с тобой, прежде чем ты уйдешь.

– Спасибо, – я бросила конверт обратно в стопку и снова сосредоточилась на выходных. Со своим новым будущим я разберусь в понедельник. Сейчас я могла сосредоточиться на том, чтобы собрать свою одежду.

Бэк убедил меня увеличить радиус моего путешествия до 85 миль, чтобы он мог отвезти меня на выходные в Кейп–Код. По крайней мере, это было в пределах границы штата, и он обещал, что его дом находится на материке. Хотя "Мартас–Виньярд", возможно, и звучало неплохо, я бы не стала пересекать открытое море с поддельным удостоверением личности.

Закончив собирать вещи, я оставила сумку у подножия лестницы и заглянула в кабинет Корделии.

– Как ты могла быть такой чертовски беспечной? – голос Корделии был едва повышен, но это был первый раз, когда я услышала, как она ругается, и я вздрогнула.

– Какое это имеет значение? – спросила я, помахав напечатанной статьей. Очевидно, кто–то сфотографировал меня с огромной белой сумкой в руках на выходе из магазина свадебных платьев, где я купила свой наряд для чаепития. Из–за того, что нас с Бэком видели на нескольких мероприятиях, и из–за этих фотографий ходили слухи, но это были всего лишь слухи. Слухи. – На моём пальце нет кольца. Нет объявления о свадьбе. Я просто дам всем понять, что была рядом ради подруги, и слухи исчезнут.

– У меня нет друзей!

Ответ Корделии повис в воздухе между нами. Четыре слова, которые не имели никакого отношения к статье. Болезненное признание, слишком тяжелое для тех нескольких минут, которые у нас были до того, как появится Бэк, чтобы увезти меня на несколько дней.

– У тебя есть я, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Я правда считаю нас друзьями.

– По сути, ты моя сотрудница.

Я старалась не позволить словам ужалить меня, потому что она была права, но она также не осознавала, насколько это не имело значения.

– Как и Виктор.

– Да. И вам обоим следует помнить об этом.

– Мне жаль, – вздохнула я. – Мне жаль, что я зашла в свадебный магазин. Я сделаю всё, что от меня потребуется, чтобы исправить это, и тогда я перестану тебе мешать примерно через две недели.

– Быть воспринятой как девушка Бэка – это прекрасно, Делайла, но ты не можешь делать вид, что на горизонте маячит свадьба. Брак – это контракт, а контракт имеет деловые последствия. Почему ты этого не понимаешь?

– Прости, – снова сказала я. – Если хочешь, я возьму Виктора на мероприятие на следующей неделе. Сделаю вид, что я полностью забыла Бэка.

– Нет, – фыркнула Корделия. – Мы переживем следующие две недели.

Я вздохнула и потерла глаза руками.

– Кстати, не могла бы ты, пожалуйста, записать меня к любому парикмахеру, которого сочтешь приемлемым? Рыжие волосы, челка и пара костюмных очков, и никто никогда больше не увидит эту версию Корделии Монтгомери.

– Дел, это... – она оборвала себя, затем взяла телефон. – Я уже записала тебя. 26 августа, на следующий день после Белого бала. Сегодня суббота, и я выделила день на случай, если цвет не приживется. У тебя всё ещё будет всё воскресенье, чтобы вернуться домой. Пересылаю тебе информацию прямо сейчас.

Дата сама собой врезалась мне в память. 26 августа. Через шестнадцать дней я перестану быть Корделией Монтгомери. При других обстоятельствах я бы расспросила подробнее о Белом бале, но всё, о чём я могу думать, это о том, что две недели с Бэком были слишком долгими, потому что с каждой минутой, проведенной с ним, мне становилось всё труднее отстраняться, и недостаточно долгими, потому что я хотела провести с ним бесконечное количество минут.

– Если вы двое закончили, машина мистера Беккета только что подъехала, – объявил Виктор, стоя в дверях.

– Мистер Беккет? – я скорчила гримасу. Он никогда его так не называл. Может быть, он заболел?

– Как долго ты здесь стоишь? – спросила Корделия.

– Всего несколько минут, мисс Корделия.

– Что? Мисс Ко…О, – я заткнулась, пока меня не втянули в спор о надлежащих отношениях между работодателем и работником. К счастью, звонок в дверь спас меня от их напряженных взглядов. – Я пойду.

Бэк был воплощением летнего шика в светло–серых брюках–чинос, поясе от Armani и белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами и закатанными рукавами, обнажавшими его напряженные предплечья. Это был самый повседневный наряд, в котором я когда–либо видела его. По крайней мере, на публике. (Не считая джинсов в секс–клубе.) И он всё ещё выглядел так, словно ему самое место на обложке журнала GQ, прислонившись к такой же изящной темно–синей машине. Такой красивый, что разговор, который у меня только что был с Корделией, вылетел из головы.

– Ты за рулем? – спросила я вместо приветствия.

– Если только ты не хочешь.

Я застыла и ещё раз осмотрела машину.

– Ты действительно позволишь мне сесть за руль твоего “Порше”?

– Ты знаешь, как управлять машиной с ручным управлением, не попадая в аварию? – он открыл багажник и взял из моих рук кожаную сумку с монограммой КM.

– Я знаю.

– Дерзай, Чарли, – он бросил мне ключ. Я едва словила его.

– Чарли?

– Отсылка к Топ Гану.

– Я слишком молода, чтобы понять это, – я усмехнулась и пошевелила бровями, смотря на него, но он лишь закатил глаза с легкой улыбкой на губах.

Я села на водительское сиденье, где мои ноги даже близко не касались педалей. Мне потребовалось несколько минут, чтобы подогнать всё под мой рост, и как только я это сделала, машина заскользила по улицам так гладко, словно масло по раскаленной сковороде.

– Срань господня, – выдохнула я, как только мы выехали из города на шоссе МА–3, и машина прямо–таки заурчала у меня под ногами.

– Я не знал, что встречаюсь с гонщицей Формулы–1, – усмехнулся Бэк.

– Хотела бы я ею быть, – ухмыльнулась я, объезжая медленных улиток на дороге. – Мой отец позволял мне садиться за руль.

– Правда? – спросил Бэк, и удивление в его голосе подействовало на меня, как ведро холодной воды.

– Э–э..., – почему–то я сомневалась, что Монтгомери–старший вообще куда–то возил Корделию. К черту всё. Две недели. Теперь уже не имело значения, сходилось ли всё это. – Да. У него был старый "Мустанг", с которым он возился всякий раз, когда ему нужно было отвлечься. Потом разрешал мне садиться за руль всякий раз, когда мне тоже нужно было отвлечься. Мне было 13, и я гоняла как Льюиса Хэмилтон.

– Что случилось с машиной?

– Она собирает пыль. Я подумывала забрать машину, но не могла смотреть на неё тех пор, как он заболел, – мой отец заболел за несколько лет до отца Корделии, но это вряд ли имело значение в грандиозном плане Корделии. Мертвый отец был мертвым отцом, верно?

– Прости, блондиночка.

– Не стоит. Когда–нибудь я её починю, но пока я просто возьму твою машину напрокат, когда захочу прокатиться, – я провела руками по гладкой коже руля.

– Я куплю тебе твою собственный, и мы устроим гонку.

– Ты можешь и дальше шутить, – я прищелкнула языком. – Но я надеру тебе задницу, если ты будешь соревноваться со мной.

– О, я не шутил. Я вижу, милая, ты уменьшаешь время в дороге, по расчетам GPS.

Я рассмеялась, на мгновение переведя взгляд с улицы на навигатор.

– Если ты купишь мне Порше, то лучше, чтобы это был Порше красного цвета.

– Считай, что дело сделано, – он достал телефон и начал что–то печатать.

– Подожди, что?

– Смотри на дорогу, – сказал он таким тоном, от которого у меня сжались бедра и пересох язык.

– Не покупай мне машину, – запротестовала я, когда снова обрела дар речи.

– Слишком поздно, – он усмехнулся.

– Как может быть слишком поздно? Прошло 60 секунд.

– У меня есть знакомый.

– У тебя есть знакомый с Порше?

– Скорее...специалист по автомобилям, – он протянул руку, положив её мне на затылок, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не отвлекаться от дороги. – Велосипеды, машины, лодки. Я говорю ему, что мне нужно, и он достает это для меня.

– Тебе не нужен ещё один Порше, – сказала я, спорящие части моего мозга ослабли, когда он кончиками пальцев провел по моему затылку.

– Нужен, я могу подарить его тебе и поучаствовать с тобой в гонке.

– Что ж, тебе лучше сохранить квитанцию, потому что...

– Вот. Готово. Он будет ждать тебя, когда мы вернемся, – он вставил телефон в держатель Bluetooth и включил плейлист с летними старыми песнями. Mr. Blue Sky заполнила машину, жизнерадостная мелодия не давала возможности сдержать улыбку на моем лице.

– Ты неисправим.