Моя свободная рука, опускающаяся на ее бедро и резко сжимающая плоть, заставляет ее подпрыгнуть на месте. Она поворачивает голову настолько, что я могу заглянуть в ее расширившиеся глаза. Смущение, отразившееся в этих зеленых глазах, говорит о том, что она не осознавала реакцию, происходящую в ее теле, пока я не разрушил заклинание своей грубой хваткой.

Мне не нравится, что ее раскрасневшееся лицо, когда она отворачивается от меня, приобретает овечий вид.

Теперь необходимо вернуться к разговору.

— Я также напомню тебе, что Риона теперь моя семья. Моя, а не твоя.

Я позволил молчаливой угрозе надолго задержаться между нами. Она - моя семья, и если все пойдет по плану, она же станет той женщиной, которая приведет в этот мир следующее поколение нашей семьи.

— Я понимаю, — кивает Тадхг.

— Если уж на то пошло, я приятно удивлен тем, как ты ее оберегаешь.

— Это ничего не стоит, — без обиняков заявляю я ему, похлопывая Риону по бедру и молча подавая ей знак встать.

На негнущихся ногах она грациозно снимает себя с моих коленей и встает. Я следую ее примеру и нависаю над ней, обхватив ее за плечи.

— Найл не понаслышке знает, на что я готов пойти, чтобы защитить то, что принадлежит мне, и это была лишь капля в том чертовом ведре, на которое я способен.

Ее дедушка смотрит на меня, слегка склонив голову набок.

— Твой отец гордился бы тобой.

Это заставляет меня разразиться мрачным злым смехом.

— Нет, он не стал бы.

Найл, видимо, не знает, когда его хорошенько отлупили, или, может быть, за последние пару минут он заново открыл свои яйца, потому что у него хватило наглости снова открыть рот.

— То, что ты стоишь передо мной, угрожая мне и моей семье всей полнотой своего гнева из-за нечистой на руку шлюхи, ниже твоего достоинства, Бейнс.

Если мне показалось, что в комнате воцарилась тишина, то я ошибался. Тяжелая, болезненная тишина и неподвижность оседают в комнате, словно удушливый туман. Она душит всех присутствующих. И Тадхг, и Брейден имеют смысл выглядеть очень нервными, пока этот тупица передо мной продолжает говорить.

— Знаешь, почему я продал ее Козловым? Только они готовы были заплатить хорошие деньги за сучку, которая, как они знали, не будет истекать кровью. Богдан, видимо, неравнодушен к рыжим и готов был не обращать внимания на то, что она уже раздвигала ноги для другого мужчины.

Звук болезненного вздоха Рионы что-то делает с моей грудью. Внутри полости, которую я долгое время считал пустой, что-то болезненно сжимается. Единственный раз, когда я испытывал подобное ощущение, был тот вечер, когда я думал, что буду наблюдать за ее прыжком с крыши.

Что она сделала, чтобы заслужить такое отношение к себе со стороны семьи?

— Продолжай говорить, Найл. Я осмелюсь. Ты так близок к тому, чтобы подписать себе смертный приговор, а у меня руки чешутся заставить тебя истекать кровью с тех пор, как я вошел в эту дыру.

Мой голос звучит смертельно спокойно, несмотря на бушующий в моих жилах ураган.

Конечно, он не слушает.

— Я знаю о времени, которое ты провела с Игорем в детстве. Он рассказал мне об этом за бутылкой водки.

Тадхг испускает возмущенный вздох, после чего поднимается со своего места и насильно стаскивает зятя с него. По тому, как Ниалл покачивается на ногах, я думаю, сколько же он выпил до того, как мы приехали.

—Ради всего святого, послушай человека, Найл.

Он не слушает.

— У тебя все еще есть шрам на спине? — насмехается отец Рионы. — Точно. Я тоже знаю об этом.

При упоминании шрама кожа на моей левой лопатке горит. Точно так же, как железо, когда мне было четырнадцать.

Словно зверь, настигший свою жертву, все мое внимание приковано к Найлу, когда я поднимаю руку и подаю сигнал. Ирландские охранники, стоящие за двумя мужчинами передо мной, насторожились. Реакция Брейдена гораздо медленнее, но он все равно выхватывает пистолет. Мои люди в комнате с нами не дрогнули. Сигнал был не для них.

— Ты все время говоришь о красном цвете. Девственная кровь. Рыжие…

Я делаю паузу, покачивая головой.

— Но у меня есть право голоса, я думаю, что это может быть твой цвет, Найл.

Красная точка в центре лба заставила Тадга выпустить яростное проклятие, а Рионы - сделать неглубокий вдох.

— О чем, черт возьми, ты говоришь, Бэйнс? — спрашивает Найл в то самое время, когда второй снайпер наводит прицел на середину его груди. От осознания надвигающейся опасности кровь отхлынула от его лица, и он, пошатываясь, отступил на шаг назад.

— Скажи это еще раз, — дразню я. — Назови мою жену шлюхой еще раз.

— Эмерик… — шепот Рионы едва слышен за грохотом в моих ушах.

Единственная причина, по которой я не лежу на его теле, а мои кулаки снова и снова сталкиваются с его лицом, - это то, что она здесь.

Подбородок Найла опускается.

— Она...

Я поднимаю два пальца на левой руке, и не проходит и полсекунды, как оконное стекло взрывается, а Найл кричит.

— Как я уже сказал, Риона здесь, я собираюсь обеспечить ей все возможные уровни защиты, включая снайперов.

Как и в новогоднюю ночь, когда раздался выстрел, Риона не уворачивается и не бежит в укрытие. Она лишь один раз вздрагивает от внезапного шума, но в остальном стоит неподвижно в моей хватке.

Тадхг, однако, пригнулся за столом, который мы освободили, а Ниалл закричал, и белая повязка на его правой руке окрасилась в яркий пунцовый цвет. Из новой раны льется кровь. Он легко отделался от ран, нанесенных ногтями. Со временем, я уверен, он бы почти полностью восстановил свои руки. Но теперь уже нет. Его правая рука изуродована пулей, пробившей ее насквозь. Несколько пальцев, похоже, держатся только за счет силы воли.

— Я предупреждал тебя, — говорю я ему, повышая голос над его криком, чтобы убедиться, что он меня услышал. — Но ты не послушал. Молись, чтобы ты мог дрочить левой рукой, потому что, судя по всему, дни, когда твоя правая рука заставляла тебя кончать, закончились.

Словно ищейки, натасканные на запах, ирландские охранники - без учета Брейдена - бросаются в нашу сторону. Они не успевают приблизиться и на пять футов к тому месту, где я стою с Рионой, как мои люди встречают их лоб в лоб.

— Хватит!

Приказы Тадга остаются без внимания.

— Отставь!

Слева от меня Нова быстро выхватывает пистолет у одного из охранников и бьет им того по лицу. Тошнотворный звук хруста лицевых костей и ударов зубов о землю сопровождает хор ворчаний и криков, эхом разносящихся по пустому пабу.

Через несколько секунд мои люди вывели из строя каждого из ирландцев и повалили на землю.

К его чести, Брейден держит свое оружие нацеленным в мою сторону, занимая оборонительную позицию позади рыдающего Найлу.

Переставив свою руку на Риону так, чтобы мое тело оказалось под углом к ее меньшему телу, я смотрю в упор на Найла и ее деда.

— Единственная причина - причина, за которую вы должны быть безмерно благодарны, — и по которой я позволю вам выйти из этого здания с кровью, все еще текущей по вашим венам, — это то, что она здесь.

Я бросаю мрачный взгляд на Тадга, повторяя слова, сказанные им ранее.

— Я пытаюсь защитить сердце своей жены. Дочь не должна быть вынуждена смотреть на то, как вырезают человека, который ее вырастил.

После того, как с ней обошелся отец, Риона не должна проливать по нему ни слезинки, но в конце концов логика и эмоции не всегда идут в ногу.

— Видеть, как мой отец захлебывался собственной кровью и наконец умирает будет одним из лучших моментов в моей жизни, но я не думаю, что моя жена разделит это чувство, если я повторю то, что сделал с ним, сделаю и с тобой, Найл.

Уже несколько десятилетий ходят слухи о том, что Амброза Бейнса убили его собственные дети, чтобы узурпировать его корону и захватить королевство, но никогда они не подтверждались. До сих пор.

К черту.

Пальцы Рионы вцепились в шерстяную ткань моего пиджака. Я позволяю себе бросить на нее короткий взгляд, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и возвращаюсь к разглядыванию угрозы, стоящей передо мной.

— Мы понимаем, — говорит Тадхг.

— А ты? — требую я, повышая голос. — Не уверен, что твой мальчик понимает, потому что если бы он действительно понимал, как его жизнь сейчас висит на волоске, он бы на коленях благодарил Риону за то, что только благодаря ей его сегодня пощадили.

Дедушка жестко кивает головой.

— Ты прав, так и должно быть.

Все еще плача и завывая из-за оторванной руки, Найл бормочет непонятные слова, но его заставляют замолчать, когда отец его жены берет его за воротник темно-синего спортивного пиджака и толкает к Брейдену.

— Посади его в эту чертову машину. Сейчас же!

Брейден бросает на меня последний мимолетный взгляд, после чего берет своего босса за руку и силой выводит его из заведения через выход на заднюю аллею. Незаметным взмахом руки мои охранники отпускают ирландцев, которых они все еще держат на мушке, и возвращаются на свои позиции позади меня.

Все ирландские охранники, кроме двух, остаются и обходят легендарного торговца оружием с фланга.

Положив руки на бедра, Тадхг смотрит на поврежденный водой потолок и испускает долгий, измученный вздох, прежде чем посмотреть на внучку.

— Я скажу твоей бабушке, что видел тебя своими глазами и что ты, похоже, здорова.

Риона вынуждена оглядеться вокруг моей рамы, чтобы увидеть своего деда, когда она говорит:

— Ты не обязан этого делать.

— Она попросила меня доложить ей о состоянии твоего здоровья.

Клянусь, эти люди действительно думали, что я задушу ее до смерти в первые сорок восемь часов брака или что-то в этом роде, и их искусственная забота о ее безопасности начинает действовать на мои и без того расшатанные нервы.

Когда она пытается выйти из-за моей спины, я вытягиваю руку перед ней, блокируя любое дальнейшее движение, и снова делаю шаг перед ней.

После того, как Ниалл в очередной раз проявил неадекватность, я не хочу, чтобы она была ближе к члену семьи, чем сейчас.