— Мама спрашивала обо мне?

Я прикусила язык, чтобы не отругать ее за вопрос, который, как я знаю, только ранит ее.

Заставив себя остаться на месте, чтобы не поддаться желанию закрыть пространство между нами и стереть с лица Тадга снисходительное выражение жалости, я протягиваю руку за спину и переплетаю пальцы с пальцами моей невесты.

Ее рука замирает в моей, а дед просто качает головой и говорит:

— Нет, девочка.

— Хорошо, — отвечает Риона. Ее умение выдать себя за человека, которого не поразил его ответ, я не сомневаюсь, она оттачивала годами. — Передай бабушке привет и скажи, что Эмерик мне не угрожает.

Мы оба знаем, что это ложь, как и то, что она жаждет опасности.

— Обязательно, — обещает он, вскинув подбородок. — Дай своим родителям время, и со временем они поймут, что этот союз — благо для всех.

Я поворачиваюсь и успеваю увидеть, как она наклоняет голову и в ее нефритовых глазах появляется напряженность.

— Дедушка, мне кажется, ты меня не слушал, — говорит она ему, и в ее словах отражается холодная и собранная уверенность. — Эмерик уже сказал тебе, что не допустит, чтобы наш брак стал чем-то выгодным для моего отца или кого-то еще, и я тоже не допущу этого, потому что с меня хватит. Моим последним актом служения семье Моран стала свадьба с Эмериком - то, что произошло только из-за отчаянной глупости и вопиющей жадности моих отца и брата.

Придет время, когда она узнает, что это не вся правда, но сейчас не время. Особенно сейчас, когда она обретает голос и отстаивает свои интересы перед дедом.

— Мне всю жизнь говорили, что моя единственная ценность - это то, какой брак я могу заключить, но с этим покончено. Ты и все остальные больше не пытаетесь найти способы выжать из меня всю кровь.

Моя жена даже не представляет, как невероятно упоительно она выглядит сейчас, медленно входя в свою новую силу. У меня возникает желание нагнуть ее и трахнуть прямо здесь, на деревянном столе, шепча ей на ухо слова похвалы. Судя по тому, как кровь сейчас приливает к моему члену, можно с уверенностью сказать, что она тоже согласна с этим планом.

Риона не дрогнула и не попятилась, пока дед наблюдал за ней со знакомым напряженным восприятием. Похоже, именно от него она унаследовала эту черту.

После некоторой паузы он просто говорит:

— Ты права. Ты больше не Моран, Риона Бейнс. Ты больше не принадлежишь нам, как и твоя преданность.

Он обращает свой пристальный взгляд на меня.

— Надеюсь, ты достоин ее.

Сузив глаза, я смотрю на него в ответ, но не удостаиваю его реплику своей.

Крепко сжав ее руку, я начинаю направлять нас к выходу из паба.

— Пойдем, принцесса. Мы закончили, нам пора домой.

Дом.

Я думал, что мне потребуется больше времени, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что я делю свой дом - свое убежище - с другим человеком, но мысль о том, что мой пентхаус теперь наш дом, утихомиривает что-то дикое в моей душе.

Засунув руки в карманы брюк, дедушка прощально наклоняет голову.

—Риона.

Моя жена делает то же самое, тихо произнося

— Дедушка, — а затем поворачивается и позволяет мне увести ее от него и ее прошлого.