Я уже не первый раз нахожусь с ним в одной комнате. Нет, как и мы, Бэйнс часто летает на мероприятиях, подобных этому. Без сомнения, они пытаются сохранить порядочный гражданский фасад, как и остальные здешние преступные кланы. На протяжении многих лет я мельком видела этого печально известного человека передо мной, но никогда у меня не было возможности – привилегии – осмотреть его так, как сейчас.

Высокий, темноволосый и чертовски опасный.

Я должна разрушить это заклинание и уйти. Если бы красные подошвы моих лабутен оторвались от пола, я бы так и сделала… ну, думаю, так и сделала бы. Возможно, у меня сейчас в мозгу короткое замыкание.

Словно он может читать мои мысли, уголок рта Эмерика изгибается в ухмылке, и, клянусь, мое сердце на мгновение останавливается. Злая. Это единственный способ описать эту ухмылку. Этот взгляд обещает что-то, чего я еще не поняла, но каким-то образом знаю, что это будет для меня развлечением. Такое развлечение, от которого я была бы идиоткой.

Его темная бровь приподнимается, как будто он подстрекает меня сделать что-то. Ваше предположение так же хорошо, как и мое, о том, что это может быть. Есть множество вещей, которые кто-то вроде Эмерик мог бы от меня хотеть, и я не в состоянии дать ему что-либо — каким бы заманчивым оно ни было. Когда мне было восемнадцать, я усвоила урок о последствиях того, что позволяю мужчинам приближаться ко мне. Если я хорошенько подумаю об этом, то до сих пор чувствую жжение маминой ладони на своей щеке после того, как они нашли меня в том гостиничном номере.

Когда мои глаза бросают на него вызов, его ухмылка только усиливается.

Беда. Беда. Беда.

Его итальянский кожаный ботинок поднимается с земли, как будто он решил, что если я не приду к нему, то он придет ко мне.

Другая его нога не получает возможности пошевелиться, потому что громовой голос прорывается сквозь постоянное гудение посетителей вокруг нас и эхом отражается от мрамора вестибюля.

— Бэйнс!

Внезапный звук настолько громкий и резкий, что заставляет всех остановиться и заклинание Эмерик Бэйнс, под действие которого я попала, разрушилось.

Знаете, в кино случается что-то ужасное и все начинает двигаться в замедленной съемке? Я не думала, что такое может случиться в реальной жизни, но когда из толпы выходит мужчина с темным капюшоном, надвинутым на голову, и поднимает руку, в его руке блестит серебряный пистолет, время замедляет свой ход.

Крики людей вокруг меня звучат так, будто они находятся за много миль от меня, и я едва чувствую, как их тела сталкиваются с моими, когда они пытаются убежать от преступника. Вероятно, мне следует последовать их примеру и бежать, точно так же, как я должна чувствовать то же, что и они, — этот тошнотворный ужас, когда я сталкиваюсь с возможностью смерти. Но я не боюсь.

Как будто он не боится.

Коварный блеск в глазах Эмерика никогда не угасает. Не тогда, когда он поворачивает голову навстречу мужчине, и не тогда, когда мужчина нажимает на курок. Он даже не моргает, когда гигантская татуированная стена мышц врезается в меньшее тело преступника и уносит его на мраморный пол, в то время как выстрел пронзает воздух.

Двое мужчин с сильным стуком падают на землю у ног Эмерика.

Подобно лопнувшей резинке, время возвращается в свой обычный темп. Вокруг меня царит полнейший хаос, и в моих ушах теперь звенит от выстрела из пистолета, выстрелившего менее чем в десяти футах от меня. Люди все еще проталкиваются мимо меня, но я словно камень в реке, отказывающийся сдвинуться с места, к которому я была приклеена в течение этих долгих минут.

Кровь просачивается между пальцами Эмерик, когда он прижимает их к ране на левом плече. Если бы татуированный зверь-человек не прыгнул в комнату тогда, Бэйнс, вероятно, был бы мертв на земле, а его кровь окрасила бы блестящие девственно чистые полы.

Несмотря на огнестрельное ранение в плечо, он по-прежнему сохраняет спокойствие, отдавая приказы татуированному мужчине. Судя по уважительному выражению его лица, я предполагаю, что его спаситель — часть его службы безопасности. Что бы Эмерик ни приказал, парень заставляет его оторвать нападавшего от земли и яростно тянуть его к выходу. Без сомнения, пока мы говорим, сюда уже направляются полицейские, и нет ни малейшего шанса, что кто-то вроде Эмерика Бэйнса позволит полиции Нью-Йорка разобраться с его попыткой убийства. Я предполагаю, что этот парень не протянет ночь и неизбежно умрет от рук Бэйнса.

Эмерик смотрит, как они уходят, прежде чем снова обратить свое внимание на меня. На этот раз его очередь сузить глаза, но он не бросает мне вызов. Нет, он смотрит на меня так, словно он пытается меня разгадать, как будто я загадка, которую он не понимает.

Передо мной появляется фигура в темном костюме, закрывая мне обзор самого опасного человека Нью-Йорка, и чья-то рука сжимает мое плечо.

— Риона! – бородатое лицо Брейдена внезапно оказывается на одном уровне с моим, и обеспокоенные темно-зеленые глаза дико изучают меня. Когда я не сразу отвечаю начальнику службы безопасности отца, он пытается снова, на этот раз выкрикивая мое прозвище достаточно громко, чтобы перебить звон в моих ушах. — Рио! Черт побери! Ответь мне. Ты в порядке?

Медленно моргая еще раз, я перевожу взгляд на Брейдена.

Мои плечи пожимают его крепкими объятиями.

— Господи, Брей, тебе не обязательно кричать. Я в порядке. Почему мне не быть. Очевидно, я не была целью, – я небрежно жестикулирую позади него. — Они уже вытащили парня из здания. Честно говоря, все это было разочаровывающим, но кто знал, что вооруженный преступник в капюшоне — это все, что нужно, чтобы сделать одно из этих чертовых событий еще более захватывающим, – я дарю ему редкую искреннюю улыбку. — Мы должны иметь это в виду, когда они решат выставить меня напоказ в следующий раз. Это может быть быстрый и простой способ уйти пораньше.

Длинный выдох, который он выдает, когда он качает головой, только заставляет меня улыбнуться еще сильнее.

— Клянусь Богом, ты будешь причиной того, что я рано уйду на пенсию.

Брей, наверное, единственный человек в моей семье, которому не нужно следить за тем, что я говорю. Он знает, что тихий и невинный персонаж — не более чем маска.

— Это грязная ложь, и ты это знаешь, — отмахиваюсь я от него. — Ты будешь скучать по мне.

Его единственная реакция — невесёлое рычание, когда он обнимает меня за плечи и провожает к выходу. Убрав его широкую фигуру с моего пути, я мгновенно нахожу очаровательного мужчину, который был раньше, но единственное доказательство того, что он действительно когда-либо был в этой комнате со мной, - это ярко-красные капли крови на белом полу.

— Чертовы Бэйны… — рычит Брэцй, когда мы проходим мимо пятна крови.

Я не могу удержаться от вопроса:

— Почему кто-то настолько глуп, чтобы попытаться убить его во время публичного мероприятия?

Реальный вопрос в том, почему кто-то был настолько глуп, чтобы попытаться убить его, и точка? Вы не преследуете такого человека, как Эмерик, если не уверены на тысячу процентов, что вам удастся его убить, потому что, если он все еще сможет встать, когда вы с ним закончите, вы будете мертвыми.

— Путь к вершине невозможен без приобретения нескольких врагов, и если есть что-то, что Эмерик Бэйнс делает лучше всего… так это наживает врагов.