— Да, только моя.

Без предупреждения или преамбулы он входит в меня одним длинным, карающим толчком. Он не дает мне времени ни оправиться, ни привыкнуть к его вторжению, он вонзается в меня снова и снова быстрыми, сбивающими дыхание движениями. Все, что я могу сделать, - это зафиксировать мышцы на месте и впиться пальцами во влажную грязь под собой в отчаянной попытке удержаться.

Оргазм, который грозил разразиться с тех пор, как он впервые прикоснулся ко мне несколько минут назад, пробуждается в глубине моего живота. Он нарастает и нарастает со скоростью, за которой я не могу угнаться. Волны жара, берущие начало между бедер, пробегают по моему телу, словно языки пламени. Ад продолжает разрастаться, и я уже близка к точке невозврата, когда рука Эмерика снова шлепает меня по нежной попке и он вынимает ее, оставляя внутри только толстую головку своего члена.

— Нет.

Его приказ прозвучал скорее по-звериному, чем по-человечески.

— Дело не в тебе. Я уже говорил тебе, что плохие девочки не получают вознаграждения за свое непослушание.

— Мне жаль.

Я не пытаюсь скрыть отчаяние в своем тоне. Это и так не секрет. Он уже в третий раз доводит меня до грани, а потом отказывает. Он прекрасно понимает, что я держусь на волоске.

— Я поступила неосторожно, когда уехала без тебя. Это было опасно. Теперь я это знаю и больше так не поступлю.

Он делает неглубокие толчки, дразня меня своими нежными ударами.

— Я знаю, что ты этого не сделаешь, потому что ты будешь помнить это наказание и то, каково это - быть оставленной болезненно желанной.

Рука Эмерика обхватывает мое горло. Он тянет меня вверх, пока моя голая спина не прижимается к хлопковой рубашке, все еще прикрывающей его грудь. В таком положении он погружается в меня еще глубже, а моя голова откидывается назад на его плечо. Его бедра начинают выгибаться вверх, создавая медленные, но мучительно глубокие толчки.

Он держит меня за шею, но не сомневается в том, кто здесь хозяин. Он мог бы легко усилить давление и поставить под угрозу мой запас воздуха, как он делал это в прошлом, но он этого не делает. Подушечка его большого пальца проводит по моей точке пульса так, что я нахожу это восхитительным.

— Эмерик, — хнычу я, и неистовые слезы снова появляются и падают на лицо теплыми каплями, когда я зажмуриваю глаза.

— Пожалуйста. Я так близко.

Он игнорирует мои мольбы и продолжает входить в меня. Под этим новым углом головка его члена скребется о чувствительную переднюю стенку моей киски, отчего в моем зрении начинают появляться звезды.

— Воздержись, — ворчит он мне в ухо, прежде чем его зубы сомкнутся на серебряных обручах, украшающих мочку моего уха. — Если ты позволишь себе кончить сейчас, я буду вынужден проделать это снова и наказать тебя еще раз. Ты же этого не хочешь, правда?

О, Боже, нет. Я не могу сделать это снова.

Мой крик страдания разносится по деревьям. Для моих собственных ушей он звучит как жалкий вой. Я сказала ему, что не буду умолять, и я так и делала, но это не помогло. На этот раз он не хочет сдаваться. Нет, он хочет, чтобы я страдала.

Мне требуется каждая унция концентрации и вся моя зыбкая сила воли, чтобы не переступить эту черту. Было бы так легко позволить себе погрузиться в манящее меня раскаленное удовольствие, но я сопротивляюсь его приглашению, потому что не думаю, что у меня получится, если он заставит нас начать все сначала. Я и так уже больно оголила нервы.

К тому моменту, когда плавные толчки Эмерика становятся неровными и беспорядочными, я уже вовсю рыдаю. Рука, лежащая на моем бедре, впивается в плоть, а рука, лежащая на моем горле, поднимается вверх и захватывает мою челюсть. Он поворачивает мою голову, и его рот смыкается с моим в грязном и почти насильственном поцелуе. Я уверена, что стон удовольствия, вырвавшийся из его груди, мог бы поддерживать меня всю жизнь. Как изголодавшаяся женщина, я глотаю этот звук и сопровождаю его своим собственным, когда его горячая сперма заполняет меня.

Наше неровное дыхание синхронизируется, когда он прижимается своим лбом к моему. Мое разгоряченное лицо мокрое от слез, я вся в грязи, но взгляд одобрения в этих серых глазах заставляет меня чувствовать себя красивой. Что еще важнее, они заставляют меня чувствовать себя желанной. А это все, что мне когда-либо было нужно.