— Почему ты связал меня, Джордан? — спрашиваю я, пытаясь задержать его.

— Ах. Прошу прощения за это. Видишь ли, тела сильно дергаются и двигаются под острым лезвием. Получается ужасный беспорядок.

Его слова вынуждают меня трястись, однако есть необъяснимая и раздражающая стена отрицания, отделяющая меня от реальности. Может быть, это из-за того, что я уже пережила подобную травму, или же, это чувство неведения. Возможно, он показался мне слишком милым в баре, чтобы я воспринимала его всерьез. Но я отказываюсь верить, что умру сегодня вечером, и я знаю, что это смешно утверждать с моей стороны. Я подозреваю, что именно он жестоко убил тех других девушек, и в мире нет никаких причин, по которым он пощадит меня.

— Почему ты это делаешь?

— Почему ты пошла в бар с фальшивым удостоверением?

Расположение бетона в моей ладони затрудняет и делает неуклюжим попытки разрезать пластик. Это бесполезно. Я уверена, что он уже рассчитал все шансы моего побега.

— Я не хотела быть там. Я должна была смотреть фильмы с подругой.

— Ах, да. Твоя маленькая шлюха-подруга.

— Где она?

— Наверное, трахается, что шлюхи и делают.

— Твой друг… он… он тоже…

— Занимается… этим? — спрашивает он, указывая в мою сторону. — Нет. Ну, насколько мне известно. На самом деле, мы даже не друзья. Просто знакомые с пар по физике. Думаю, что с ним ей будет относительно безопасно. Во всяком случае, с точки зрения статистики, — скрестив руки за спиной, он ходит взад-вперед передо мной. Каждый его шаг усиливает мое беспокойство. — И это хорошо. Важно, чтобы был человек, который видел тебя в последний раз. К твоему сожалению, она даже не подумает на меня. Я уже положил тебя без сознания в багажник, пока вез их обоих в общежитие Роба. Твоя подруга была очень расстроена, думая, что ты уехала на ее машине и оставила ее одну в баре с незнакомцами. Она будет чувствовать себя виноватой, когда поймет, что ты не вернулась, а ее машина стояла на заброшенной парковке. Разумеется, в нескольких милях отсюда, — он останавливается и вздыхает, пока я пытаюсь осмыслить логику происходящего. — Когда она видит новости, она будет благодарна, что не села с тобой в машину.

— Я уверена, там были камеры.

— Ни одной, если ты, конечно, мне поверишь. Это минус посещения дешевых баров, не так ли?

После этого следует неловкое молчание. Я пытаюсь представить, как Лилия или мой отец пытаются разгадать мое исчезновение. Убийство. Мое убийство. Еще одна история в новостях. Первый проблеск паники скользит по моей шее при мысли о том, как он вонзает в меня нож. Видимо, мой мозг наконец начинает осознавать реальность.

— Забавно, но первой мое внимание привлекла твоя подруга. Не пойми меня неправильно, ты была бы великолепна, если бы не эта штука на твоем лице.

Игнорируя его оскорбление, я оглядываюсь по сторонам в поисках каких-либо подсказок, которые могли бы намекнуть мне, где я нахожусь. Подвал, очевидно, но где?

— Что это за место?

— Заброшенная дыра километров за шестьдесят от города.

Шестьдесят километров. Он увез меня за шестьдесят километров, только чтобы убить. Эта мысль одновременно пугает и тошнотворно интимна.

В зловещей, непрерывной тишине, которая следует за этим, я снова вглядываюсь в «Злорадство». Словно почувствовав мой взгляд, он оглядывается через плечо.

— Самая могущественная организация в мире. Мой отец был ее важным членом. Они наслаждаются чужими страданиями.

— То есть ублюдки, — смело говорю я.

Его глаз дергается, ухмылка играет на губах.

— Я хочу кое-что попробовать. Недавно, когда ты была в полуобморочном состоянии, пока я тебя мыл, ты говорила про страх воды, — в моей голове мелькают образы, заполняя пробелы и создавая тревожное представление о том, что произошло, пока я была без сознания. — Как некий ученый, я верю, что страхи можно преодолеть.

Мой пульс учащается от его слов, холодный ужас превращает мою кровь в лед. Сжимая зубы, я стараюсь контролировать свое лицо, чтобы он не видел, как его слова влияют на меня.

— Я уже приготовил для тебя ванну, дорогая.

Чудо, что мои зубы не трескаются от силы, с которой я сжимаю челюсти. Порывы воздуха вырываются из носа, паника сжимает мои легкие, словно в кулак.

— Считай это предварительными ласками, любимая. Это гораздо менее болезненно, чем если бы я трахал тебя ножом, — он издает мечтательный вздох. Его рот растягивается в зловещей улыбке. — Хотя ночь только начинается, и здесь нас никто не потревожит.

Как только он направляется ко мне, я отталкиваюсь назад. Мышцы судорожно сжимаются. Резкая боль в коже головы говорит о том, что он схватил меня за волосы. С сильным рывком я падаю на больное плечо, роняя свое единственное оружие. Шершавый бетон царапает мою кожу, пока он тащит меня за волосы и связанные руки по полу, вытаскивая из комнаты. Упираясь пятками в цемент, я ощущаю жгучую боль в костях и изо всех сил стараюсь напрягать мышцы, чтобы не вывихнуть плечо, когда он волочит меня за собой. В груди скребется отчаянный крик, который я удерживаю, стискивая зубы.

Раздражающий звук его хохота вызывает во мне жестокое желание заставить его замолчать.

— Это все, на что ты способна? Давай, кричи изо всех сил своими жалкими легкими! Ну же, я хочу это услышать!

Как бы это ни было тщетно, я извиваюсь и подпрыгиваю в попытке высвободиться. Краем взгляда я замечаю лестницу и полки, заставленные банками для консервации. Но из-за моей борьбы я не могу разглядеть, что в них находится.

Жжение в затылке стихает, когда он бросает меня рядом с ржавой стиральной машиной. В тот момент, когда он отпускает меня, я использую эту возможность, чтобы подняться на колени и отползти прочь. Его руки скользят под мои подмышки, и я с удовольствием бью головой назад, наслаждаюсь звуком его злого ворчания, когда мой затылок ударяется о что-то твердое. Он издает яростный громкий рев и снова хватает меня за волосы. Еще одна мучительная вспышка боли пронзает мой череп.

Слабый стон вырывается из моих губ, когда он с такой силой дергает за волосы, что мне приходится встать на ноги. Мир вертится, как карусель, и я смотрю на свое отражение в воде, наполняющей большую белую ванну для стирки. Зловонный аромат тухлой серы воды из колодца заполняет мой нос.

Его тело прижимает меня к бортику, он крепко удерживает меня, ладонь упирается в мою макушку.

Мышцы дрожат от попыток откидывать голову назад. Я с трудом дышу через нос, паника внутри меня нарастает, поскольку вода приближается к моему лицу.

— Скажи мне, что заставило тебя бояться воды? — напряжение в его голосе отражает тревогу, вибрирующую в моих костях.

Вспышки воспоминаний мелькают в моей голове. Крики. Давление на горле от безжалостного захвата моей матери. Жжение в легких.

Он приближает мое лицо к воде, подбородок касается холодной поверхности. Сквозь ржаво-окрашенные глубины, на дне раковины что-то виднеется. Пряди длинных волос. Глаза, покрытые молочной пленкой.

Отрубленная голова. Голова Лайлы.

О, боже! Нет!

— Она сопротивлялась не так сильно, как ты, — хихикает он, пальцы впиваются в мой череп.

— Иди… нахуй! — мое сопротивление обрывается ледяной жидкостью на моем лице, когда он погружает мою голову под воду – лицом к лицу к отрубленной голове Лайлы. Ужас и паника разрывают мои мышцы. Несмотря на то, что мои руки все еще связаны сзади, я извиваюсь и сражаюсь с ним. Бесполезный крик вырывается из меня в виде заглушенных пузырей.

Борись!

Борись!

В суматохе я нахожу в себе силы сжать пальцы, вонзая ногти в что-то прижатое к моей ладони. Гневный рев говорит мне, что я причинила ему боль. Когда мое тело жестко ударилось о край ванны, он немного ослабил хватку, и я смогла поднять голову из воды, хрипя и задыхаясь.

В надежде избежать очередного погружения, я поворачиваю голову и замечаю мелькание тени у лестницы.

Не сейчас. Пожалуйста. Я не могу впасть в очередной приступ.

— Ебаная шлюха! — Джордан снова опускает мою голову в воду, на этот раз сдавливая мою ладонь. В попытке освободиться один из моих пальцев сгибается в неправильном направлении, и отвратительный хруст отправляет волну боли по моему суставу. Я издаю еще один тщетный крик, выпуская последние остатки воздуха из легких. Мои мышцы сходят с ума, дрожат, трясутся, отчаянно жаждут хоть глотка воздуха. Жгучая дыра в моей груди умоляет, чтобы ее наполнили.

Головокружение накрывает меня.

— Би.

Я слышу шепот моей матери, спокойствие в ее голосе – приятный контраст по сравнению с хаосом в моей голове.

— Иди сюда, детка. Мне тебя так не хватало.

Давление на моей голове ослабевает.

Я – перышко, парящее на ветру. Легкое и беззаботное.

Я позволяю ему забрать меня. Все глубже и глубже во тьму.