ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

СЕЙНТ

Пока Браяр заканчивает свой рабочий день, я сижу в библиотеке, отправляя очередную порцию писем с запросами агентам, перечисленным в созданной ею таблице.

Погрузиться в литературный мир почти невозможно, когда мой разум терзают мысли об ублюдке, который думает, что может напасть на мою музу. Я жажду выследить его и заставить страдать в десять раз больше, чем он причинил ей. Но я также не могу оставить ее в кампусе одну.

Если этот безумец не садовник или Уоррен Маршалл, то, возможно, Браяр была права. Возможно, ее новый преследователь - таинственная блондинка в черном BMW.

Я отправляю сообщение Зейдену.

Что ты можешь рассказать мне о владельцах черных BMW в Оберне?

Он отвечает не сразу. Электронное письмо - желанное развлечение от игры в ожидание, пока я не пойму, что отправитель - литературный агент, к которому я обращался несколько дней назад.

Дорогой мистер Николсон,

Большое вам спасибо, что спросили меня о «Готовый убить». К сожалению, я не считаю себя подходящим агентом для представления вашей работы, поскольку проект мне не совсем подходит. Я желаю вам всего наилучшего в поиске подходящего представителя для вашей работы.

В этом бизнесе отказ неизбежен. Даже будучи автором четырех книг-бестселлеров, я не застрахован от этого. Конечно, больше агентов и издателей, вероятно, увидят в книге с моим именем возможность заработать денег, чем до того, как я был опубликован, но искусство субъективно, и не все прониклись вкусом к жутким, мрачно-романтическим готическим романам ужасов, которые я пишу.

Тем не менее, каждый отказ причиняет боль. Волна паники пробегает по моему позвоночнику при мысли о том, что это конец пути. Что я когда-либо опубликую только четыре книги и что роман, который я написал специально для Браяр, никогда не появится на ее полке.

Мой телефон гудит от сообщения от Зейдена.

Я посмотрю.

В моем телефоне зазвенел будильник. С розыском придется подождать.

Я нахожусь возле класса Браяр, когда она наконец выходит вслед за всеми своими учениками. Она ухмыляется мне, но не прикасается. Не тогда, когда есть свидетели.

— Ты отправлял какие-нибудь запросы? — спрашивает она, пока мы направляемся к парковке.

Зима, наконец, переходит в весну, студенты сбрасывают свои толстые пальто и брюки на флисовой подкладке в пользу кардиганов и леггинсов. Браяр просто сияет на весеннем солнце.

— Несколько.

— Что случилось? — Ее голубые радужки изучают меня, выискивая ответы в моих чертах лица.

— Что заставляет тебя думать, что что-то не так?

— Потому что я знаю тебя. Как и ты знаешь меня. — Она останавливается, чтобы потереть место между моими бровями. — У тебя здесь складка. — Ее палец скользит к уголку моего рта. — Твои губы опускаются сюда. — Она замечает свою «Хонду», тычет меня в ребра, прежде чем продолжить свой путь через парковку. — От меня тебе тоже не спрятаться.

У меня сжимается грудь. Она самая невероятная женщина, которую я когда-либо встречал. Никто никогда не любил меня так, как она.

Потому что теперь я в этом уверен.

Браяр Ши любит меня.

— Так, когда же ты, наконец, признаешься, что любишь...

Она задыхается.

Окно со стороны водителя разбито, осколки по краям, несколько поблескивают на асфальте и еще больше разбросано по водительскому сиденью и полу.

Мои руки сжимаются в кулаки. Кем бы ни был этот монстр, мне нужно устранить его. Или ее. Я не могу позволить этому продолжаться ни секундой дольше.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной? — Браяр сжимает ключ в кулаке, как кинжал. Если бы нападавший был здесь, я не сомневаюсь, что она бы выколола ему глаз.

— Отойди. Я все уберу. Я не хочу, чтобы тебе причинили боль.

— Не утруждай себя. — Она дергает меня за руку и ведет обратно в кампус. — Пошли..

— Куда мы идём? — спросил я.

— Офис службы безопасности. У них камеры по всему кампусу. У них наверняка есть записи с камер наблюдения на парковке. Если мы сможем взломать их, возможно, нам удастся выяснить, кто испортил мою машину.

— А ты не можешь попросить кого-нибудь впустить тебя?

— Они нас не пустят. Внутрь допускаются только сотрудники службы безопасности.

— Хорошо, что я никуда не хожу без своей отмычки.

Она закатывает глаза, но на ее губах играет легкая улыбка.

— На этот раз я действительно благодарна тебе за твое преступное поведение.

— Я действительно думаю, что ты была благодарна за мое преступное поведение в ту секунду, когда я ворвался в твой дом и лизнул твою киску.

Она толкает меня локтем в ребра, оглядываясь на толпящихся вокруг нас студентов.

— Не говори такого дерьма там, где другие люди могут тебя услышать.

Мне нравится выводить ее из себя, хотя она уже должна была бы знать, что я бы никогда не захотел сделать что-то, что может ее расстроить, например, добиться ее увольнения, даже если бы это означало, что моя жизнь заметно улучшилась. Она важнее любых моих желаний или потребностей. Я бы с радостью перестал дышать, если бы ей понадобился мой кислород.

Мы идем по кирпичному кампусу, деревья расцветают новой жизнью, природа медленно превращается из бесплодной и унылой в цветущую и яркую. Если бы не этот придурок, доставляющий неприятности Браяр, мы могли бы совершить романтическую прогулку по цветущему весеннему кампусу. Вместо этого она пытается, но безуспешно, вести себя незаметно, пока направляется в службу безопасности.

Пока она ведет меня в небольшое здание факультета, я поддразниваю:

— Ах. Это место навевает воспоминания.

Браяр наотмашь бьет меня по руке.

— Ты самый невыносимый мужчина на планете. Мы пытаемся сохранить статус инкогнито.

— Возможно, тебе стоит приберечь взлом и проникновение для профессионалов, муза.

— Профессор, мистер де Хаас.

— Простите, профессор. — Я наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо. — Я буду наказан за свою дерзость?

— Как только у меня будет запись, которая мне нужна, и я останусь с тобой наедине, ты проглотишь эти слова, — шепчет она.

Я притворно надуваю губы.

— Какая жалость. Я надеялся съесть что-нибудь другое.

Она игнорирует меня, когда мы подходим к офису охраны кампуса.

— Я постою на страже, пока ты будешь вскрывать замок.

Мы одни в пустом холле. Я нажимаю на ручку, и она поворачивается.

— Видите, профессор? Предоставьте это профессионалам.

Она протискивается мимо меня, намеренно толкая мою руку плечом так сильно, как только может. Я хихикаю и следую за ней в полутемную, тесную комнату.

— С чего, черт возьми, нам начать? — Она встряхивает оба монитора, просматривая прямые трансляции в поисках камеры на преподавательской парковке.

Я присоединяюсь к ней, пока не замечаю ленту, показывающую припаркованные машины и одну, выезжающую задним ходом со своего места.

— Вот. Это оно.

Взгляд Браяр скользит по монитору.

— Давай попробуем найти мою машину. Должно быть, самое дерьмовое место на стоянке, так что заметить его будет нетрудно.

— Что вы двое здесь делаете? — Охранник с короткой стрижкой и комплексом превосходства сердито смотрит на нас, скрестив руки чуть ниже белого значка «SECURITY» украшающего его грудь. Он почти моего роста, но коренастый, что говорит мне о том, что он тренируется для демонстрации мускулов, а не функциональной силы.

— О, Тревор! Слава богу.

Я поджимаю губы. Слава богу? Какого черта ей благодарить бога за то, что он послал охранника поймать нас здесь?

Браяр указывает на монитор перед нами.

— Кто-то разбил окно в моей машине. Мы пытаемся выяснить, кто это был. Ты можешь помочь?

Он входит в комнату, и она улыбается, но он выключает мониторы.

— Тебе запрещено здесь находиться.

Ее улыбка дрогнула.

— Тревор, это может быть мой преследователь. Если мы сможем получить видеозапись, то узнаем, кто это.

— И я рад просмотреть запись для вас, но студентам нельзя здесь находиться. Это протокол безопасности. — Его челюсть напрягается, когда его взгляд останавливается на мне.

Браяр фыркает.

— Ладно. Просто, пожалуйста, разберись с этим как можно скорее и дай мне знать, если найдешь их. Я более чем готова расправиться с этим ублюдком. Ты узнал что-нибудь по номеру телефона?

— Пока нет. Я дам тебе знать, как только что-нибудь узнаю.

— Как только что-нибудь услышишь, и ни секундой позже. Этот ублюдок должен получить по заслугам. — Она выбегает из комнаты и не сразу замечает, что я не иду за ней.

Охранник смотрит на меня и бормочет:

— Да.

— Тревор, не так ли?

Он выпрямляется, но ничего не говорит.

Я медленно сокращаю расстояние между нами, кладу руку ему на плечо, чтобы любой проходящий мимо мог принять наше взаимодействие за дружеское.

— Если с ней что-нибудь случится из-за твоего вмешательства, у тебя возникнут гораздо большие проблемы.

Он фыркает, вырываясь из моих объятий.

— Ты пытаешься мне угрожать, приятель?

Я ухмыляюсь.

— Я не твой приятель, и я не пытаюсь тебе угрожать - я угрожаю. Если ты будешь препятствовать нашим усилиям по получению доказательств, необходимых для обеспечения безопасности Браяр, последствия тебе не понравятся.

Его глаза сужаются, кожа становится пунцовой.

— Я знаю, кто ты, приятель. Держись от нее подальше.

Поэтому она рассказала ему обо мне.

— Я не твой приятель, и я не тот парень, которого ты ищешь. Ты действительно думаешь, что я бы помогал ей просматривать записи с камер наблюдения, если бы это было так?

Если бы не десятки свидетелей, которые могли застать нас в любой момент, его руки вцепились бы мне в горло.

— Я знаю, что ты, гребаный придурок-сталкер. И я знаю, что ты пробрался к ней в голову. — Он тычет меня прямо в грудь. — Так что будь осторожен.

— Сейнт, — зовет Браяр, снова появляясь в дверях.

Если бы не ее взгляд, пригвоздивший меня к месту, я бы оторвал этому парню голову.

Не говоря больше ни слова, я выхожу вслед за ней за дверь.

— Что все это было? — спрашивает она, пока я хватаю ее за локоть и тащу по коридору к выходу из здания. Весенний воздух теперь несет в себе арктическую прохладу.