Впереди снова забрезжил свет. Лёгкий, расплывающийся, словно завёрнутый в плёнку. Надо к нему как можно быстрей! Игорь вдруг совершенно не к месту вспомнил про фонарик. Но как он будет светить в воде? Его-то старенький, многократно перемотанный изолентой — уж точно нет. Но среди водоворота странных событий и явлений, чем чёрт не шутит? Игорь вытянул его из-за пояса, прикрепил к ремню лётных очков и включил.

Фонарик слабым лучом прорезал тёмную морскую воду. Нет, не воду. Тьму, клубившуюся вокруг и обволакивающую, словно некая плотная субстанция, в которой можно было перемещаться, а значит… Дышать? Лёгкие сдерживать уже было невозможно. Вздох рвался изнутри, заставляя грудь заходиться спазмами, и страх расползался по телу, не желая исчезать. Тьма же расслоилась в свете фонаря на тёмно-серые оттенки, откуда выныривали странные вещи. Как ни пытался Игорь вспомнить название, назначение этих предметов — не мог. Двухместная коляска, разорванная на части, толстый плед, почти расползшийся от времени, с рисунком из огромных роз, лёгкая ажурная шляпка, которую так любила Рита…

Вдруг всё снова изменилось. Из мглы выплыло тело. Отёкшее, раздувшееся, с заметными уже признаками разложения. Оно так и смотрело на Игоря выпученными стеклянными глазами, пока не скрылось из виду. Дальше — хуже. Мимо стали проноситься трупы, каждый следующий ещё отвратительнее прежнего. То кожа лоскутами свисала с прогнившей плоти, то отсутствовали некоторые конечности, то это была иссохшая мумия, а один раз… пронеслась тень. Нечто, состоящее из мелких, еле заметных частиц. Это был пепел. И фигура, спалённая давним ядерным пожаром, почти обняла Игоря, но он с неслышным криком рванул вверх, стараясь как можно быстрее достичь размытого света, тусклым круго́м будто лежавшего на матовой льдине…

Это снова вода, а руки упёрлись в скользкую поверхность холодного монолита. Именно из-за этого свет казался таким мутным, расплывчатым. Но он всё же оставался виден. Скорее всего, льдина не слишком толстая. Надо выбираться. Игорь достал нож. Тот самый, что остался торчать в спине Игната, только сейчас он почему-то оказался снова у него. Мужчина начал царапать, ковырять им лёд. Но это трудно, чертовски тяжко. Любое движение вверх отталкивало лекаря назад, в глубину. Ему вновь и вновь приходилось работать ногами и руками, чтобы держаться рядом с поверхностью. Силы были на исходе, когда нож всё же проткнул лёд, и Игорь в последнем усилии несколько раз ударил кулаком.

И снова ни звука, льдина раскололась, мелкие обломки немедля же разошлись в стороны, более крупные — вздыбились. Мужчина схватился за скользкий край, этого хватило, чтобы подтянуться вверх, и, помогая себе ногами, он всё же выбрался наружу, отползая как можно дальше от края тёмной пропасти…

Игорь в усталости лежал некоторое время, откашливаясь и стараясь не шевелиться, чтобы дать уставшим мышцам отдохнуть. И лишь некоторое время спустя осознал, что воздух наполнился звуками. Потёмкин замер, чтобы лучше распознать их. Рядом, буквально в нескольких метрах, кто-то чавкал. Причём делал это с нескрываемым удовольствием, смакуя, облизываясь. Игорь поднял голову.

Увиденное заставило вскочить на ноги и сжал нож. Везде темнота, и лишь маленький круг пространства чётко виден в направленном свете, будто кто-то повесил сверху прожектор. Две тошнотворные твари сидели в нескольких метрах от него и отрывали от трёх мёртвых тел кусочки подгнившей плоти. Одна с какой-то долей удивления рассматривала внутренности мертвецов, перебирая их в лапах.

— Эй! — крикнул Игорь, отчётливо понимая, что чудовища не разговаривают. — Что здесь происходит?

Это была скорее попытка обратить на себя внимание, нежели желание что-либо у них узнать. Твари развернулись, приподнимаясь на худых кривых лапах. Их вид вновь вызвал у лекаря отвращение. Тощие, голые, с белёсой кожей, обтягивающей рёбра и местами свисающей противными складками, они смотрели на него выжженными светом, белыми глазами и не переставали жевать, смачно чавкая. Их длинные пальцы заканчивались столь же длинными и острыми когтями. Видимо, они не ощущали угрозы от Игоря.

«Уходи, — пронеслось у Потёмкина в мозгу. — Они тебя не ждут. Уходи!»

— Кто не ждёт? — заволновался мужчина. Ему почему-то было важно это знать, правда, почему — он не мог вспомнить.

«Они, — одна белёсая тварь указала жестом на трупы. — Они тебя забыли и не ждут. Им теперь не до этого».

Игорь медленно пошёл вперёд, не обращая уже внимания на чудовищ. Ему было интересно только одно: кто они? Почему какие-то полуразложившиеся трупы должны быть ему интересны? Лишь это занимало его сейчас. Твари с пониманием расступились, пропуская Игоря.

Но когда он подошёл ближе и разглядел лица, то упал на колени, заходясь в беззвучном крике. Перед Потёмкиным лежали жена и двое его детей.

Мужчина воткнул в льдину нож. Ещё и ещё. Снова. И так до тех пор, пока бездна под ним и телами не разверзлась, забирая его и семью во тьму…

***

— Рита. Дети, — были первые его слова, когда он откинул войлочный плащ в сторону, просыпаясь. Холодный пот градом стекал со лба, а в глазах словно ещё бушевало безумие сна — всепоглощающая тьма и его семья, растворяющаяся в ней. Тут же всплыло в памяти и слетело с губ название той самой роковой горы — Ямантау…

Картинка до сих пор стояла перед глазами. Мужчина сжал голову руками, но образ, нарисованный уставшим сознанием, не уходил. Надо было как-то изгнать его, этот давно забытый призрак из прошлого, иначе недолго и свихнуться.

Тут Игорь вспомнил о клочке бумаги, найденном у чёрного монстра в рваных штанах. Это уже что-то. Мысль о смерти медленно стиралась из памяти. Надо срочно развернуть грязную, дырявую бумажку и решить головоломку, озадачившую Потёмкина с тех пор, как он узнал, что чудовища могут носить штаны.

Но вокруг было слишком темно. Маленькая кирпичная келья ничем не освещалась, разве что из общего коридора, откуда доносились живые звуки — разговоры, топот, звон посуды, падал лёгкий отсвет от далёкого фонаря или масляной лампы, обозначая дверной проём его темницы, ограждённый решёткой. Где ж тут взяться нормальному свету? Сырость и лёгкий запах чего-то прелого позволили предположить — помещение находится в подвале.

— Кошмар? — спросил голос снаружи. Не удивительно, что к лекарю приставили охрану. — Жена и дети?

— Да, — сухо буркнул Игорь. — Они.

— Что с ними случилось? — не унимался голос.

— Утонули, — так же коротко бросил врач, не понимая, зачем он это рассказывает первому встречному.

— Жаль, — сочувственно протянул голос, не сочувствуя, тем не менее, ни капли. — А Ямантау?

— Гора. — Потёмкин пожал плечами, не думая, что это движение кто-то заметит. Всё равно тьма поглотит все жесты. И от нее-то ничего не скроется.

— Хм, — голос оживился. — Ты только это… не подумай там чего лишнего… Что я в душу лезу или секреты выпытываю. Просто интересно чертовски, что за воротами происходит.

— Хреново там, за воротами. Весьма, — у лекаря не было желания продолжать болтовню, но каким-то шестым чувством ощущая необходимость в собеседнике, он говорил. — И тем более, ничего интересного. Можешь сказать, сколько я проспал?

— Несколько часов. Вон, утренний колокол только что «зорьку» отбивал.

— Теперь ясно, почему мне так хреново, и голова раскалывается, — опять пробубнил Потёмкин.

— Ну ты, надо сказать, шороху-то устроил… — меж тем, не унимался голос. — Оборотня завалил! Это ж надо!

— Скажем, не я, а ваш лучник…

— Всё равно здорово! — казалось, словесный поток говорившего ничем уже не остановить. — Как ты его красиво вывел на стрелка! Это ж надо!

— Погоди, — прервал охранника Игорь, не намереваясь дальше выслушивать восторженные возгласы. — У тебя свет есть?

— Чего? — тот явно не понял, что именно от него хотят.

— Свет, говорю, есть? Фонарик, спички, керосинка, может, пиропатрон…

— Ты это… — после недолгой паузы промолвил голос, — кончай выдумывать. Не дай бог, взорвёшь здесь чего-нибудь.

— Да ёлы-палы! — не удержался Игорь. — Мне просто посветить надо.

— А-а-а, — протянул охранник, — Так бы сразу и сказал. А то — пиропатрон, пиропатрон… На вот, от деда достался. Ручной. Только не дёргайся, а то нам приказано стрелять.

За решёткой появился силуэт мужчины, что-то просовывающего сквозь прутья. Игорь встал, ощущая в ногах слабость, и медленно подошёл к решётке. Протянул руку, взял предмет, просовываемый незнакомцем, и только хотел вернуться на место, как тот схватил его за запястье, удерживая. От удивления Потёмкин замер, пытаясь понять, что же хочет от него стражник.

— Слушай, — полушепотом быстро заговорил мужчина, — расскажи вот что… — Он на одно мгновение прервался, размышляя, спрашивать или нет, но потом любопытство пересилило. — Как у вас с девкой? Как она? Ничего? Вроде, милаха. Наверное, очень круто вот так вот, вдвоём…

— Ничего, — проговорил Игорь, отдёргивая руку и отступая к койке. «Неужто в этом краю все такие извращенцы?» — мелькнула мысль, вызывая отвращение и желание побыстрее убраться из данного места. Охранник, разочарованный немногословностью пленника, вернулся к себе.

«Вжик-вжик» — зажужжало механическое устройство, рождая, благодаря усилиям Игоря, свет. Слабый лучик разрезал тьму камеры, теперь показалось и лицо мужчины по ту сторону решётки. Грязные, взлохмаченные чёрные волосы, густые брови и острый прямой нос. Глаза блестели в свете фонарика, а тонкие, сжатые губы, покрытые трещинками, и широкий подбородок указывали на упрямого и волевого человека. Сеть морщин вокруг глаз и старый шрам, рассекающий нос и протянувшийся под ухом на шею, придавали ему необычный, слегка грозный вид.