Повернув голову, я посмотрел на шикарный особняк Эллинстонов. Мне запрещено было входить в это здание. Я не знаю, кто дал такое указание, но с момента, как впервые оказался на земле этого семейства до настоящего момента, даже не пытался нарушить его.

А сейчас не видел в этом смысла, ведь в семейный особняк прибыла Лайма Пелинская, омега высшего класса, которая через некоторое время станет полноправной хозяйкой и главной супругой человека, за которого я так отчаянно все это время держался, Ричарда Эллинстона.

И тут я понял одну вещь. Мой муж не просто так не дал мне уйти в тот злосчастный день. Ему оказалось недостаточным причиненной мне физической боли. Он хотел насладиться моими душевными ранами. Поэтому меня принудили работать в качестве дворового? Поэтому заставили стать в ряды слуг, встречая будущих молодоженов? Бред! Неужели обида доминанта стоит всего этого?

Единственное, могу сказать с уверенностью: Ричард своего достиг, он разорвал мою душу на куски, как этого и хотел. И эта разъедающая меня боль не давала ответа на главный вопрос: как мне теперь жить?

Внезапно я почувствовал, как тоненькие ручки обхватили меня за талию, и что-то крохотное прилипло ко мне сзади.

«Миленушка, ты как? – послышался детский дрожащий голосок Поли. – Прости меня! Я ведь знала, что молодой господин должен сегодня приехать со своей невестой, но не сказала тебе. Боялась, что будешь переживать. Прости!»

Фонари, освещающие дорожку, на которой мы стояли, погасли, как и свет в окнах особняка. Но вокруг оставалось достаточно светло, потому что в этот самый момент …пошел снег. Первый снег моей первой зимы, которую я встретил в поместье Эллинстонов!

Я развернулся к девочке, подхватил ее на руки и ласково произнес: «Сегодня был тяжелый день. Пошли, детка, спать. Завтра нам с тобой рано вставать. Утро вечера мудренее!»

Я шел по тропинке к своему жилищу. Меня крепко обнимали за шею тоненькие детские ручки, а крохотное тельце, прижимающееся ко мне, делилось теплом, которого мне сейчас так сильно не хватало.