Выскочив из огромного банкетного зала, они прошмыгнули через длинный коридор и, оказавшись в туалете, закрылись в отдельной кабинке.

«А я уже говорил тебе, как я тебя ненавижу?» - прислушиваясь к посторонним звукам, зашептал Милен.

«Ага, - ответил тихим голоском Тоша. – Уже шестой раз».

Милен развернулся к другу, прижал его дрожащее тельце к себе и крепко обнял: «Тошка, слушай меня внимательно. Эти альфы под наркотой. Мы должны сейчас …тихо и незаметно …слинять с этой вечеринки. Ничего не бойся. Мы справимся, ведь я рядом с тобой и ни за что не отпущу твоей руки. Верь мне!»

Им было страшно, до безумия страшно! А кто бы ни боялся? Мало того, что нападавшие были альфами высшего класса, мало того, что они были под наркотой, но теперь эти ребята оказались еще униженными и оскорбленными, и, в довесок ко всему вышеперечисленному, не равными себе, а какими-то ничтожными омегами.  

То, что происходило потом, Милен даже не мог представить в самом страшном кошмаре, ведь, как только друзья вышли из туалета, их схватили за горло сильные руки и пригвоздили к стене. Разве могли обиженные альфы оставить безнаказанными своих обидчиков? Может, в другом мире и да, но …не в этом!

Все было так быстро и неожиданно, что Милен не успел даже никак среагировать. А сейчас он висел в воздухе, прижатый к холодной стене, болтая ногами в попытке коснуться твердой поверхности.

Ему не столько было больно, сколько горько. Пару минут назад обещал Тоше обеспечить безопасность, защитить, а сейчас друг задыхался в паре шагов от него. Милен видел ужас в его глазах, ощущал инстинктивно трепет и дрожь испуганного мальчишки, а ничего сделать не мог, скорее, не имел возможности.

Не описать словами чувства, которые испытывают люди, перед глазами которых угасает жизнь близкого и родного человечка. И Милен больше не сопротивлялся, просто висел, зажатый в тиски, и, не отводя взгляда от умирающего друга, плакал.

Но …вдруг почувствовал слабость руки держащего. Его отпустили, и юноша грохнулся без сил на пол. Что происходит?

Милен посмотрел на своего обидчика и обомлел. Альфа стоял на коленях и держался за голову. Кровь! Казалось, эта красная жидкость вытекала из всех имеющихся дыр этого человека: из глаз, из носа, из ушей….

Альфа был не один такой. Все четыре мушкетера испытывали одно и то же, стоя на коленях и держась за голову, а Тоша лежал на полу без сознания.

И самый главный герой происходящего неподвижно стоял в центре коридора - Ричард Эллинстон, собственной персоной. Его глаза налились кровью, а от напряжения тело покрылось синими выпирающими венами. Настоящий дьявол!

Только сейчас Милен все понял. В воздухе царствовали феромоны, имеющие невероятно могущественную силу, выпущенные доминантом. Юноша знал их, как никто другой, но именно такую насыщенность не ощущал никогда.

 Многое прочувствовал Милен в ауре феромонов супруга за время их знакомства: нежность, защиту, одержимость, любовь, злость, ненависть, презрение, обиду…. Но  доминант впервые применил подобную убийственную ауру на других людях, выпустив феромоны уничтожения!

Воздух наполнялся густым серым туманом. Словно бесформенные жуткие твари, окутанные и прячущиеся в тяжелых массах выпущенной ауры, ползли по полу от самых ног доминанта в сторону намеченных целей, обездвиживая каждого, кто попадался на пути. А сверху феромоны черными потоками, словно змеи, игриво извивались под самым потолком, накидываясь сверху на жертву и цепляясь, будто щупальцами, в шею, зажимая в своих кольцах.

Милен понимал, что чувствовали альфы, испытывая силу ауры Ричарда. Это было подобно давлению под толщей воды в океане. Их тела сжимала невидимая сила феромонов доминантного альфы, основной целью которых было уничтожение.

Теперь уже было неважно, что сподвигнуло Ричи на такой шаг. Он совсем недавно стал доминантом, а посему не умел контролировать еще свои феромоны. Поездка в Лондонскую академию была правильным решением, ведь это единственное в своем роде учебное заведение в мире, в котором доминантов обучали владеть и рационально пользоваться своей огромной силой.

Это правда, что Ричард, что бы сейчас не натворил, был защищен законом. И, возможно, эти альфы сами навлекли на себе беду, так сказать, заслужили. Но чтобы убивать их…. Да еще неизвестно, как переживет все это Тошка, находящийся без сознания.

Что сейчас мог сделать Милен с доминантным альфой, вышедшим за пределы собственного самоконтроля? Юноша перечитал много литературы, но ответа, как можно остановить разгневанного новоиспеченного доминанта, так и не нашел.

Собрав последние силы, Милен поднялся на ноги и рванул к Ричарду. Хрупкое тело, что было мочи, прижалось к телу альфы, которое, казалось, пылало огнем. Руки, проскользнув под подмышки, сцепились замком на спине, захватив доминанта в крепкие объятия. А голос, сорвавшийся на крик, умолял: «Ричи, очнись, умоляю! Приди в себя!»

Но вдруг произошло непонятное. Феромоны, выпущенные Ричардом, как завороженные, потянулись за Миленом. Черная масса кинулась на обнимающихся людей, словно пытаясь раздавить их своей силой, но… натыкаясь на невидимую стену, образовавшуюся вокруг парочки, закружилась по кругу, будто гонимая кем-то. Двигаясь по спирали, черные потоки очертили своеобразный цилиндр, по нему и гоняли, как обезумевшие, не имея возможности прикоснуться к людям внутри.

Вот, в этой темной массе стали появляться темно-фиолетовые нити. Они будто захватывали собой черное пространство созданного феромонами цилиндра. С каждым кругом их становилось все больше и больше, а цвет нитей – все светлее и светлее. В конце концов, огромная масса, кружащаяся по спирали, преобразовалась из черного в фиолетовый цвет, из фиолетового в голубой, а из голубого в белоснежный. А затем стала исчезать, будто растворяясь в воздухе.

И как только последняя искорка погасла, глаза Ричарда обрели свой истинный цвет. Доминант словно вернулся в реальность, словно очнулся.

Рука коснулась головы Милена. Юноша дернулся и посмотрел в глаза доминанта. Ричард растянулся в улыбке: «Милый костюмчик, сестричка!»

Услышав такие слова, Милен треснул стетоскопом по лбу шутника: «Дошутишься, котенок. Будешь себя плохо вести, и я могу стать ветеринарной сестричкой, если ты понимаешь, о чем я».

Кат и Лайма урегулировали все, что натворил их друг. Альф-мушкетеров забрала скорая помощь. Их состояние врачи признали удовлетворительным. Главной проблемой для ребят станет факт употребления наркотиков, а также появление в обдолбанном состоянии в поместье Томбовичей, за что и отхватят по полной программе от вызванных в больницу родичей.

Тошка пришел в себя очень быстро, чему Милен был очень рад.

Ну, а сам юноша всю дорогу домой нежился в объятиях своего супруга, сидя у него на коленях. Почему-то Ричард никак не хотел выпускать Милена из своих рук. А Лайма и Кат, сидящие рядом на заднем сидении автомобиля, кидали подозрительные взгляды на обнимающуюся парочку и молчали, что было для их поведения абсолютно не приемлемым.

«Красивый костюмчик, господин Милен! – весело сказал Генри, смотря в зеркало заднего вида. – Вы в нем такой лапочка! Можно сказать, самая заветная мечта любого мужчины».

Милен даже икнул от сказанного, потому что сердце Ричи в этот момент заколотилось, как заведенное.

«Милен?» - одновременно прокричали Лайма и Кат, вывернув головы.

«Епт…. А я все думал, почему этот душнила так ухватился за парнишку? Так ты супруг Ричарда… Милен? – засмеялся Кат. – Наконец-то мы встретились. Меня зовут Кат. Я лучший друг твоего мужа».

«А я…», - заговорила девушка, сидящая рядом с Катом, но была тотчас же остановлена Миленом.

«Знаю. Вы – госпожа Лайма Пелинская, омега высшего класса и …невеста моего супруга!»

«Невеста?»

Эту фразу произнесли одновременно трое: Ричард, Кат и Лайма.

«Да если во всем мире останется только один мужчина, этот вот паршивец, я лучше уйду в монастырь, чем сойдусь с ним», - кричала возмущенная Лайма.

«Да чтобы я женился на этой глисте? Да никогда! Лучше останусь холостым на всю жизнь, чем женюсь на ней!» - кричал ей в ответ взволнованный Ричард.

«Милен! Миленушка! Давай я тебе все объясню, - ласково заговорил Кат, не обращая внимания на перебранку друзей. – Эти двое только по договоренности отцов пара. На самом деле, они прикрываются друг другом от своих же родаков, иногда даже приезжают погостить, типа притереться. Но у каждого уже давно есть своя личная жизнь, своя вторая половинка: у Лаймы – Ания, а у Ричарда – ты, Милен».

Ричард крепче обнял Милена, чмокнул в сладкую щечку и тихо прошептал: «Я уже женат. И если у меня есть любимый супруг, зачем мне кто-то еще?»