Я посмотрел на мутный взгляд паренька. Сказав ему никуда не уходить, бросился в ближайший магазин и на деньги, которые мне дал дедушка Азалия, купил воды и сдобную булочку.

Когда же вернулся к лавочке, паренек продолжал сидеть на своем месте, не двигаясь.

Я протянул ему воду и булочку:

– На. Поешь и попей водички. Не знаю, где ты так наклюкался средь бела дня, но тебе лучше пойти домой отоспаться, чтобы не попасть в неприятности.

Я не рассчитывал, что незнакомец будет со мной разговаривать, поэтому встал, собираясь уйти.

Однако мальчишка схватил меня за рукав:

– Я не пьян, меня разморило на солнце.

Если честно, сегодня и вправду было жарковато. Весна передавала борозды правления солнечному лету, показывая, как хорошо она подготовила землю своей сестричке. Деревья расправили кроны, хвастаясь своими светло-зелеными нарядами, а посаженые омегами-дворниками цветы уличных клумб окрашивали городскую серость в яркие цвета. И освещало всю эту красоту, словно подчеркивая ее сказочность, яркое теплое солнышко.

Я тяжело вздохнул и снова присел рядом с мальчишкой. Смотря, как он уплетает за обе щеки мягкую, хрустящую, только выпеченную булочку, улыбнулся. Незнакомец был похож на маленького зверька, всеми брошенного. Когда он ел, впалые щечки то надувались, то снова сдувались. И это было очень забавно и мило.

– Ты спас мне жизнь, – наконец доев, сказал мальчишка и игриво посмотрел на меня. – Поэтому хочу отдать должок. Жизнь за жизнь!

После этих слов он резко схватил меня за руку. Перед глазами возникла пелена, а затем стали пробегать картины из жизни с моим участием. Это было похоже на то, что я смотрю фильм про себя, но со стороны.

Мне стало страшно, ведь то, что я видел, еще не произошло. Сердце подсказывало – это мое будущее, и от этого становилось жутко, ибо то, что предстало перед моими глазами, заставило меня содрогнуться от ужаса. И вот что я увидел…

Я поступил в медицинский университет, но не потому, что сдал экзамены. За меня поручился дядя Зара. В конечном итоге, я кое-как переходил с курса на курс, продолжая пьянствовать и гулять. На третьем курсе у меня внезапно проявилась принадлежность к самому слабому виду: я стал омегой. Для меня такое было страшным и в настоящей-то жизни. Но когда ты сильно чего-то боишься, скорее всего, обязательно с этим столкнешься. Вот и получил самый большой свой страх!

На втором курсе я влюбился в красавца нашего факультета, сына местного аристократа Эвона и по своей наивности и доверчивости попался на его удочку. Он был альфой и частенько вместе со своими друзьями устраивал вечеринки, используя для своих утех простодушных омег.

Любимым десертом эти твари считали нетронутых девственников. Особенно им по вкусу были парни. Поэтому, как только моя сущность омеги проявилась, я сразу попал в поле их зрения.

Заманив обманом на такую вечеринку, меня насиловали всю ночь. Даже кровь, вытекающая из моих внутренностей, не унимала их аппетита. Чтобы угомонить сопротивление, меня долго избивали ногами, мне сломали в нескольких местах руку, пару ребер и вывихнули две лодыжки. Все, что я чувствовал - это адскую боль, унижение, страх и неугасаемое желание умереть. Я мечтал о смерти…  

Какой-то человек схватил меня в полусознательном состоянии на руки. Я почувствовал тепло, окутывающее меня, как броню, и запах, такой знакомый и такой родной – запах свежескошенной травы. Я не видел его лица, но почему-то сердце приняло этого человека как родного, дорогого, желанного. Даже ощущая на себе грязь тех подонков и считая себя мерзким и жалким, мне хотелось напоследок насладиться его объятиями. Я потянулся к его шее из последних сил, вдохнул манящий аромат и потерял сознание.

Больше я не очнулся, расставшись с жизнью на больничной койке.

Узнав о случившемся, мои братья вступили с подонками в драку. Сабук погиб от ножевого ранения. Биен остался в живых. Однако в драке погибло три человека, и родители умерших сынков засадили Биена в тюрьму, где его и убили нанятые ими же люди. На этом месть родительская не закончилась. Они облили наш дом керосином и, пока дедушки спали, подпалили его. Старики сгорели в огне заживо.

Последнюю картину, которую я увидел, это спину мужчины в черном костюме. Склонив голову, он смотрел на красивый памятник. В руках он держал розы. Довольно большой букет.

– Сегодня твой день рождения, – послышался его красивый голос. - Это для тебя, мандаринка. Двадцать четыре розы. Я расправился с твоими обидчиками. Хочу попросить тебя, если ты встретишь их на том свете, скажи, что смерть для них - еще не конец. Я и там найду их.

Положив цветы рядом с памятником, он продолжил:

– Прости, Милен! Прости, что пришел так поздно, что не успел спасти… Я виноват…

Послышались всхлипы, а затем это место заполнил чарующий аромат свежескошенной травы. Мужчина плакал, закрыв лицо ладонями…

Внезапно перед глазами снова появилась оживленная улица. Я все также сидел на лавочке, но мальчишки уже рядом не было. Посмотрев на часы, ко мне вдруг пришло осознание: минута, прошла всего лишь минута. Минута длиною в жизнь!

Дальше все происходило словно во сне. Я просто бродил по городу, как одурманенный. В голове продолжали всплывать страшные картины будущего, заставляющие мое тело дрожать. Я пытался переварить увиденное, понять, осознать, но не мог. Оно пропитывало каждую клеточку моего разума невыносимой болью, зажимая сердце в тиски.

Пришел в себя только под вечер. Резко развернувшись, помчался изо всех сил к дому. Кирпичные стены игрались с лучами заходящего солнца, примеряя на себя красные оттенки заката. Увидев дом целым, я выдохнул. Словно сумасшедший, подошел к нему и положил руки на холодные стены. Ладони сами потянулись по кирпичикам, а глаза стали осматривать дом снизу доверху, словно пытаясь запомнить каждую деталь.

Когда вошел на кухню и увидел всю семью в сборе, мое сердце сильно заколотилось. Было видно, они в замешательстве, потому что обычно я возвращался домой под утро пьяным и раздражительным.

– Мандаринка? – испуганно заговорил дедушка Азалия. – Что-то случилось?

Следующие действия привели семейство в транс. Я подошел к дедушке Азалии и обнял его сзади, поцеловав того в щеку. Потом развернулся к дедушке Рафаэлю и захватил его в свои объятия, прижавшись щекой к его щеке.

Обойдя стол, втиснулся между братьями, накрыл их ладони своими и ласково произнес:

– Рад снова видеть вас, милые братишки!

В кухне стояла гробовая тишина. Обескураженные взгляды семейства были направлены на меня.

И только когда я поднимался по скрипучей лестнице, наконец, послышался тревожный голос дедушки Рафаэля:

– Он что, уже и травку курить начал? Дожились!

Уже в своей комнате, плюхнувшись на кровать, я подумал: «Не буду проверять, действительно ли увиденное было моим будущим или нет. Но раз уж мне дали такой шанс, я сделаю все возможное, чтобы не позволить ему стать реальностью!»  

 

Продолжение следует…