— Итак, пахан приказал тебе решить за него эту проблему, не так ли?

– Я бы сделал это, даже если бы он этого не сделал– , — огрызается он. – Какого черта, Рафаэль? Мы сотрудничаем уже много лет. Это была своего рода расплата? И если да, то для чего?–

– Это не так.

– И что? Вас кто-то нанял для этого? По какой цене? Дерьмо. Если бы ты позвонил Роману, когда получил контракт, он бы заплатил тебе двойную цену только за то, чтобы ты немедленно отправил ее обратно.

– Мне сказали, что не все вещи имеют цену. Теперь я убежден, что это правда. Я киваю в сторону пистолета в его руке. – Не стесняйтесь делать то, ради чего вы пришли сюда.

— Что, ты будешь просто сидеть и позволять мне убить тебя?

– Таков план.

– Почему?–

— Потому что альтернативный исход этой встречи — я убью тебя, Белов. И, к сожалению, я не могу этого сделать.

Мой взгляд скользит по маршруту, который мы с Василисой прошли, когда провели день на моей яхте, все время чувствуя на себе взгляд русского. Он, наверное, думает, что я блефую, и ожидает, что я в любую секунду вытащу оружие. Если бы на его месте был кто-нибудь другой, мститель Петрова был бы уже мертв. Но Василиса обожает своего дядю. И я никогда не смогу убить того, кого она любит.

— Ты собираешься провести всю ночь, просто глядя на меня? Я спрашиваю.

Белов смеется. — Знаешь, я мог бы поклясться, что ты один из здравомыслящих.

— Боюсь, приобретенное безумие — один из худших видов. Если вы его подхватите, лечения уже не будет. Я встречаюсь с ним взглядом и выплескиваю остатки вина. – Позаботьтесь о ней.

Он поднимает пистолет, целясь мне в грудь. – Я буду.–

В ночи раздается выстрел.

Пуля пронзает мою плоть; ударные волны расходятся по всему моему телу. Боль разрывает мои внутренности, поджигая каждое нервное окончание. Если бы кто-то воткнул мне в грудину перегретый стержень, скручивая его при этом, я думаю, это было бы именно так.

Где-то рядом вдруг звучат ноты знакомой песни. Я почти смеюсь, когда узнаю – Гангстерский рай. Музыка становится громче, когда Белов лезет в карман и достает телефон, прижимая его к уху. Не обращая внимания на то, что его прервали, он поднимает пистолет и целится мне в голову.

Я вижу, как шевелятся губы Белова, когда он разговаривает с тем, кто его зовет, но теперь все звуки приглушаются, остается только тихое бормотание. Становится все труднее дышать. Свет лодок намного более размыт. Я закрываю глаза и позволяю тьме забрать меня. Но на пороге мимолетная мысль вторгается в мой разум.

Мне следовало засунуть одну из своих рубашек ей в рюкзак.