– Это было много лет назад.

– Не имеет значения. Подобные вещи откладываются в вашей памяти, и сколько бы времени ни прошло, вы не можете их забыть. Вы даже не представляете, как это было страшно, Василиса. Она сжимает мою руку и вздрагивает. – Столько крови. Роман добрался до тебя первым, и ему пришлось фактически вытащить тебя из рук того человека, который тебя спас. Он прижимал тебя к своей груди – так сильно – практически окутывая тебя всем своим телом. В его руки и руки попали осколки стекла. И его лицо. . . Иисус Христос. Я буду помнить его изуродованное лицо всю жизнь.

Его руки . . . Его лицо . . .Пол валится у меня из-под ног. Мама продолжает говорить, что-то о приезде машин скорой помощи, но слова не доходят. Руки и лицо. Измельченный. Нет, это не может быть он.

Я вспоминаю тот день, который мы провели вместе в ванне. Рафаэль спрашивает меня о шраме на моей спине. Он что-то сказал. . . Кое-что о кисмете.

Судьба.

– Как он выглядел?– Я шепчу. — Человек, который меня спас?

– Я. . . Я не знаю. Он был весь в крови. Я думаю . . . У него были темные волосы. И он был высоким. Широкий. Помню, я подумал: возможно, именно его такой большой размер и смог защитить тебя от всего этого стекла. Роман пытался его найти. После. Он обратился к Эндри Душку, лидеру албанского картеля, из-за татуировки, которую твой отец увидел на руке молодого человека. Но Душку ему сказала, что никто из их участников в тот день не пострадал.

– И . . . Я глотаю. – Как выглядит знак албанской банды?–

– Эм. . . Я не уверен. Я думаю, это два кинжала с зеленой змеей…

— Свернулись вокруг них, — перебиваю я, и слезы снова угрожают вылиться из моих глаз.

– Да. Откуда ты это знаешь?–

– Я видел это.–

Он знал. Он знал и не сказал ни слова. Должно быть, он понял это, когда мы говорили о моем шраме. Но он не дал получить преимущество. Никаких сделок. Никаких сделок. Никаких долгов, которые заставят меня остаться.

Вы ему не в долгу, сказал он.

Я обнимаю маму за спину и целую ее в щеку. – Юля разозлится, потому что вы, ребята, не взяли ее с собой в аэропорт.

– Последние несколько дней она плохо себя чувствовала, поэтому мы позволили ей поспать. И мы не знали, чего ожидать, Василиса. Мы не знали, в каком состоянии ты будешь. Этот человек держал тебя месяцами и… . .

Грустная улыбка тронула мои губы. – Позволь мне заверить тебя в одном, мама. Руки этого человека — самое безопасное место, где я когда-либо мог быть.

– Что ты имеешь в виду?–

— Потому что это был он, — шепчу я. – Человек, который спас мне жизнь много лет назад. Это был Рафаэль.