По крайней мере, папа любил его. Даже не зная, что Маттео был Витале, и Лучано, и отец относились к нему хорошо. Как только они получили подтверждение, я без сомнения знала, что Маттео будут любить и защищать. Дедушка уже любил его.

— Отец, ты можешь мне кое-что пообещать?

— Что такое, дочка?

Мое горло сжимало, и мне было трудно говорить. — Если со мной что-нибудь случится, береги Маттео, — его резкий вдох задержался в воздухе. — Ты с Лучано обеспечь его безопасность… пожалуйста.

— Что такое, Грейс? — его рука взяла мою, и я посмотрела на старика. По иронии судьбы моя жизнь была связана с его жизнью еще до смерти моих родителей, а я даже не подозревала об этом. До той ночи, когда Лучано вытащил меня из своего ночного клуба и направился прямо к алтарю, я даже не знала об этом человеке, который должен был быть моим опекуном.

Если бы он был, моя жизнь была бы совсем другой.

— Пообещай мне, пожалуйста, — шепотом попросила я.

— Я обещаю.

— Спасибо, — я наклонилась и поцеловала его в другую щеку. Этот человек всегда был добр ко мне. Что бы ни случилось, он сдержит свое слово. Я направилась к дому, оставив его позади. Я вернулась в постель мужа. Это будет наша последняя ночь вместе.

Прежде чем пойти в спальню Лучано, я зашла в комнату Маттео. Он крепко спал, его ноги свисали с кровати. Наклонившись к нему, я поцеловала его в лоб. Он завладел моим сердцем с того момента, как я впервые почувствовала его движение внутри меня, а как только он родился, я полностью влюбилась.

Лучано и мой сын . Результат горькой мести, но лучший результат, несмотря на душевную боль, которая последует, когда я умру, оставив свое сердце позади.

В моей голове прокручивались разные сценарии, пытаясь найти любую безопасную альтернативу, которая позволила бы безопасно взять его с собой. Я ничего не увидела. Лучано защитит его. У моего мужа было много качеств, но одно он преуспел в том, что защищал свою семью. А Маттео был его семьей, его плотью и кровью.

Я почувствовала знакомое покалывание в спине и поняла, что Лучано стоит прямо позади меня. Мои глаза задержались на лице сына, пытаясь запомнить каждую строчку. Он был частью меня, и мысль о том, чтобы жить дальше без него, разрывала мою душу на части. Я буквально разваливалась внутри и удивлялась тому, что снаружи я казалась собранной.

Я встала, грудь Лучано была прямо позади меня. Я откинулась на твердую грудь мужа, и его руки обняли меня. Я позволила себе эту слабость, в последний раз. Эти воспоминания, возможно, единственное, что сделает одинокое будущее терпимым.

Может быть, в другой жизни, в другой раз у нас мог бы быть шанс.

— Он крепко спит, — горячее дыхание Лучано обожгло мою кожу, вызывая дрожь и сожаление по всему телу. — Как его мать.

Это была одна из немногих вещей, которые он получил от меня. Во всем остальном он был похож на своего отца. Я наслаждалась теплом тела Лучано, зная, что остаток моей жизни, какой бы длинной она ни была, я проведу в холоде и одиночестве. Элла влюбилась в Массимо. Ей придется зализывать свои раны.

Я взяла мужа за руку и вытащила его из комнаты Маттео. Я продолжала идти к спальне мужа, шаги Лучано следовали прямо за мной. Никто из нас не сказал ни слова. Сегодняшний вечер будет для нас… для меня.

Дверь спальни закрылась за нами с тихим щелчком. Я повернулась лицом к этому человеку. Он был настолько выше меня, что я подняла лицо, чтобы изучить его черты. Маттео вырастет и станет похожим на него. В этом я не сомневалась. И я буду скучать по всему этому; от этой мысли у меня в горле подступили рыдания, но я подавила их.

Я так долго боролась со своим влечением и любовью к этому мужчине. Даже после того, как он нажал на курок мне в висок, я все еще любила его. И я ненавидела себя, потому что любила его. Но теперь все было по-другому. Он был другим. Я определенно была другой.

В отличие от прежней страсти, теперь мне хотелось насладиться моментом. Это последние несколько часов перед рассветом. Завтра я оставлю их всех позади.

Я приподнялась на цыпочках и потянулась к его губам. Эти грешные губы, которые могли сжечь мое тело в огне. Те губы, которые могли поднять мое сердце в трепещущую высоту и разбить его на куски. Я провела зубами по его нижней губе, проводя языком прямо за ней.

Его язык проник в мой рот, побеждая, как всегда. Ему не нужно было завоевывать то, что уже принадлежало ему, но я не мог сказать ему этих слов. Вместо этого я бы показала ему. Я прижалась своим мягким телом к его твердому. Мои руки обхватили его затылок, пальцы запутались в его густых темных волосах.

— Жена, — пробормотал он мне в губы, и наше дыхание было затруднено. — Что ты делаешь со мной?

На нем были джинсы и расстегнутая белая рубашка. Должно быть, он надел их, когда отправился искать меня. Или, может быть, у него были какие-то дела, о которых нужно было позаботиться. Это не имело значения.

Скинув его рубашку с его плеч, я позволила ей беззвучно упасть на пол, и его великолепная грудь оказалась на виду. Я поцеловала его губы и закрыла глаза, наслаждаясь его вкусом, сохраняя его в памяти. Его сердце колотилось под моим прикосновением, совпадая с моим собственным пульсом.

Никто до него никогда не сравнивал. И после него никого не будет – никогда. Я провела губами по его загорелой оливковой коже, вниз по шее. Мои руки потянулись к его ремню, пальцы возились с ним и с пуговицами на джинсах, стремясь избавиться от его одежды. Вскоре его штаны последовали за кучей одежды, валявшейся на полу. Я продолжила путь по его точеному прессу.

Ему могло быть сорок, намного старше меня, но никто не мог отрицать, что у Лучано было тело бога. Я толкнула его назад. С каждым его шагом я делала шаг вперед, пока мы не оказались напротив кровати.

— Садись, — сказала я ему, мой голос был едва громче шепота.

Я опустилась на колени, ударившись о мягкий ковер. Подталкивая его между раздвинутыми коленями, я поклялась себе сегодня вечером, что поставлю его на колени. Мой прощальный подарок, с горечью подумала я.

Хватка моего мужа переместилась на мою шею, нежно сжимая, отражая его доминирование и владение надо мной. Мне было все равно. На самом деле я принадлежала ему. Я бы призналась в этом себе.

Я облизнула губы, мое сердце тяжело застучало в груди, грозя взорваться. Сегодняшняя ночь будет нашей последней ночью. Я не сводила с него глаз, наклоняясь, беря головку его члена губами, его вкус на моем языке был знаком, которого мне не хватало.

— Черт, — простонал он. Его рука стиснула мои волосы, а я обвела языком головку его члена. Его ноги раздвинулись шире, чтобы освободить для меня больше места, и я прервала наш зрительный контакт, чтобы лизнуть его от основания до кончиков, в результате чего он издал еще один мучительный стон.

Лучано мог владеть мной, но я владела и им. Я обводила головку его члена снова и снова, щелкая языком по прозрачному предэякуляту, выступавшему на кончике, и одобрительно напевала. На вкус он был восхитительным.

Мои глаза поднялись и снова встретились с его карим, собственническим взглядом. Я провела языком вокруг головы, прежде чем засосать его целиком в рот, забирая его глубоко в горло.

Его голова откинулась назад. — Вот и все, любовь моя, — от его похвалы между моими ногами разлился жар, влага скользнула по моим бедрам, когда я увидела, что он находится в моей власти.

Моя грудь терлась о его бедра, тонкая ткань рубашки мешала, хотя искры удовольствия порхали во мне. Я сосала его сильно, скользя внутрь и наружу. Его вкус был для меня афродизиаком. Боль между моих ног пульсировала от потребности в нем, но я проигнорировала это.

Его рука схватила меня за волосы и начала двигать головой, контролируя ритм. Вверх и вниз, глубоко в рот. Наши глаза никогда не отрывались друг от друга, он смотрел на меня полуприкрытыми глазами. Он проник глубоко в мое горло, и я застонала, держа его член во рту.

Со стоном он оттащил меня от себя.

— Голая. Сейчас, — его требование было хриплым, голос хриплым. Я встала и сняла с него рубашку, а за ней и трусики. Я стояла перед ним обнаженной. — Ложись на кровать, — прошипел он, и его взгляд обжигал меня.

Тихий смешок покинул меня, несмотря на то, что сердце болело в груди. — Это похоже на дежавю.

Еще до того, как я закончила свое заявление, я последовала его приказу, перелезая через кровать, выставив свою задницу напоказ, когда его ладонь коснулась моей ягодицы. Шлепок!

— Эй, — запротестовала я, но в этом не было никакого жара. Я взглянула на него через плечо и помахала ему задницей. Шлепок.

Черт возьми, мне это чертовски понравилось.

Его ладони скользнули вверх по моим ногам, шероховатость его рук приятно касалась моей мягкой кожи. От предвкушения мой желудок сжался, мое тело жаждало большего. Его большие пальцы задержались близко к моей заднице, прижимаясь к внутренней стороне моего бедра, и я слегка раздвинула их, прижимаясь к его прикосновению. Я была влажной от него, струйка моего возбуждения уходила вниз. Я почувствовала, как его большой палец коснулся моей кожи, зажигая искру в глубине моего желудка.

Внезапным движением он перевернул меня на спину, моя голова ударилась о подушки, волосы рассыпались по ней. Жар в его взгляде был грубым и неподдельным. Мой пульс участился в предвкушении. Он подполз ко мне, затем притянул меня ближе за шею, пока моя грудь не прижалась к его.

— Ты моя, Грейс, — прорычал он мне на ухо. — Ты была моей с того момента, как сделала первый вздох. И ты будешь моей, когда сделаешь свой последний вздох.

А затем он укусил меня за шею, отметив меня. Мой первоначальный всхлип превратился в стон, когда его рот скользил по моему телу, облизывая, целуя, покусывая и запуская фейерверк по всему моему телу.

Он всосал сосок в рот, и моя спина выгнулась над кроватью. Искры вспыхнули в моих венах, пламя вспыхнуло и распространилось, как лесной пожар.