— Маттео, мальчик мой, — услышал я голос отца. — Ты вырастешь таким же сильным, как твой папа.

С этим поразительным осознанием стало очевидно, что мой отец увидел то, к чему я все это время был слеп. Теперь стало понятно, почему моего отца так увлек Маттео. Даже его имя было подсказкой. Она назвала его в честь моего отца.

— Я не могу делать поспешных выводов, — пробормотал я, говоря больше себе, чем своему лучшему друге. — Мне нужно будет получить оригинал свидетельства о рождении.

— Пусть Массимо свяжется с моим знакомым, — прокомментировал Кассио. — Клянусь, Лучано. Ты самый умный и блестящий человек, которого я знаю. Но когда дело касается твоей женщины, ты чертовски слеп.

Забавно, мой отец сказал то же самое.

Что я на самом деле знал о своей жене? Она изучала музыку в колледже, играла на фортепиано и провела школьные годы в школе-интернате. Там она встретила Эллу, когда она училась на первом курсе средней школы. С тех пор они были близки. А последние несколько лет в бегах еще больше сблизили их. Но моя жена никогда особо не рассказывала мне о себе. Она знала о завещании своих родителей, но никогда не говорила мне об этом. Я мог бы получить его, когда мы поженились. Должно быть, она знала, что ее дядя представляет для нее опасность, но никогда не давала мне понять, что она боится своей семьи.

Теперь я узнал, что она была Призраком. Конечно, она тоже не поделилась бы этим со мной. Знала ли она, что переписывалась со мной? Возможно нет.

— Давай вернемся к делу и нашему плану на сегодняшний вечер, — мне пришлось сосредоточиться на устранении угроз, скрывавшихся в тени жизни моей жены.

— Хорошо. Кстати, ты спрашивал отца о его связи с Кеннеди Романо?

— Да, — это была еще одна вещь, которая меня раздражала. Тот факт, что мой отец держал эту большую деталь в секрете. Мой отец никогда не хранил между нами секретов, и этот случай был довольно большим.

— Кеннеди Романо и мой отец пересеклись, когда Кеннеди преследовал своего брата и Бенито. Они оба хотели показать миру, что его брат и бабушка причастны к торговле людьми. Он сказал, что они стали хорошими друзьями и вместе работали против них. Прямо перед смертью Кеннеди Романо спросил его, позаботится ли он о его дочери, если с ним и его женой что-нибудь случится. Папа согласился. Через два дня они оба были мертвы. Он сказал, что боролся с Альфонсо за опеку над Грейс, но потерпел неудачу. С тех пор он присматривал за ней, когда мог.

— Они умерли до или после твоих матери и сестры?

– Ее родители умерли несколько месяцев назад.

— Есть ли связь?

— Если и есть, то мой отец не поднимал этот вопрос, — хотя, я должен был это признать, между семьей Грейс и моей, похоже, было много связей. Даже не принимая во внимание наш брак. — Время, когда Альфонсо преследовал моего отца и убивал мою мать и сестру, опасно близко ко времени смерти ее родителей.

— Я думаю, ты прав, — согласился Кассио. — Ценность Грейс для Альфонсо была достаточно велика, чтобы он мог убить и преследовать семью Витале, если твой отец попытается взять Грейс под свою защиту. Подумать только, она была обещанной красавицей, стоящей миллионы со стороны матери, и добавь это к ее родословной и красоте…

Ему не обязательно было заканчивать. Моя жена страдала от жестокости своей семьи так же, как и моя. Да, нам с Грейс пришлось поговорить. Выложить все это на стол и сразится с ними вместе. Я не мог винить ее за недоверие, я это заслужил. Но я буду доказывать ей снова и снова до конца нашей жизни, что она может на меня рассчитывать.

Следующий час был потрачен на выработку стратегии, как лучше всего поразить Альфонсо Романо и Бенито Кинга. Мы должны были увидеть Альфонсо сегодня вечером, но место проведения было слишком публичным, и, не рискуя возмездием Бенито Кинга, мы не смогли бы нанести удар без причины.

— Сегодня Альфонсо узнает, что сделка Рафаэля с ним была ловушкой, — сказал я Кассио. — Он может атаковать первым, поэтому мы должны быть готовы. Это будет отличный повод убить его.

— Я на это рассчитываю, — пробормотал Кассио. Он так же, как и я, хотел приступить к устранению угроз.

— Ты предупредил Алексея и Василия? — Николаевские мужчины были более чем способны защитить себя и свою семью, но предварительное предупреждение еще никому не повредило. — Мне не хотелось бы видеть, как Альфонсо или Бенито пытаются заполучить женщин. Василий сожжет мир, если кто-нибудь прикоснется к его беременной жене.

Не то чтобы я его винил.

— Да, я отправил им статус. Они будут там на сборе средств. Жена Василия настояла. У нее на мизинце крутится этот страшный ублюдок.

Мы оба ухмыльнулись. Василий и его братья принадлежали к особой породе. Было почти комично видеть, как они уступили просьбе женщины. Наверное, так же смешно, как видеть, как я теряю дерьмо из-за собственной жены.

Движение снаружи заставило меня взглянуть на французские двери. Грейс и Элла стояли снаружи, одетые. Ошибки в том, что они уходили, не было. Моя жена была одета в черное платье без бретелек, подчеркивающее ее мягкие формы, и это заставило мой член подпрыгнуть. С каждым шагом разрезы платья обнажали ее длинные ноги. Ее каблуки выглянули из-под длинного платья, и я заметил, что они телесного цвета. Ей никогда не нравилось подбирать обувь под цвет платья. Я все еще помнил ее рассуждения.

Это выделяет меня, когда мои туфли отличаются по цвету от платья.

Ее рыжие волосы, ярко выделяющиеся на фоне платья, были собраны в гладкий высокий хвост, обнажая изящную шею и стройные плечи. Она была готова к мероприятию по сбору средств, хотя было еще слишком рано и на ней не было платья, которое я ей послал.

По общему признанию, это выглядело на ней красиво, так что с моей стороны не было бы никаких претензий. Будут мужчины, с которыми мне придется бороться, чтобы никто ее не тронул. Гордость переполняла мою грудь; это заставило меня захотеть кричать всему миру, что она моя женщина, и это разлетелось по всем рекламным щитам в городе и соседних штатах.

Я был удивлен, что она не сопротивлялась. Я почти ожидал и приготовился к ссоре. Как наша маленькая прелюдия.

Недолго думая, я подошел к французской двери и широко ее распахнул.

— Дорогая, ты выглядишь потрясающе, — похвалил я ее. Она обернулась, ее фиолетово-голубые глаза поймали меня в своей глубине, заставив меня почувствовать, будто я тону. В моей женщине было так много слоев и глубин. Ее щеки покраснели, и это напомнило мне, как она выглядела в пылу страсти. Румяный и идеальный. Мне пришлось перестать об этом думать, иначе я получу крупный ящик синих шаров. — У нас есть еще несколько часов, прежде чем мы отправимся на сбор средств, — добавил я.

Она прочистила горло. Это был ее признак нервозности. — У меня есть еще кое-что, о чем мне нужно позаботиться перед сбором средств.

— Что?

Самый краткий взгляд между ней и Эллой подсказал мне, что что-то происходит.

— Просто какие-то дела, — ее голос был спокоен, но изящное движение ее шеи, когда она сглотнула, подсказало мне, что она не спокойна. На самом деле она была полной противоположностью. Взволнованная, нервная… почти испуганная.

Я сказала себе не терять самообладания, держать себя под контролем и сдерживать ревность. И я, блин, проиграл. Я всегда чертовски терялся рядом с женой. Я хотел от нее всего, и это сделало меня чертовски слепым. Точно так же, как утверждали мой отец и Кассио.

— Каким чертовым делом ты занимаешься в такой одежде?

Я вел себя как чертов придурок, напугав Грейс, но она быстро взяла себя в руки.

— Я не знала, что ты вернулся домой, — ответила она тихим голосом, уклоняясь от ответа на мой вопрос.

Черт, она могла прочитать чертов рецепт рубленой печени своим мягким голосом, и у меня бы встал.

— Я уверен, что так и есть. Куда ты идешь?

— Это не касается твоего бизнеса.

Я стиснул зубы, ненавидя мысль о том, что любой мужчина увидит ее в такой горячей одежде. Или, что еще хуже, прикоснуться к ней.

— Какое чертово дело? Разве тебе не следует остаться дома с ребенком? — меня бесила мысль о том, что она пойдет куда-нибудь без меня. — Кроме того, мы вместе едем на сбор средств.

Ее тонкие брови нахмурились. — Отец наблюдает за Маттео. И я встречу тебя на месте. Мне нужно о чем-то позаботиться.

— С кем ты идешь? — прошипел я, меня пожирала ревность. Она закатила на меня глаза. — Ты только что…

— Да, Лучано. Да, я сделала. Я просто закатила на тебя глаза, — досада на ее лице и в голосе выражали волнение. Но там было еще кое-что, чего я не мог расшифровать. — Как видишь, мы с Эллой заняты. Если сможем, встретимся у тебя на месте, напиши мне адрес. А теперь иди и живи, черт возьми, и держись подальше от моей.

— Я твой муж, — выплюнул я.

— Господи, я бы хотела, чтобы ты перестал это говорить. Как будто это заставит меня делать все, что ты хочешь, чтобы я сделала. Мы в значительной степени разделены, — подчеркнула она это слово. — На пути к аннулированию. Ты знаешь определение аннулирования? Брак так и не состоялся. Поэтому, пожалуйста, ради Бога, перестань говорить, что ты мой муж.

Она повернулась спиной, чтобы уйти, когда я схватил ее за предплечье и сказал ей в лицо. — Ты не можешь выйти на улицу в таком виде! — я тихо зарычал.

— Ты только что сказал, что я выгляжу потрясающе. В чем твоя проблема, Лучано? — прошипела она. — То, что ты притащил меня обратно, чтобы получить то, что ты хотел, не означает, что моя жизнь остановилась. У меня есть дела, о которых нужно позаботиться. Поэтому, пожалуйста, не усложняй ситуацию.

— Какие дела? — в тот момент, когда я спросил, я увидел по ее лицу, что она сожалеет о своих словах.

— Отпусти меня, Лучано, — она потянула себя за руку, пытаясь ослабить хватку. Ее кожа покраснела, а в глазах появился намек на панику.

— Куда?

— Куда что?

— Куда ты идешь?

— Не твое дело.

— Один из моих водителей отвезет вас.