— Миша?

Попалась.

— Привет, Таль, мне просто нужно было забрать свою… о, мою… эмм… — Миша начала заикаться, когда повернулась к Талю.

Все еще совершенно обнаженный, он шел к ней с дерзко торчащим членом. Она старалась не смотреть. Но не могла не смотреть. Наконец, поджала губы и посмотрела за его плечо. Не в силах встретиться с ним взглядом. В одежде он был одним из самых красивых мужчин, которых она когда-либо встречала, но голым он был сногсшибателен. Сплошные мускулы под кожей цвета мокко и темные черты: черные волосы, черные брови, черные глаза. Одна вспышка его озорной улыбки, и она знала: ей конец.

— Ах, да, твоя сумка. Я все думал, когда же ты за ней явишься, — усмехнулся он, останавливаясь в паре футов от нее. Миша переминалась с ноги на ногу.

— Мне она нужна, — ответила она.

Как охрененно неловко.

— Ты так быстро сбежала тем утром. Я тебя напугал? — спросил он, скрестив руки на груди.

— Нет.

— Тогда, почему не вернулась за сумкой, прошло уже пару дней.

— Была занята.

— Той ночью твой словарный запас был намного богаче.

— Водка помогла.

Прежде чем они успели снова и снова кружить вокруг да около, из спальни выплыло его послеполуденное удовольствие.

— Мы закончили? — рявкнула горничная, входя в гостиную.

На ней была симпатичная униформа в виде короткого платьица, но почти все пуговицы спереди были расстегнуты, обнажая пикантный красный лифчик. Волосы были спутаны.

— О, да, — тихо сказал Таль, не сводя глаз с Миши. — Мы закончили.

Миша с трудом сглотнула.

— Но я не кончила! — возразила женщины с сильным итальянским акцентом и подошла к Талю.

— А я кончил, — ответил он, затем провел зубами по нижней губе. От его взгляда Миша вспыхнула. Заискрилась. Загорелась.

— Мне нужно идти, — тихо сказала она, крепче прижимая сумку к груди.

— Я так не думаю, — голос Таля звучал столь же мягко.

— Что здесь происходит!? — раздался позади них пронзительный голос, Миша повернулась и отступила в сторону.

Руководитель службы горничных выглядела взбешенной. Она вошла в номер и начала кричать что-то по-итальянски, наступая на горничную. Женщина указала на Таля. Он повернулся к ним обеим, и руководитель взвизгнула, только сейчас заметив его наготу.

Во что, черт возьми, я ввязалась!?

Миша практически выбежала из номера, спеша к лифтам. Она снова и снова нажимала кнопку «вниз». Молилась, чтобы двери открылись. Конечно, удача оказалась не на ее стороне. В коридоре позади нее раздались шаги.

— Подожди, подожди, подожди, не убегай, — выдохнул Таль, потом схватил ее за плечо, медленно поворачивая. Слава богу, вокруг бедер он обернул полотенце.

— Я не убегаю, — быстро сказала она. — Я пришла за своей сумкой. Сейчас иду домой.

— Детка, я думаю, ты больше не знаешь, что такое дом, — усмехнулся он. Она посмотрела на него.

— Не будь милым, мы недостаточно хорошо друг друга знаем.

— Мы довольно хорошо друг друга знаем.

Лифт со звоном открылся, и Миша поспешила в кабину.

— Прости, что прервала вас, — выпалила она. Таль уперся рукой в дверь, удерживая ее открытой.

— Ты поэтому расстроена? — догадался он.

Она фыркнула.

— Я не расстроена. Правда. Просто… застигнута врасплох. Можешь отыметь любую горничную по своему вкусу. Мне просто не особо хочется на это смотреть, — при этом она даже рассмеялась.

Он улыбнулся, и Миша почувствовала внутри тепло.

У него была великолепная улыбка, очень широкая, демонстрирующая много зубов.

— Буду знать. Итак, когда я могу..., — но Таля перебила визжащая на него руководитель службы. Он отошел от лифта и повернулся на шум.

Спасена.

Двери закрылись, и Миша быстро нажала кнопку вестибюля. Затем прислонилась к стене и закрыла глаза. Пробежалась по всему, что только что увидела.

Таль не был ее парнем. Ради бога, она была замужем. Она не имела на него никаких прав. Вообще-то, сама бросила его после того, как он подарил ей потрясающую ночь. Дал именно то, на что она надеялась, и даже больше. Так что его личная жизнь ее не касалась.

Но все равно было не очень приятно смотреть, как он делает с другой женщиной то же, что делал с ней всего пару ночей назад.

Я это заслужила.

Идя по улице, Миша надела солнцезащитные очки и перекинула сумку через плечо. Страница с этой главой в ее жизни перевернута. К счастью. Она не создана для измены. Подобный образ ей совершенно не подходил. Лучше всего оставить его в том гостиничном номере с мужчиной, который был намного сексуальнее всех, с кем Миша когда-либо была.

В заднем кармане завибрировал телефон. Миша поморщилась; она избегала звонков Майка. Не могла с ним говорить, не с тайной, отягощающей ее душу. Но когда она вытащила телефон, на экране высветился незнакомый номер. Технически это был даже не номер. Только 0-0-0-0. Нахмурившись, она поднесла телефон к уху.

— Миша Рапапорт, — ответила она бодрым, профессиональным тоном. Может, это босс звонил с местного телефона.

— Какая у тебя девичья фамилия?

Она остановилась в полном потрясении.

— Откуда у тебя мой номер!? — спросила она, машинально оглядываясь вокруг. Глубокий голос Таля усмехнулся ей в ухо.

— Я человек многих талантов, — ответил он.

Совсем не жутко…

— Ты рылся в моей сумке? — спросила она.

— Даже и не думал. Кроме того, твоего номера не было ни на чем, что там было, — ответил он.

— Что!?

— Когда я смогу увидеть тебя снова? — проигнорировал он ее. Миша вздохнула и повернула в небольшой переулок.

— Таль, послушай. Ты мне нравишься, мне было очень хорошо с тобой. Но этого не может повториться, — сказала она, понизив голос.

— Почему нет?

— Потому что я замужем. Потому что это была ошибка. Потому что я думала, что от этого почувствую себя лучше, но стало только хуже, — попыталась объяснить она.

— Чушь. Той ночью ты чувствовала себя вполне прекрасно. Я мог бы заставить тебя чувствовать себя так каждую ночь, — предложил он.

Она откашлялась, обмахивая лицо. Неужели было жарче, чем обычно?

— Похоже, у тебя есть другие женщины, которых ты можешь заставить чувствовать себя «прекрасно», — парировала Миша.

— О-о-о, ревность, мне нравится, — поддразнил он.

Она фыркнула.

— Я не ревную, — солгала она. — Просто я не из таких девушек.

— Да, неужели? И о каких девушках речь?

— Я не такая, как она, не какая-то… какая-то… какая-то шлюха, — попыталась объяснить она.

Он снова усмехнулся. Смешок исходил из глубины его горла и походил на электрический разряд, устремившийся от ее уха вниз, выстрелив прямо между бедер.

— Ты замужняя женщина, которая три дня назад умоляла меня трахнуть тебя. В разных позах. Миссис Рапапорт, я почти уверен, что вы являетесь определением слова «шлюха».

Миша завершила звонок. Резко вздохнув, она снова огляделась. Почему, не была уверена. Не похоже, чтобы кто-то мог его услышать или кому-то было до этого дело. Она ждала, что ее телефон завибрирует, что он ей перезвонит. В этом случае она выбросила бы телефон. Но он не перезвонил. И через пару минут она, наконец, перевела дыхание. Выползла из переулка, словно создание ночи.

Почти.

Шлюха. Миша могла честно сказать, что раньше ее никогда так не называли, и уж точно она никогда не делала ничего, чем могла бы заслужить это имя. Она потеряла девственность в пятнадцать лет со своим парнем. Со вторым парнем, с которым она спала, она встречалась на первом курсе колледжа. А после, конечно, был Майк. Только Майк. Она всегда считала, что слово «шлюха» относится к другим женщинам.

Теперь оно обозначало ее.

Она должна была злиться на Таля. Это должно было ее оскорбить. Но, по правде говоря, это ее завело. Он не насмехался над ней, не грубил. Его голос звучал низко, и она практически слышала, как лукавая улыбка окутывает его слова. Представляла себе его темные глаза с прищуром. Как длинные пальцы дразнят ее. Он пробудил в ней желание быть распутной. Заставил желать поразвратничать с ним.

Но так не должно было быть. У нее было целых два дня на обдумывание своей реакции на допущенную оплошность. Ночь прошла великолепно. Запредельно. Невероятно. Но потом наступило адское похмелье, и Миша все еще от него не отошла. Все ее чувства обострились, как у алкоголика; трезвость обернулась адом. Она бы не стала подвергать себя этому снова.

О, да, и тот небольшой факт, что измена мужу — это плохо. Бл*ть, я такая сука.

Рабочий день длился мучительно долго, и, что еще хуже, в последнюю минуту перед уходом она согласилась поужинать с боссом и несколькими итальянцами, которые будут управлять офисом после их отъезда. Все, чего ей хотелось, это свернуться калачиком в постели и думать о том, какой она ужасный человек; ей не хотелось пожимать руки и говорить, насколько страхование это здорово. Фу.

Они собирались в высококлассный ресторан, поэтому Миша уделила время сборам. Надела обтягивающее черное платье, нанесла макияж, уложила волосы. Все итальянцы, казалось, обладали потрясающим чувством стиля, все выглядели так, будто сошли со страниц журнала, и она не хотела быть на их фоне замарашкой.

Она смотрела на свое отражение в зеркале и должна была признать, что выглядела хорошо. Очень хорошо. Сексуально. Таль сделал это с ней, напомнил, что она все еще может быть сексуальной. Напомнил, что другие мужчины считают ее сексуальной. Это было классно. Приятно чувствовать себя привлекательной. Приятно чувствовать себя желанной. Она пыталась уцепиться за эти чувства, отталкивая плохие. У нее их будет предостаточно после разговора с Майклом.

Миша пришла в ресторан рано, никого еще не было. Ее отвели в большую полукруглую кабинку. Она скользнула в центр диванчика и заказала бокал «пино гриджо». После того как ей принесли напиток, она пригубила его и стала ждать.

И ждала. И ждала.

Спустя двадцать минут опоздания, она начала ерзать на месте, задаваясь вопросом, не села ли не за тот столик. Но когда повернулась влево и оглянулась через плечо, кто-то скользнул в кабинку справа от нее.