– Я же сказала, что Лемов — город красавиц.
– В этой большой и проблемной стране много красивых, чувственных женщин. Я заметил, что в странах с большой плотностью таких женщин всегда есть экономические проблемы.
– Правда?!
– Почему-то именно так получается. Возьми юг и восток Европы, Латинскую Америку, Россию…
– Красавицы создают экономические проблемы?
– Не знаю… Просто есть закономерность. Возможно, всё дело в балансе.
– И в чём заключается этот баланс?
– В том, что одни страны умеют сосредоточенно делать деньги, а другие — наслаждаться жизнью, как могут.
– А в этом что-то есть…
– Ты не на экономическом факультете учился?
– Нет. На археологическом. Просто меня всегда интересовала проблема неравенства. Раньше я считал, что она преодолима, что можно придумать механизм равномерного распределения благ…
– Это вряд ли.
– Да, теперь я знаю, что нужно не распределять блага, а придумать механизм их повсеместного и бесперебойного производства.
– Что, каждой стране рог изобилия?
– Каждому населённому пункту планеты, Кира.
– Ричард, а ты ещё тот мечтатель…
– Нет, нет… Это не мечты. Так будет. Вряд ли мы застанем этот новый мир, но он уже рядом.
– Вот не могу понять, как оптимизм сочетается в тебе с любовью к депрессивным местам?
– А как в тебе сочетается красота с умением задавать каверзные вопросы?
– Не увиливай…
– А ты не задавай таких сложных вопросов… Честно говоря, я больше не ищу объяснений для своих поступков. Всё это фантазии психологов. На самом деле, мы просто делаем что-то и всё тут. И если мы так поступаем, значит это нужно. И объяснить наши действия через ментальность, психотип, детские травмы невозможно. У них другая природа.
– Хорошо, хорошо… Давай поговорим о чём-то другом. Куда ты планируешь поехать в следующий раз?
– Думаю, что это будет Африка… Конго или Уганда.
– Не самые безопасные страны.
– Вот именно. Европа и большая часть Азии кажутся мне слишком безопасными.
– Никогда не понимала эту погоню за адреналином. Мне кажется, что это пустая трата времени. И потом, эту жажду острых переживаний нельзя утолить. Правда?
– Думаю, что правда… На самом деле, я не адреналин ищу, а душу этого мира. Тебе, как восточному человеку, такие вещи должны быть понятны.
– Возможно… Хочешь поехать ко мне?
– Ты хочешь, чтобы я поехал к тебе? Прямо сейчас?
– Да. Ты мне нравишься, Ричард Оулен. Выпьем у меня дома текилы, покурим кальян с травкой, займёмся сексом, если захотим… Как ты на это смотришь?
– Кира, я даже не знаю, что сказать…
– Соглашайся, а то передумаю…
– Нет, всё нормально… Я хочу… Я вызову такси…
– Улица Захера-Мазоха, дом 6.
– Захера-Мазоха? Того самого?
– Да. У нас и кафе в его честь названо. Он тут жил некоторое время. Да-да… И Генри Миллер со своей Джун на велосипеде по Лемову катался.
– А кто такой Генри Миллер?
– Ваш американский писатель, Ричард.
– Правда? Никогда не слышал о нём…
– У меня все его книги собраны. Очень оригинальный эротоман.
– А я Буковски только читал…
– Буковски — это для мальчиков в основном… Меня он вводит в ступор.
– А Паланик?
– О, я не читаю маньяков.
Они сели на заднее сиденье такси рядом друг с другом. В Лемове шёл снег, на глазах превращая город в белую сказку. Кира смотрела в левое окно Toyota Camry, Ричард — в правое, а водитель с интересом посматривал на парочку в зеркало заднего вида и молчал, распознав в молодом улыбающемся мужчине иностранца. Кира попросила водителя не ехать коротким путём, заданным навигатором. Ей захотелось немного покататься по заснеженному городу, показать Оуелену свой Лемов, который она никому до сих пор не показывала.
Такси медленно продвигалось среди наполненных людьми и снегом улиц. Мело отовсюду. Снежинки вылетали даже из глухих подворотен. Они густо оседали на стёкла автомобиля, несколько секунд держались на них, а затем стекали вниз каплями талой воды, которую стирали неумолимые дворники. Особенно красиво смотрелся падающий снег на фоне рассеянного света фонарей, люминесценции магазинов и кафе, подсветки многочисленных памятников и храмов… Оулен любовался снежной мистерией Лемова, как зачарованный, а Кира смотрела на него с улыбкой, вспоминая свои первые впечатления от зимы в этом старинном европейском городе. После безликих многоэтажек и хмурых людей Карбоновска улицы и площади Лемова казались ей сказочной Нарнией, созданной мифическим Богом-Львом, изваяния которого встречались здесь в самых неожиданных местах.
Медленно проехав несколько кварталов исторического центра, такси повернуло на широкую Польскую улицу и покатило в западную часть города. Снегопад всё усиливался. На дороги выехала спецтехника со щётками и лопатами, которая, впрочем, плохо справлялась со своей задачей, так как снег шёл уже беспросветной стеной. Кира склонялась на плечо Оулена и шутила на приличном английском, что он в её снежном плену, что она, на манер колдуньи Кирки, превратит его в послушного поросёночка и заставит выполнять свои сексуальные прихоти по свистку. Ричард улыбался, предвкушая ночь любовных безумств…
Такси остановилось у стеклянных дверей подъезда новостройки, совсем недавно заселённой молодыми семьями представителей IT-сферы. Ричард вышел из машины первым и подал руку Кире, которая взялась за неё кончиками пальцев и осторожно ступила на мягкий снег. Таксист долго не мог развернуться, а Кира и Ричард некоторое время стояли под снегопадом и целовались. Никого не было вокруг, только бродячая собака пробежала совсем рядом с целующимися. Потом Ричард неожиданно поднял Киру на руки и понёс к дверям из стекла. Сработал электронный замок, и они вошли внутрь просторного, хорошо освещённого подъезда. Швейцар улыбнулся им и передал Кире какие-то письма, которые она взяла не слезая с рук Ричарда. Потом новенький лифт тихо отвёз их на шестой этаж…
– Тебе надо обязательно побывать в Латинской Америке, — сказал Оулен, выходя из душа.
– Там не очень-то безопасно, — ответила полуголая Кира, заправляя кальян смесью табака и каннабиса.
– Не больше, чем здесь. А в отдельных странах вообще нечего бояться.
– И куда бы ты хотел отправиться?
– Думаю, что сначала в Аргентину и Бразилию.
– А я думала, что сразу в Венесуэлу и Колумбию…
– Можно рассмотреть и этот вариант…
– Поможешь раскурить?
– Да, конечно.
Ричард взял трубку кальяна и начал энергично вдыхать в себя ароматный коктейль. Когда курительная смесь достаточно разгорелась, он передал трубку Кире, а сам лёг на пол лицом вверх. Полотенце, скрывавшее его бёдра и гениталии, развязалось. Он погладил свой член, помотал им из стороны в сторону… Кира следила за его манипуляциями с энтузиазмом кошки, оказавшейся возле аквариума с рыбками. Она опустилась на колени, поставила руки и на пол и начала медленно двигаться в сторону Ричарда, облизывая губы и бросая на его крепнущий член страстные взгляды. На мгновение он решил, что она только изображает возбуждение, желая получше завести своего партнёра, показать его мужскую значимость для её женской сути. Но когда она взяла губами розовую головку его члена, походившего на упругий росток, недавно поднявшийся на землёй, когда начала сосать её, мотая головой из стороны в сторону и блаженно причмокивая, когда принялась то нежно, то сильно сдавливать его соски пальцами, когда её груди стали страстно тереться о его ноги, он понял, что желание Киры вполне искреннее. Эта счастливая догадка так его возбудила, что он еле сдержал семяизвержение. От приятных переживаний его ноги непроизвольно подёргивались, а сфинктер учащённо сжимался и разжимался. Через десять минут он понял, что должен кончить или умереть. Он сказал об этом Кире, которая только улыбнулась и продолжила ласкать его горячий половой орган губами и пальцами. Ещё через две минуты он кончил в её густо обведённый помадой рот, пережив целый каскад приятных конвульсий в разных частях тела. Это был настоящий мужской оргазм…
О женском оргазме каждый новый день что-то пишут, снимают и говорят. Но оргазм у мужчин почти никем всерьёз не рассматривается. В среде сексологов бытует мнение, что оргазм у человеческого самца намного проще и беднее на последствия, чем у самки. Но Ричард Оулен не мог согласиться с такой позицией. Во время настоящего оргазма он готов был выскочить из своего тела… Его било внутренним током, кидало из стороны в сторону, трясло… Да, всё это длилось несколько мгновений, но за эти мгновения он переживал такую эйфорию, которую иные двуногие способны получить только с помощью химических веществ.
Какое-то время Кира понемногу выпускала изо рта его сперму и медленно размазывала её по своим грудям, животу и ногам, как будто маленькая девочка с растаявшим на солнце мороженным. В её действиях не было ничего наигранного, ничего специального… Просто ей всегда нравилось играть с мужским эякулятом, пробовать его на вкус и проглатывать под настроение… Оулен смотрел на неё полными восхищения глазами. Кира сглотнула остатки его семени и сказала: «Я случайно съела кусочек тебя». Ричард улыбнулся и притянул её, разгорячённую, липкую и пахнущую им к себе. Он вновь почувствовал возбуждение, он хотел Киру так, как не хотел до этого ни одну женщину по обе стороны Атлантики.
6.
После разговора о порнобизнесе Кира начала ощущать со стороны Каровского эмоциональный холодок. Шеф по-прежнему хорошо к ней относился, но доверительный тон постепенно выветрился из их повседневного общения. «Видимо, Сатир всерьёз рассчитывал на мою поддержку… Но он чокнутый… Это факт. Зачем предлагать такое одной из своих лучших сотрудниц! Мы могли бы с ним просто дружить… Могли бы… Уж лучше бы он сразу предложил мне стать его любовницей, а не ходил вокруг да около. Манипулятор… Надо было сразу уволиться из этой компании, а не вести с ним задушевных бесед. С другой стороны, здесь мне хорошо платят, доверяют интересную работу… Как же поступить?».