8. ТЕО

Несколько часов спустя, когда отвариваю моллюсков на пляже, я не могу перестать думать о подводном плавании с Салливаном.

Мне никогда не удавалось расслабиться и получить удовольствие от океана. В голове постоянно звучит саундтрек к фильму «Челюсти», а каждое прикосновение водорослей к моим ногам, казалось зубами Большой Белой акулы, которая лакомиться кусочком перед предстоящим большим укусом.

Но когда Салливан был рядом, мне казалось, что ничто не может причинить мне вреда.

Это иронично, учитывая, что раньше Салливан пугал меня больше, чем любая акула. В школе о его вспыльчивости ходили легенды. И, по-видимому, она все еще скрывается под поверхностью. Возможно, он и научился очаровывать, как всех остальных на яхте, но когда он держал Ангуса под водой, он выглядел точно так же, как тот парень, которого я знала раньше… чертовски пугающе.

Ангус до сих пор злится на него за агрессивное погружение. Я могу сказать это, потому что он и со мной-то почти не разговаривает, разве что огрызается, что я забыла взять на борт все для приготовления сосисок в тесте. И неважно, что Ангус до этого специально заказал моллюсков.

Честно говоря, для меня даже лучше, когда он игнорирует меня. Это означает меньше надоедливых просьб. Ангусу, кажется, доставляет удовольствие требовать невозможного и наблюдать, как я изо всех сил пытаюсь выполнить их.

Я уверена, так он чувствует себя могущественным.

А я чувствую себя придворным шутом.

Боже, не могу дождаться, когда стану сама себе начальницей. Тогда, когда что-то пойдет не так, по крайней мере, это будет моя проблема. И когда исправлю это, я сделаю это для себя.

Я счастлива, что сегодня вечером могу немного поготовить. На углях отлично пропарились моллюски, а сейчас я нарезаю свежую папайю для салата.

Мартиника помогает мне. Она любит готовить почти так же сильно, как и я. У нас настолько хорошо получается работать вместе, что это как шестое чувство.

— Передай мне морскую соль, — кричу я, в тот момент когда она бросает мне ее даже не глядя.

— Уже делаю!

К сожалению, меткость Мартиники не соответствует ее мастерству владения ножом. Соль пролетает над моей головой.

Салливан ловит ее в воздухе.

Он поймал ее одной рукой, элегантным движением снизу вверх, от которого у меня в животе что-то сжимается.

— Держи, красавица, — мурлычет он, вкладывая солонку в мою ладонь. Его низкий голос щекочет волосы у моего уха, а его пальцы касаются моих.

Я осознаю, что сильно вспотела и, вероятно, пахну моллюсками.

— Спасибо, — сглатываю я.

— Пожалуйста.

Салливан садится у костра, завязывая разговор с Коргусом. Время от времени оглядываясь на меня и улыбаясь. Каждый раз, когда он это делает, у меня внутри трепещут бабочки.

— Боже, он просто мечта, — вздыхает Мартиника.

— Я знаю.

Это не хорошо.

На самом деле, сексуальность Салливана — главная проблема, потому что она только усложняет ситуацию.

Он не мой парень, как бы хорошо он ни играл эту роль.

И каждый раз, когда он смотрит на меня, или называет каким-нибудь милым прозвищем или, что хуже, обнимает, отчего мое тело наполняется бабочками, Салли лишь подпитывает страстное желание, которое уже выходит из-под контроля.

Особенно когда он защищает меня от Ангуса.

Что это было?

Салливан сказал, что ему не нравятся хулиганы.

Иронично, учитывая его поведение в школе.

Эта его новая версия сбивает меня с толку. Обаятельный, целенаправленный, сдержанный… пока не теряет контроль.

Однажды я уже видела, его в таком состоянии. Было чертовски страшно.

Случилось это на выпускном вечере и было последним разом, когда я видела его около одиннадцати лет назад...

Салливану повезло, что он не попал в тюрьму.

Ведь он отправил парня с которым я пошла на вечер в травмпункт со сломанным носом, тремя сломанными ребрами и вывихом плеча.

Это как с неба свалилось. В начале вечера Салли и Дэвис передавали друг другу фляжку Салливана. А два часа спустя он напал без предупреждения, избив моего спутника до полусмерти за школьным спортзалом.

Я спросила Дэвиса, что произошло за время нашего шестичасового ожидания в травмпункте. Он сказал: такой уж Салливан, у него вспыльчивый характер… особенно когда выпьет.

Я заметила, что теперь Салливан почти не пьет — он часами потягивал один и тот же коктейль «Грязной Ширли», пока все остальные были навеселе.

Но он все равно потерял самообладание с Ангусом, когда тот столкнул меня с яхты.

Может быть, люди меняются. Или, может, они просто лучше научились это скрывать.

Я снова смотрю на Салливана. Словно почувствовав это, он поворачивается, ловит мой взгляд и улыбается.

Я не улыбаюсь в ответ.

— Мартиника... — я придвигаюсь к ней поближе, чтобы Салливан не услышал. — Могу ли я пожить у тебя на следующей неделе? В моей квартире проводится дезинфекция.

— Конечно! — то, как быстро она отвечает, вызывает у меня желание обнять ее. — Но ты же знаешь, у меня только одна кровать.

— Ничего страшного — я принесу надувной матрас.

— Зачем они проводят дезинфекцию? У тебя ведь нет постельных клопов, не так ли? — она отодвигается от меня на некоторое расстояние. — У моей мамы однажды были они, и мне до сих пор снятся кошмары о жутких ползучих тварях, карабкающихся по моим ногам...

— Никаких постельных клопов нет, — уверяю я ее. — Просто самые отвратительные в мире тараканы.

— Никогда не думала, что почувствую облегчение, услышав это, — хихикает Мартиника. — А почему ты не останешься у Салливана?

Действительно, почему?

— Он... храпит, — меня передергивает даже от этой жалкой лжи.

Мартиника, кажется, ничего не замечает.

— Рада слышать, что он не совсем идеален.

— О чем вы, девочки, шепчетесь? — перебивает Ангус.

Он хватает палку и начинает тыкать в моллюсков, что меня очень раздражает, потому что он выпускает весь пар из них.

— Ни о чем, — говорю я, забирая палку обратно.

— Мы с Тео планируем недельное проживание у меня, — сообщает ему Мартиника, как всегда слишком много болтая. — В ее квартире сейчас дезинфекция.

Ангус притворно морщит нос, глядя на меня.

— Ну, это объясняет запах...

— Они начнут только на следующей неделе, — говорю я со всем возможным достоинством, учитывая, что держу в руках грязную, покрытую песком палку и, вероятно, от меня действительно пахнет дымом, а также моллюсками и рыбьими кишками.

— Разве ты не живешь в студии? — спрашивает Ангус у Мартиники. Его взгляд перебегает на Салливана, потом снова на меня. — Поживи у меня, Тео… у меня четыре свободные комнаты.

Я смотрю на Ангуса, а Мартиника смотрит на меня.

Я никогда не оставалась на ночь в доме Ангуса. И не думаю, что он пригласил бы меня прямо сейчас, если бы не хотел отомстить Салливану каким-нибудь способом.

Как будто по зову, Салливан появляется рядом.

— Нет никакой необходимости в этом, — спокойно говорит он. — Она останется у меня.

На его лице нет гнева, но челюсти сильно напряжены, а темные глаза мерцают в свете огня.

— У тебя нет свободного места... — взвизгиваю я.

Понятия не имею, правда ли это, но мысль о том, что мы с Салливаном останемся наедине у него дома, сразу же приводит меня в ужас. Что, если я захраплю? Что, если я пукну во сне? Что, если он войдет, когда буду надевать зубную каппу?

Нет, это недопустимо.

Но Салливан отмахивается от меня.

— Конечно, у меня есть место, не говори глупостей. Не могу допустить, чтобы моя девушка жила в доме своего босса... — его глаза слегка сужаются в сторону Ангуса. — Или даже с ее лучшей подругой. Не тогда, когда я мог бы держать тебя в своих объятиях всю ночь.

Даже при том, что я знаю, что, скорее всего, буду спать на диване, образ, который прокрадывается в мою голову, заставляет меня покраснеть до самых кончиков пальцев.

Каково это — спать в объятиях Салливана?

Чертовски божественно…

Как будто тебя качают в гамаке, сделанном из мускулов, а вместо благовоний его соблазнительный запах…

Честно говоря, даже его диван, наверное, довольно неплох, если он хоть немного похож на мягкие кожаные сиденья в его БМВ.

По крайней мере, у Салливана есть диван. У Мартиники только два шатких складных стула.

— Хорошо, — нерешительно говорю я, — ...спасибо.

Ангус не выглядит довольным.

— Где ты живешь? — огрызается он на Салливана. — Я не хочу, чтобы Тео снова опаздывала на работу.

Это заставляет меня покраснеть по совершенно другой причине. За все время работы на Ангуса я опаздывала лишь дважды, и оба раза из-за сломанной машины. Вообще-то, он должен знать, что я до безобразия пунктуальная…

Салливан говорит: — Я живу на Мермейд-Лейн.

— Мермейд-Лейн? — Ангус фыркает. — Где это, черт возьми, находится?

Салливан отказывается заглатывать наживку.

— В десяти минутах от твоего офиса. И я буду отвозить Тео на работу по утрам, так что тебе не о чем беспокоиться.

Я почти уверена, что последнюю часть он сказал только для того, чтобы позлить Ангуса. В конце концов, у меня есть своя машина, и я вполне способна вести ее сама. В те дни, когда она работает.

— Отлично, — говорит Ангус сквозь стиснутые зубы.

Глаза Мартиники мечутся туда-сюда между двумя мужчинами, пристально смотрящими друг на друга, а я нахожусь посередине в мерцающей дымке пара с запахом моллюсков.

— ... Ладно... — медленно произносит она. — Тогда, полагаю, в моей коробке из-под обуви останусь только я.

— Не волнуйся, — подмигивает ей Салливан. — Ты в любое время можешь навещать меня и Тео.

Он не делает такого же приглашения Ангусу.