Таким образом, мы знаем, что весной 1946 года Сталин не ожидал новой мировой войны в ближайшие двадцать-тридцать лет. Примечательно, что это конфиденциальное заявление было сделано спустя примерно два месяца после его печально известной предвыборной речи 9 февраля 1946 года. Западные СМИ представили эту речь как доказательство разрыва Советов с западными союзниками, сообщив, что Сталин предсказал неизбежность новой войны с Западом. Многие и сегодня считают эту речь началом холодной войны. Предсказание Сталина было сделано через месяц после речи Черчилля о "железном занавесе" в Фултоне; как видно, оно ничуть не повлияло на Сталина в сторону конфронтации. Хотя публично он резко отреагировал на речь Черчилля в интервью "Правде" в марте 1946 года, месяцем позже он раскрыл свои истинные чувства в беседе с румынскими коммунистическими лидерами: "Народы и армии устали от войны. Может быть, то тут, то там будут происходить небольшие стычки. Англичане кричат, но они не смогут поднять против нас даже 100 000 человек". В своей фултонской речи Черчилль хотел шантажировать и запугивать нас. Я ответил ему так резко, потому что хотел показать, что не боюсь". Действительно, Сталин хорошо знал, что Черчилль говорил только о реальном положении дел с разделом Европы. Другими словами, весной 1946 года Сталин все еще был настроен на сохранение сотрудничества с западными союзниками и считал это вполне реальной возможностью.

Часть речи Ракоши от 17 мая 1946 года, касающаяся новой ситуации в области классовой борьбы, ввиду ее выдающегося значения, стоит процитировать полностью:

Изменится точка зрения, которая была широко распространена в Третьем Интернационале, например, что мы должны ждать, пока условия для революции появятся хотя бы в нескольких странах, и что только тогда мы сможем начать революцию.... Одна из частей этой концепции заключается в том, что в этих изменившихся обстоятельствах, когда в стране будут достигнуты условия для освобождения пролетариата или для социализма, это будет осуществлено, без учета того, находится ли данная страна в капиталистическом окружении или нет. Это также новая перспектива, которая просто означает, что в стране, где в результате работы коммунистической партии имеются эти условия, они должны быть реализованы. Это новый стимул для всех коммунистических партий, потому что теперь от их работы будет в основном зависеть, будут ли созданы условия для освобождения пролетариата в их собственной стране.

Все это означало, что в тех странах, где коммунистическая партия сама сможет создать благоприятные внутренние условия для плавного и мирного захвата власти, ей будет позволено это сделать. Однако на данном этапе Сталин, по-прежнему стремясь сохранить сотрудничество с западными союзниками, не планировал допускать силового захвата власти, опирающегося на прямую советскую поддержку или подразумевающего гражданскую войну.

Это "ободрение", поступившее из Москвы весной 1946 года, имело свои последствия и в Венгрии: период консолидации и набора сил закончился, и именно с этого времени можно датировать начало полного захвата власти коммунистами во всем регионе. Итак, если зеленый свет для завершения захвата власти в советской сфере был дан из Москвы учредительной конференцией Коминформа в сентябре 1947 года, то послание в апреле 1946 года можно рассматривать как желтый свет.

Затем, начиная с лета 1946 года (то есть за год до принятия плана Маршалла), повсеместно началась подготовка к политическим, полицейским и судебным акциям, направленным на устранение политических оппонентов в духе тактики "салями". В результате с конца 1946 года и особенно в течение 1947 года тайная полиция под руководством коммунистов "раскрыла" ряд антиправительственных "заговоров", которые привели к арестам и заключению в тюрьмы многих лидеров некоммунистических партий правой части политического спектра, наиболее непримиримых противников коммунистов: Национальной крестьянской партии в Румынии, Партии мелких собственников в Венгрии, Польской народной партии. Против политических оппонентов применялись самые разнообразные средства: от запугивания, шантажа и подкупа противников до принудительной эмиграции, тюремного заключения и даже казни. Эта всеобщая коммунистическая кампания привела в 1947 году к устранению всех высших политических противников: Премьер-министра Надь в Венгрии шантажом вынудили эмигрировать, вице-премьер Миколайчик "добровольно" покинул Польшу, Юлиу Маниу был заключен в тюрьму (и в конце концов умер в тюрьме) в Румынии, а Никола Петков, лидер оппозиции, был казнен в Болгарии. В результате к концу 1947 года все оппозиционные партии были ликвидированы или превращены в нейтрализованных попутчиков в советской сфере, за исключением Чехословакии, где это произошло только в первые месяцы 1948 года.

Таким образом, одна часть сталинской концепции была выполнена почти до мелочей: к середине 1948 года советизация Восточно-Центральной Европы была практически завершена - и, более того, без гражданской войны. Однако в итоге все произошло не так, как планировалось, поскольку сотрудничество с западными союзниками не могло продолжаться одновременно. Однако, как уже говорилось выше, разрыв был вызван не советской позицией. В действительности в процессе советизации Москва уделяла большое внимание особым условиям, существовавшим в странах советской сферы на протяжении всего времени, и проявляла большую гибкость. Поэтому Советский Союз проводил дифференцированную политику и играл в этом процессе балансирующую роль: с одной стороны, умеренную, чтобы сохранить сотрудничество с Западом, а с другой - стимулирующую, чтобы обеспечить необходимый уровень политического влияния на ту или иную страну. Когда югославский радикализм угрожал западным отношениям Москвы, Сталин был готов заставить даже своего самого верного союзника Тито "замедлить" темпы прихода к власти, то есть пойти на уступки буржуазным силам, приняв в 1945 году на пост министра иностранных дел Ивана Шубашича из лондонского эмигрантского правительства. С другой стороны, когда, исходя из стратегических интересов, необходимо было укрепить позиции местных коммунистов, они не оставались в стороне от самого жесткого политического вмешательства, как в марте 1945 года, когда открытые угрозы в адрес короля Румынии привели в итоге к назначению дружественного Москве правительства Грозы.

План Маршалла, Коминформ и раздел Европы

Сегодня известно, что настоящим поворотным пунктом в советско-американских отношениях стало объявление плана Маршалла, а не доктрины Трумэна. План Маршалла стал примером того, как политика США определялась стремлением предотвратить опасность, которую представляло собой любое распространение советского влияния на западную часть Европы. Официально план был направлен на восстановление Европы, но на самом деле одной из его главных задач было исключить потенциальное советское влияние из разоренной войной Западной Европы, в частности, западных зон Германии, а также Франции и Италии, где коммунистические партии пользовались большой поддержкой населения и были очень влиятельны. План Маршалла фактически стал одной из первых и наиболее эффективных мер американской политики сдерживания. Все это, однако, не должно было привести к разрыву между двумя сверхдержавами, о чем свидетельствует реалистичное и сдержанное принятие Москвой запрета на ее экспансию в Турции и Греции, объявленного доктриной Трумэна. Однако сама идея плана Маршалла непреднамеренно создала ситуацию двойной ловушки: ловушки и для США, и для Советского Союза. Если бы Соединенные Штаты открыто решили ограничить программу помощи Западной Европой, вина за разделение Европы была бы явно возложена на Вашингтон, чего американцы явно хотели избежать. Предложив ее в конечном итоге всем европейским государствам, включая Советский Союз и страны Восточной и Центральной Европы, они фактически вынуждены были пойти на обман, поскольку с самого начала знали, что условия плана будут неприемлемы для Москвы, да и вообще он не предназначался для них. Сталин также рассматривал это как стратегическую ловушку, в которой он мог только проиграть. Если бы он принял предложение, то западное влияние сохранилось бы и закрепилось в его восточноевропейской сфере влияния, а этого нельзя было допустить. Но если бы, отклонив предложение, он исключил Восточно-Центральную Европу из программы и ее потенциальных положительных эффектов, ему самому пришлось бы взять на себя ответственность за раскол Европы на две части, чего он хотел избежать любой ценой, чтобы сохранить сотрудничество с Западом. Поскольку Сталин не мог избежать этой великой дилеммы, он, после некоторых колебаний, принял решение в пользу разрыва, осознавая при этом последствия.

Долгое время ученые спорили о том, когда возникла идея создания новой международной коммунистической организации после Второй мировой войны. В отсутствие соответствующих источников преобладает классическая трактовка, согласно которой эта идея была прямой реакцией СССР на план Маршалла, представленный летом 1947 года, а после отказа Советского Союза от этого плана создание Восточного блока и его "исполнительного комитета" - Информационного бюро коммунистических и рабочих партий (Коминформа) - стало логичным следующим шагом в разрыве отношений с Западом. Удивительно, но в российских архивах с момента их частичного открытия в 1991 году не появилось никаких свидетельств, касающихся этой важной темы. Однако документы, обнаруженные российским ученым Леонидом Гибянским в архиве Тито в Белграде, показывают, что идея создания такой организации уже обсуждалась во время переговоров между Сталиным и югославским лидером в Москве в мае-июне 1946 года. Рассказ Ракоши на заседании ЦК ВКП(б) 17 мая 1946 года - как уже упоминалось - подтверждает, что советский план восстановления международной коммунистической организации был разработан уже в марте 1946 года. Однако из его рассказа также следует, что Сталин подходил к этому вопросу гибко, поэтому реализация плана была отложена, чтобы избежать его возможных негативных последствий в ходе предстоящих выборов во Франции, Чехословакии и Румынии, а также в ходе продолжающегося европейского мирного урегулирования, особенно заключения мирных договоров с бывшими европейскими союзниками Германии. Все это доказывает, что замысел создания позднего Коминформа не был простой реакцией на план Маршалла, а изначально являлся частью более широкой советской схемы, направленной на постепенное и мирное содействие приходу к власти коммунистов в Восточно-Центральной Европе при сохранении советско-западного сотрудничества.