Когда я просыпаюсь на следующее утро, его руки все еще обнимают меня. Я ухмыляюсь, как дурочка, глядя на его спящее лицо. Во время сна он восхитительно красив. Я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем в его объятиях, и мне никогда не хочется уходить, но мой тяжелый мочевой пузырь зовет меня, требуя освобождения.

Я пытаюсь выскользнуть, но вместо этого он сжимает меня сильнее.

— Роман, — шепчу я, пытаясь его разбудить.

Его веки дёргаются, но он не открывает глаза. Я постукиваю его по щеке.

— Не мог бы ты убрать от меня свои огромные руки? Мне надо пописать.

Когда его губы дергаются, я прищуриваюсь.

— Роман!

Он стонет, слегка шевелится и, наконец, открывает глаза. Его губы растягиваются в легкой улыбке, когда он смотрит на меня.

— Привет.

— Доброе утро. Выпусти меня, — настойчиво говорю я.

Он закатывает глаза, прежде чем наконец раскрыть руки, и я выскальзываю из-за него, поднимаюсь на ноги и шлепаюсь через комнату к ванной. Когда я оглядываюсь на него, на его лице появляется довольная улыбка, когда он смотрит на мое обнаженное тело. Я бросаю на него взгляд, прежде чем отправиться в ванную.

Когда я возвращаюсь, Роман сидит на кровати, прислонившись спиной к изголовью. Я с улыбкой прыгаю обратно в кровать и приземляюсь к нему на колени. Он издает тихий стон и притягивает меня ближе.

— Хорошо спала? — спрашивает он, пробегая рукой по моим волосам.

— Лучше, чем у меня было за последнее время.

— Ах, да? Я тоже, — шепчет он, прежде чем прижаться губами к моим.

Я не уверена, как долго мы целуемся, но когда мы расстаемся, мы оба задыхаемся. Я провожу рукой по его груди, останавливаясь на конкретной татуировке, которая бросается в глаза. Я прослеживаю написанные там слова.

— Это на латыни, да?

Он кивает.

— Oderimt dum metuant, — прочитала я, видимо, неправильно произнося. — Что это значит?

— Пусть ненавидят, пока боятся, — переводит он, наклоняясь ближе, чтобы укусить меня за ухо.

Я хихикаю, отталкивая его назад.

— Это очень хорошие слова, по которым стоит жить, дон, — говорю я с сарказмом. — Но я не ненавижу тебя. И я не боюсь тебя.

— Я никогда не хотел, чтобы ты делала что-то из этого, детка. И ты никогда этого не сделаешь.

Я киваю в знак согласия, и он снова меня целует.

— Пожалуй, мне стоит пойти и приготовить нам завтрак, — говорю я, неохотно отстраняясь. — Мне нужен кто-то, на ком можно потренироваться.

Он выгибает бровь.

— Что ты подразумеваешь под практикой? Я думал, ты умеешь готовить.

— Я могу. Или, по крайней мере, скоро смогу.

Внезапно он выглядит очень обеспокоенным, заставляя меня смеяться.

— Не волнуйся, это у меня есть, — уверяю я его.

Он вздыхает, когда я поднимаюсь на ноги. Прежде чем выйти из комнаты, я надеваю платье и трусики. Когда я прихожу, Киара стоит на кухне и пьет кофе с самой широкой улыбкой на лице.

— Что? – спрашиваю я.

Она качает головой:

— Ничего, – она все еще улыбается.

— Ки…

— Ты даже не представляешь, как сильно мне хочется сказать, что я сказала тебе об этом прямо сейчас, — стонет она. — Но я сдерживаю это. Потому что я потрясающая подруга.

— Спасибо, — говорю я, закатывая глаза, и направляюсь к холодильнику.

Киара стоит позади меня, когда я оборачиваюсь.

— Пожалуйста, скажи мне, что здесь вы не только трахаетесь.

Я замечаю ее обеспокоенное выражение лица и обдумываю ее слова. Потом я вспоминаю, как выглядел Роман, что мы говорили друг другу, и качаю головой.

— Нет, это нечто большее, — искренне говорю я.

День рождения Розы, возможно, единственное, что Де Лукасы изо всех сил празднуют. Когда Рикардо был жив, он делал все, что хотела его маленькая девочка. Стоя посреди роскошной вечеринки в бальном зале отеля, совершенно ясно, что Роман чувствует то же самое.

Именинница ходит по комнате, разговаривая с гостями с яркой улыбкой на лице. Я прибыла несколько минут назад после того, как отвезла Кэсси к дому с няней. Прежде чем ее приняли на работу, ей пришлось пройти несколько процедур, включая проверку анкетных данных. Роман не стал рисковать. Я все еще немного нервничаю, оставляя ее одну с кем-то, кто не является ее семьей, но она находится в тщательно охраняемом особняке Де Луки. Я уверена, что с ней все будет в порядке.

Я почти сразу замечаю Киару. Она ведет, судя по всему, жаркий разговор с Майклом. Когда она поднимает глаза и замечает меня, она жестом приглашает меня подойти.

— Привет, — здороваюсь я. — Все в порядке?

— Да, все в порядке, — уверяет она меня, прихлебывая шампанское.

Я поворачиваюсь к Майклу, который выглядит великолепно в черном смокинге.

— Ты все еще сердишься на меня?

Он вздыхает.

— Нет, я больше не сержусь на тебя, Елена. Однако сразу предупреждаю: твой брат где-то здесь. И он чертовски пьян, так что держись подальше.

Я напрягаюсь при этом.

— Почему ты вообще позволил ему прийти сюда?

Киара задает вопросы.

— Я уверен, что это станет для тебя сюрпризом, Ки, но я не могу контролировать все, что он делает.

С этими словами он уходит. Я поворачиваюсь к своей подруге, широко раскрыв глаза. Майкл никогда не злится. Никогда.

— С ним все будет в порядке,— говорит Киара, взмахнув рукой, прежде чем выплеснуть весь свой напиток.

Я чувствую чье-то присутствие позади себя и оборачиваюсь, чтобы найти Романа. Что-то трепещет в моей груди, когда я смотрю на него. Он целует меня в губы, не обращая внимания на то, что мы на публике. Когда он отстраняется, я ловлю на его лице тревожное выражение.

— Все в порядке? – спрашиваю я.

— Да, у меня только что был тяжелый день, — отвечает он, нежно поглаживая меня по щеке. — Ты выглядишь потрясающе.

— Спасибо. Ты и сам выглядишь не так уж плохо.

Он одаривает меня полуулыбкой.

— Ты хочешь уйти? Я видел Тони и не в настроении для конфронтации. Особенно здесь.

— Конечно, — говорю я ему.

Я нахожу Розу и, пожелав ей счастливого дня рождения, мы с Романом выходим за двери вечеринки. Он предлагает пригласить меня на свидание, когда мы встречаем двух человек, стоящих прямо у дверей вечеринки. Лицо Ивана Де Луки наполнено яростью. И он не одинок; рядом с ним женщина. Та, кого я не узнаю, несмотря на то, что сейчас она смотрит на меня с убийственным взглядом.

— Так это та шлюха, ради которой ты меня бросил, Роман, — говорит она. Ее взгляд скользит по моему телу, оценивая. Выражение ее лица выражает отвращение, когда она смотрит на меня.

Я моргаю.

— А ты?

Женщина пронзительно рассмеялась.

— Ты разорвала мою помолвку и даже не знаешь, кто я?

Ой. Итак, это Бьянка Занетти.

В последний раз, когда мы говорили о ней, Роман рассказал мне, что назначил встречу с ее отцом, чтобы обсудить условия расторжения их сделки. Думаю, он уже это сделал. Мой взгляд перемещается на Ивана. Они вдвоем — странная компания. Я уверена, что мой отец уже сказал ему, что наш брак никогда не состоится.

— Что ты с ней делаешь, Иван? — требует Роман, его челюсть напряжена.

— Мы поняли, что у нас общая проблема, — говорит Иван с острой улыбкой. — Видимо, мой двоюродный брат украл мою невесту.

Роман напрягается рядом со мной.

— Я никогда не была твоей невестой, — говорю я с насмешкой, прежде чем посмотреть на Бьянку. — И ты с Романом никогда не были помолвлены. Он заключил сделку с тобой как с субъектом. Не получилось. Преодолей это.

Серьезно, откуда берутся все эти заблуждения?

Зеленые глаза Бьянки сужаются.

— Я слышала, что ты залетела, и это единственная причина, по которой он с тобой. Заманить в ловушку мужчину ребенком – это средневековье. И отчаяния.

О нет, черт возьми, она этого не сделала.