ГЛАВА 51

ЛИЛИЯ

Мне нужно было проветрить голову.

Бег всегда был для меня источником снятия стресса, а поскольку я не могла уснуть, то решила, что пробежка вокруг кампуса может распутать клубок мыслей в моей голове.

Облачившись в толстовку «Дракадия» и черные шорты, я захватила свой перцовый баллончик и вышла в тускло освещенное раннее утро. Рассвет наступит только через сорок пять минут, и на территории университета царило умиротворяющее спокойствие. Прошло уже несколько недель с тех пор, как я в последний раз выходила на пробежку, и мне было приятно поработать мышцами, которые ослабли из-за моего безумно напряженного графика.

В начале семестра я ознакомилась с расписанием бега Деврика. Судя по тому, что я заметила, он начнет бегать не раньше, чем через час, а значит, я могу не опасаться столкнуться с ним, и, надев наушники, я пошла по дорожке вдоль общежития, где несколько других бегунов помахали мне рукой. Большинство из них были спортсменами, судя по спортивной форме Дракадии, которую я видела на поле во время тренировок. Мой плейлист представлял собой дикую смесь рэпа и альт-рока, изредка в него попадала поп-музыка.

Воспоминания о ночи с профессором Брамвеллом всплывали в памяти беспорядочными вспышками.

Напряженный взгляд. Его руки на мне. Его лицо между моих ног.

Кроссовки стучали по бетону, я ускоряла шаг, хвостик хлестал меня по лицу. Я мчалась по академическому крылу Роулингс и вверх по небольшому холму к дому Сигма Фи, как будто эти мысли преследовали меня.

Снова нахлынули образы.

Его губы на моих. Кулак, запутавшийся в моих волосах. Его ладонь зажимает мне горло.

Изо рта у меня вырвался пар, когда пульс участился, я увеличила скорость движения ног.

Пальцы внутри меня. Грязные, произнесенные шепотом слова. Развратные мысли. Зубы впиваются в мою челюсть.

Я побежала еще быстрее, дыхание стало неровным, сердце колотилось в груди. Я уже не бежала, а мчалась по территории университета, мышцы слабели от напряжения. Прохладный воздух загустел в легких, и я сбавила темп до бодрой ходьбы, с трудом переводя дыхание. Зажмурив глаза, я усилием воли заставила себя прогнать мысли о нем, потому что, черт возьми, я знала, что это не сработает. Он был моим профессором. Он мог повлиять на мою оценку и, возможно, даже на стипендию. Я не могла позволить себе потерять ее. Я не могу позволить себе покинуть Дракадию.

Вытащив один из наушников, я остановилась, положив ладони на верхние части бедер, и вздохнула. Насытившись кислородом, я поднялась и приготовилась к очередному обходу кампуса, как вдруг вдалеке увидела профессора Брамвелла, огибающего угол Прайтер-холла в серых трениках и черной футболке, подчеркивающей его мускулистые руки.

О, черт.

Взглянув на часы, я увидела, что у меня есть еще тридцать минут, прежде чем он, как правило, отправится на пробежку. Что за черт!

Повернувшись на пятках, я бросилась вперед.

К моему полному ужасу, он догнал меня и поравнялся со мной. Он вытащил из уха один из черных наушников.

— Что вы делаете, мисс Веспертин?

— На что это похоже? — Я бросилась вперед, мое лицо пылало от унижения. Господи, этот мужчина, наверное, подумал, что я пытаюсь его преследовать, или что-то в этом роде. Он снова догнал меня и схватил за руку, заставив нас обоих медленно остановиться.

— На улице чертовски темно, — сказал он, его яростный голос лишь слегка изменился от бега. — Ты не должна бегать одна.

— Я пыталась избежать столкновения с вами, мистер Бегает-Точно-в-Одно-и-тоже-Время-Каждое-Утро-Кроме-Сегодняшнего.

— У меня позже важное заседание совета директоров, и мне пришлось перенести свою пробежку. Значит, ты не подвергаешь себя риск столкнуться со мной?

— Ты даже не посмотрел на меня. А теперь тебе вдруг стало не все равно? — Покачав головой, я повернулась в сторону своего общежития, но почувствовала, как меня крепко схватили за руку.

— Чего ты хочешь, Лилия? Хочешь, чтобы я объявил о своих чувствах и трахнул тебя на глазах у всего студенческого сообщества и администрации? Чтобы все знали, что я так сильно одержим тобой, что натер свой член до крови с тех пор, как ты ушла? Может быть, мне следует извиниться перед советом директоров сегодня днем за недоделанный отчет, потому что киска моей ученицы была всем, о чем я мог думать, когда писал его?

Он провел руками по волосам, вышагивая передо мной.

— Нет, я не могу смотреть на тебя прямо сейчас, потому что я из кожи вон лезу, желая прикоснуться к тебе. — На его лице появилось выражение отвращения, когда он жестом указал на мои ноги. — И если ты думаешь, что я хоть на секунду позволю тебе бегать здесь в темноте в этих крошечных шортах, выглядя как ночной перекус, то ты сильно недооцениваешь, насколько я могу быть мудаком.

Я не знала, что на это ответить. Я буквально лишилась дара речи, глядя, как он мечется от злости и разочарования. Из-за меня. Из-за того, что мы сделали.

— Прости. Я тоже не переставала думать о тебе.

Два бегуна приблизились, и он прочистил горло, отворачиваясь, как будто желая увеличить дистанцию между нами, когда они проходили мимо.

Как только они скрылись за холмом, он снова повернулся ко мне лицом и провел рукой по лицу.

— Давай назовем это как есть — одна удивительная ночь. Надеюсь, ты будешь вспоминать ее с той же неизбывной тоской, злостью и болью, которую я испытываю каждый раз, когда смотрю на тебя. Мне чертовски больно осознавать, что я не могу обладать тобой, Лилия. В этом отношении я в проигрыше. Но такова трагическая реальность всего этого. То, что мы сделали этой ночью, не может повториться. Понимаешь?

— Да. Я понимаю. — Как бы это меня ни беспокоило, я понимаю.

Он быстро кивнул, вывел меня на тропинку и пошел следом. Он наблюдал за мной, бегая трусцой на расстоянии позади меня. Вместо того чтобы сделать еще один круг по кампусу, я направилась прямо к своему общежитию.

***

Появилось сообщение от Джейды.



Затем последовала фотография маленького свертка, который она держала на руках.

Как ни больно было улыбаться в этот момент, я ответила:



Я прикусила губу, раздумывая, стоит ли рассказывать ей о Брамвелле. Она ведь не знала его и не могла с ним встретиться.



В голове крутились мысли, как сформулировать ответ.



Предоставим это Джейде...



Подождите, это разговор не для переписки.

Не прошло и минуты, как у меня зазвонил телефон, и я ответила.

— Оооо, Лилия. — Она говорила тихо, явно не желая будить ребенка.

— Я знаю. Это плохо.

— А так ли? Или было чертовски хорошо?

Закрыв глаза, я издала болезненный вздох и, увидев его голову между моих бедер, прогнала эту мысль.

— Он горячий? У него большой член? — прошептала она в трубку. — Давай, мне нужны подробности.

— Серьезно?

— У меня есть еще пять чертовых недель, прежде чем я смогу снова получить член. Я сейчас живу только тобой. Пожалуйста.

Я застонала, пытаясь сдержать улыбку.

— Да, и да.

Она издала взволнованный звук, за которым быстро последовало прерывистое

— Ш-ш-ш, — как будто она укачивала ребенка. Минута тишины, и она прошептала: — Где произошла вся эта гадость? В его кабинете?

— Да.

— Ммм... Вы, ребята, теперь что-то секретное, запретное?

— Мы — никто.

Я ненавидела горький привкус разочарования на своем языке, произнося это вслух. Всего несколько недель назад я зареклась от всех мужчин, решив сосредоточиться на учебе, и вот я уже тоскую по своему угрюмому профессору.

— У него были такие связи в прошлом?

— Нет. Я никогда не видела, чтобы он хотя бы взглянул на другую студентку.

Последовавший за этим бесчувственный смешок заставил меня нахмуриться.

— Что в этом смешного?

— Он не забыл тебя, Лилия. Поверь мне. — На заднем плане плакал ребенок. — Черт. Мне надо идти. Опять голодный. Обязательно пришли мне фотографию.

— У меня нет фотографии.

— Пришли. — Она даже не стала ждать, пока я буду спорить, прежде чем нажать на кнопку телефона.

***

Вечером я пришла в его лабораторию, одетая во что-то более консервативное после утреннего разговора с ним. Свитер и джинсы, которые царапали мои ноги. От каждого прикосновения наших рук он вздрагивал. При каждом взгляде он отводил глаза и хмурился. Казалось, что с момента нашей последней встречи он стал злее на меня.

По дороге на стерилизацию агара в автоклаве я остановилась возле стеклянного купола и заметила, что Ахилл и Патрокл энергично хлопают крыльями, концы которых прикреплены друг к другу. Спаривание. Ахиллес оторвался и, казалось, почти споткнулся, а Патрокл снова вернулся, хлопая крыльями так быстро и неистово, что я услышала тихий гул сквозь стекло.

— Господи, — пробормотала я. — Кто-то возбужден.

Когда я вешала свой лабораторный халат в комнате для вскрытий, в дверь вошел профессор Брамвелл с выражением полного несчастья на лице.

— Лилия... — Он тяжело выдохнул через нос, словно даже звук моего имени принес ему горе. — Мы больше не можем работать.

Мое сердце сжалось, как сдувшийся воздушный шарик.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что мне придется тебя отпустить. Я договорюсь с доктором Фридманом, чтобы ты работала в его микролаборатории, если хочешь...

— Я не хочу работать с доктором Фридманом. Я хочу работать здесь! С тобой! Над этим проектом. Это важно для меня. — Я искала в его глазах смех или хотя бы малейшее сомнение, но не нашла ничего, кроме твердой решимости.

— Ничего не выйдет.

— Почему? Из-за того, что между нами произошло?

Он поморщился, как будто само упоминание об этом ранило его.

— Мне нужна эта работа. Мне нужны деньги. Пожалуйста, я умоляю тебя. — Боже, я говорила как Гилкрист.

— Это моя вина. Я должен был держаться подальше. Я должен был держаться подальше, а я этого не сделал. А теперь... — Мускул на его челюсти дернулся от того, что он стиснул зубы. — Это просто не сработает.