Патриция махнула печеньем, чуть не заехав им в золотистые кудряшки.

– Да знаю я. Грустно, но с этим не поспоришь. И меня странным образом притягивают мужчины на голову выше меня.

– Ну, если подходить с такой меркой, то тебе вряд ли попадется кто-то выше мистера Флетчера.

– Согласна.

– Тогда, пожалуй, мне стоит пригласить тебя на обед, где ты сможешь познакомиться с мистером Флетчером поближе.

– А знаешь, да, стоит. В конце концов, ты уже прибрала к рукам единственного холостяка в Мейден-Хилле, который не из Джонсов и не безнадежный простофиля. – Патриция на мгновение замолчала, чтобы отпить глоток. – Кстати, о холостяке...

– Позвоню-ка я, чтобы принесли еще чаю, – поспешно прервала ее Люси.

– Кстати, о холостяке, – гнула свое подруга. – Вчера я видела, как вы с Юстасом разъезжали в экипаже. Ну и?

– Что - и?

– Не прикидывайся дурочкой, – заявила Патриция, состроив рожицу и став похожей на рассерженного золотисто-рыжего котенка. – Неужели он ничего не сказал?

– Конечно, сказал, – вздохнула Люси. – Обсуждал лодыжку миссис Харди, во что обойдется ремонт церковной крыши и выпадет снег или нет.

Ее подруга сузила глаза.

– Но ничего по поводу женитьбы, – сдалась Люси.

– Беру свои слова обратно.

Люси вздернула брови.

– Думаю, придется и Юстаса записать в безнадежные простофили.

– Но, Патриция...

– Три года! – Подруга стукнула кулачком по мягкой обивке диванчика. – Три года он катает тебя туда-обратно по всему Мейден-Хиллу. Его лошадь найдет сюда путь с завязанными глазами. Да он на дороге колею проложил!

– Все так, но...

– И что, он сделал предложение?

Люси скорчила гримасу.

– Нет, не сделал, – ответила сама себе Патриция. – А почему?

– Откуда мне знать, – пожала плечами Люси. По чести сказать, это и для нее оставалось тайной за семью печатями.

– Похоже, Юстасу требуется, чтобы его петух в одно место клюнул. – Патриция вскочила и принялась вышагивать перед подругой взад-вперед. – Викарий он там или нет, но ты поседеешь, пока он соберется позвать тебя замуж. И что в том хорошего, я тебя спрашиваю? К тому времени ты уже не сможешь выносить детей.

– Может, я и не хочу.

Люси считала, что произнесла последнюю фразу настолько тихо, что подруга в пылу своих обличительных речей ее не услышит, но Патриция в мгновение ока остановилась и уставилась на нее:

– Ты не хочешь иметь детей?

– Нет, – задумчиво ответила Люси, – я просто не уверена, что все еще хочу выйти замуж за Юстаса.

И тут до нее дошло, что так оно и есть. То, что всего несколько дней назад казалось неизбежным и замечательным в своей предсказуемости, теперь виделось устаревшим, неинтересным и почти невозможным. Могла ли она провести остаток жизни, довольствуясь лишь тем, что мог предложить Мейден-Хилл? Разве мир не гораздо шире? Помимо воли ее взор снова обратился к окну.

– Но тогда остаются только Джонсы, и если честно... – Патриция проследила за взглядом Люси: – О боже! – И села обратно на диван.

Люси ощутила, что краснеет, и быстро отвела глаза.

– Прости, я знаю, Юстас тебе нравится, несмотря...

– Нет, – замотала головой Патриция, и кудряшки запрыгали вокруг ее лица. – Дело вовсе не в Юстасе, и ты это знаешь. Дело в нем.

За окном, встав со скамьи, виконт показывал прием: одна рука вытянута, другая изящно опирается на бедро.

Люси вздохнула.

– О чем ты только думаешь? – раздался голос Патриции. – Понимаю, он красавец, а эти серые глаза вполне способны лишить покоя какую-нибудь наивную девицу, я уж не говорю о теле, которое ты видела обнаженным.

– Я...

– Но он же столичный джентльмен! Наверняка подобен одному из этих... как их... крокодилов в Африке: затаятся и ждут, когда какая-нибудь несчастная жертва подойдет слишком близко к воде, вот тут они ее и слопают. Хвать! И хрум-хрум!

– Он не собирается меня лопать. – Люси потянулась за чашкой. – Я ему неинтересна...

– Как же...

– И он мне неинтересен.

Патриция подняла брови, явно сомневаясь в последнем утверждении.

Люси изо всех сил делала вид, что ничего не замечает.

– Кроме того, он не нашего круга. Один из тех джентльменов, что привыкли к земным благам, обитают в Лондоне и заводят романы с элегантными леди, а я... – Она беспомощно пожала плечами: – Я простая сельская мышка.

Патриция похлопала ее по колену:

– Ничего бы из этого не вышло, дорогая.

– Знаю. – Люси выбрала еще один лимонный бисквит. – Так что однажды Юстас сделает мне предложение, и я его приму.

Сказано это было твердо, с застывшей улыбкой на лице, однако Люси почувствовала, как где-то в ней, глубоко-глубоко, словно бы что-то давит, и эта тяжесть все нарастает.

Взгляд ее по-прежнему был устремлен к окну.

***

Вечером того же дня Саймон прокрался в ту самую дальнюю комнатку дома, где укрылась мисс Крэддок-Хейз.

– Надеюсь, не помешаю? – возникнув на пороге, спросил он.

По какой-то причине Саймон находился в крайне взбудораженном состоянии. Кристиан отбыл на постоялый двор, капитан Крэдок-Хейз исчез по каким-то своим делам, Генри суетливо разбирал одежду виконта. Самому же виконту, по всей видимости, надлежало пребывать в постели, способствуя своему окончательному выздоровлению. Но он не мог. Вместо того, схватив первый попавшийся камзол и увильнув от Генри, желавшего облачить хозяина в полный, по всем правилам, туалет, Саймон отправился выслеживать своего ангела.

– Вовсе нет, – осторожно посмотрела на него мисс Люсинда. – Пожалуйста, присаживайтесь. Я уж было подумала, что вы меня избегаете.

Саймон поморщился. Она права. Но и держаться вдали от нее он тоже был не в силах. По правде говоря, если виконт и не совсем выздоровел, все же самочувствие его улучшилось настолько, что вполне позволяло отправиться в дорогу. Ему бы следовало упаковать вещи и галантно откланяться.

– Что вы рисуете? – Саймон сел рядышком, надо сказать, чересчур близко. И уловил слабый запах крахмала.

Мисс Люсинда молча повернула к нему громадный альбом, позволяя рассмотреть набросок. Занимая всю страницу, там красовался нарисованный углем Кристиан: устремясь вперед, он делал выпад в сторону воображаемого противника.

– Очень хорошо, – сказал Саймон и немедленно почувствовал себя дураком, произнося столь незамысловатый комплимент. Но она улыбнулась, что тут же оказало на виконта вполне предсказуемое воздействие. Он откинулся назад и, как бы невзначай набросив полу камзола на чресла, вытянул ноги. Весьма осторожно.

Его ангел нахмурилась, заметно сведя прямые брови:

– Вы определенно потянули спину.

– Вам не полагается замечать недуги джентльмена. Можно непоправимо уязвить нашу мужскую гордость.

– Глупости. – Она встала и принесла ему подушку. – Наклонитесь-ка.

Саймон подчинился, прибавив:

– К тому же не стоит обвинять нас, джентльменов, в глупости.

– Даже если это правда?

– В таком случае особенно. – Она пристроила подушку за его спиной. – Это приведет к полному и окончательному крушению мужской гордости. – Боже, так гораздо удобнее.

– Гм! – Ангел легонько провела по его плечу рукой, потом пошла к двери, чтобы позвать экономку.

Он не спускал с мисс Люсинды глаз, а она от двери направилась к камину помешать угли.

– Что это вы делаете?

– Думаю, мы поужинаем здесь, если вас это устроит.

– Все, что устраивает вас, устраивает и меня, блистательная леди.

В ответ леди сморщила нос:

– Будем считать, что вы согласились.

Явилась экономка, дамы посовещались, после чего миссис Броуди спешно удалилась.

– Papa сегодня ужинает с доктором Фремонтом, – сообщила мисс Люсинда. – Они оба любят порассуждать о политике.

– Вот как? Это тот самый врач, что осматривал мои раны? – Добрый доктор, должно быть, грозный оппонент, коли принял вызов капитана. Саймон мысленно пожелал господину Фремонту удачи.

– Угу.

Тут вернулась миссис Броуди, сопровождаемая одной из горничных, у обеих в руках были полные подносы. Какое-то время они расставляли еду на столике, потом вышли.

– Когда-то Дэвид и Papa устраивали великолепные дискуссии. – Мисс Кррэдок-Хейз разрезала пирог с дичью. – Думаю, Papa по нему скучает. – Она вручила виконту тарелку.

Саймона посетила ужасная мысль:

– Он умер?

Секунду мисс Люсинда таращилась на него, замерев над пирогом, потом рассмеялась:

– О, нет, что вы. Дэвид в море. Он моряк, как и Papa. Служит лейтенантом на «Новой Надежде».

– Простите, ради бога, – покаялся Саймон. – Я вдруг понял, что ничего не знаю о вашем брате, хоть и сплю в его комнате.

Она опустила взгляд, выбирая себе яблоко.

– Дэвиду двадцать два, он на два года моложе меня. Ушел в море одиннадцать месяцев назад. Пишет часто, но мы получаем письма пачками. Послать он их может только в каком-нибудь порту. – Люси пристроила тарелку на коленях и подняла взгляд. – Получив связку писем, отец любит читать их все сразу, а мне нравится приберечь послания и смаковать по два в неделю. Так дольше растягивается удовольствие. – Она улыбнулась с почти виноватым видом.

Саймону вдруг захотелось немедленно найти этого Дэвида и заставить написать сестре на сотню писем больше. Виконт отдал бы их мисс Люсинде, а сам сел у ног своего ангела и смотрел, как на ее губах расцветает улыбка. Ну он и дурень!

– А у вас есть брат или сестра? – ничего не подозревая, спросила Люси.

Саймон уставился на свой кусок пирога. Вот и попался! Темные ровные брови и губы без тени улыбки до того его очаровали, что он растерял всю свою бдительность.

– Увы, в сестрах у меня недостаток. – Виконт впился в хрустящую корочку. – Всегда считал, что неплохо бы иметь младшую сестренку, было бы над кем подшучивать. Хотя слышал, что они потом вырастают и в отместку тоже не дают спуску.

– А братья?

– Один. – Саймон взял вилку и с удивлением обнаружил, что руки трясутся, черт их возьми. Усилием воли он подавил дрожь. – Покойный.

– Мои соболезнования. – Ее голос почти перешел на шепот.