– Пырнули ножом. – Капитан уже сидел в гостиной и, должно быть, слышал вопрос, прозвучавший, когда они вошли. – В спину. Попали в лопатку. Чуть левее – и лезвие проткнуло бы виконту легкое.

– Тогда можно считать, ему повезло. – Кристиан остановился, словно не зная, что делать дальше.

– Верно, черт возьми, еще как повезло. – Капитан и пальцем не пошевелил, чтобы оказать гостю радушный прием. – Вы когда-нибудь видели человека, умирающего от раны в легком? А? Дышать не может. Захлебывается собственной кровью. Паршивый конец.

Саймон сел на диванчик и лениво скрестил ноги, не обращая внимания на боль в спине.

– Как ни странно, но ваше описание меня очень занимает, капитан.

– Ха. – Капитан поудобнее устроился в кресле и мрачно улыбнулся в лицо виконту. – Меня так занимает кое-что другое: почему на вас напали? А? Ревнивый муж? Кто-то не снес оскорбления?

Кристиан, оставшийся стоять, огляделся, приметил рядом с диваном деревянный стул и самовольно уселся, но тут же замер, поскольку стул зловеще скрипнул.

– Разумеется, за свою жизнь я успел оскорбить немало мужчин, – Саймон тоже улыбнулся капитану – не стоит недооценивать прозорливость старика. – Что же до ревнивых мужей, тут благоразумие налагает печать на мои уста.

– Ха! Благоразумие...

Впрочем, капитана прервало появление дочери, вошедшей следом за миссис Броуди, которая внесла поднос с чаем.

Саймон и Кристиан встали. Капитан с усилием поднялся на ноги и чуть ли не сразу сел обратно.

– Моя дражайшая леди, – произнес Саймон, склонившись к руке мисс Крэддок-Хейз. – Я потрясен сиянием вашего присутствия. – Виконт выпрямился и попытался понять, уж не избегают ли его и сегодня, но глаза ангела остались непроницаемы, и разгадать ее мысли он не смог. И почувствовал всплеск разочарования.

Губы Люси чуть-чуть изогнулись.

– Будьте осторожны, лорд Иддесли. Однажды ваши цветистые комплименты могут совсем вскружить мне голову.

Саймон стукнул себя в грудь кулаком и, пошатнувшись, откинулся назад:

– Какой удар. Прямое попадание.

В ответ на его фиглярство она улыбнулась, но взгляд золотистых глаз обратился на Кристиана.

– Вы представите вашего гостя?

– Он всего лишь бедный отпрыск баронета, к тому же рыжий. Вряд ли стоит вашего божественного внимания.

– Как вам не стыдно. – Она окинула Саймона укоризненным взглядом – до странности действенным – и протянула Кристиану руку. – Мне нравятся рыжие волосы. А как вас зовут, бедный отпрыск баронета?

– Кристиан Флетчер, мисс?.. – Юноша очаровательно улыбнулся и поклонился.

– Крэддок-Хейз. – Она присела в реверансе. – Вижу, вы уже познакомились с батюшкой.

– Несомненно. – Кристиан поднес к губам ее руку, и Саймон с превеликим трудом сдержал порыв придушить юнца.

– Вы друг лорда Иддесли?

– Я...

Но Саймон был уже сыт по горло тем, что ее внимание бродит невесть где.

– В Кристиане есть все, чем я дорожу в ближнем своем. – В кои-то веки он и сам не понимал, говорит ли правду или лжет.

– В самом деле? – Ангел вновь посуровела.

Проклятье, ну зачем она воспринимает его столь серьезно: до сих пор никто этого не делал, включая самого Саймона.

Она грациозно опустилась на диванчик и принялась разливать чай.

– Вы давно знаете лорда Иддесли, мистер Флетчер?

Молодой человек улыбнулся, принимая чашку.

– Всего несколько месяцев.

– Тогда, возможно, вы знаете, почему на него напали?

– Увы, нет, мэм.

– Ах. – Она встретилась взглядом с Саймоном, протягивая ему чай.

Виконт улыбнулся и, беря чашку у милой хозяйки, преднамеренно погладил пальцем ее руку. Люси моргнула, но взгляда не отвела. Храбрый ангелочек.

– Хотелось бы мне утолить ваше любопытство, мисс Крэддок-Хейз, – произнес Саймон.

– Хмм! – взорвался сидевший рядом с дочерью капитан.

Кристиан выбрал на подносе лепешку и уселся обратно.

– Ну, кто бы ни напал на Саймона, они понимали, с кем имеют дело, – сказал он.

Виконт замер.

– Почему ты так говоришь?

– Их ведь было трое? Так я слышал, – пожал плечами юноша.

– Ну и что?

– Значит, они знали, что ты был... то есть и сейчас являешься искусным фехтовальщиком.

Друг Саймона принялся жевать лепешку. На лице его, как и всегда, сохранялось открытое и невинное выражение.

– Искусный фехтовальщик? – Мисс Крэддок-Хейз переводила взгляд с одного на другого. – Я и понятия не имела. – Она, казалось, желала прочитать ответ в глазах виконта.

«Проклятье!» – Саймон улыбнулся, надеясь, что ничего не выдал.

– Кристиан преувеличивает...

– О, да перестань, Иддесли! Вот уж не знал, что ты можешь так скромничать. – На лице молодого человека не отражалось ничего, кроме веселья. – Поверьте, мэм, и джентльмены куда крупнее трясутся от страха, когда ему случается проходить мимо, и уж точно никто не посмеет бросить ему вызов. Да вот только этой осенью...

«Боже правый!»

– Эти россказни точно не для деликатных женских ушей, – прошипел Саймон.

– Я всего лишь... – Кристиан покраснел, широко распахнув глаза.

– Но мне нравится слушать истории, не предназначенные для моих деликатных ушей, – мягко возразила мисс Крэддок-Хейз. Она с вызовом смотрела на виконта – он почти слышал соблазнительный зов сирены: «Расскажи мне. Расскажи мне. Расскажи мне, кто ты есть на самом деле». – Неужели вы не позволите мистеру Флетчеру продолжить?

Но тут вмешался заботливый папочка и спас виконта от дальнейших глупостей.

– Думаю, не стоит, крошка. Оставь бедного парня в покое.

Ангел Саймона порозовела, но взгляд не дрогнул, и виконт отчетливо осознал: останься он тут еще немного и утонет в этих топазовых очах. И возблагодарит Господа за свою судьбу, идя на самое дно.

***

– Голый? Совсем-совсем голый?! – Сидя на старом диване, Патриция Маккалоу подалась вперед, чуть не опрокинув с колен тарелку с лимонным печеньем.

Свежее как персик, нежное круглое личико с пухлыми красными губками, обрамленное золотистыми локонами, придавало ей вид одной из тех скучных пастушек, каковых так любят изображать художники. Однако вид этот никоим образом не отражал ее характер, больше бы подошедший матери семейства, что отчаянно торгуется с деревенским мясником.

– Совершенно. – Люси сунула в рот печенье и безмятежно улыбнулась подруге детства.

Они сидели в одной из дальних комнат Крэддок-Хейза. Очаровательно-розового цвета стены со светло-зеленой отделкой создавали иллюзию цветущего летнего сада. Возможно, комната и не была такой большой, как гостиная, но когда-то ее очень любила матушка Люси, и принимать дорогих подруг вроде Патриции здесь было куда уютней. Окна выходили в сад и открывали отличный вид на расположившихся там джентльменов.

Патриция снова села прямо и, сведя вместе брови, уставилась в окно, внимательно рассматривая виконта и его друга. Несмотря на ноябрьский холод, джентльмен помоложе щеголял в одной рубашке. Сжимая в руке шпагу, он делал выпады, без сомнения, со всей серьезностью отрабатывая фехтовальные приемы, хотя Люси все эти шаги казались скорее глупыми. Рядом сидел лорд Иддесли, то ли подбадривая, то ли, что вернее, осыпая друга уничижительными насмешками.

Что же это за история, о которой вчера чуть не сболтнул мистер Флетчер? И с какой стати виконт столь решительно принял меры, чтобы ее не услышала Люси? Напрашивался очевидный ответ: дело касалось какой-то скандальной любовной связи. Обычно именно такие вещи считаются оскорбительными для девичьих ушей. И все же у Люси сложилось впечатление, что лорд Иддесли был бы не против смутить ее – и ее отца – рассказами о своих подвигах в спальнях. Значит, речь о чем-то куда худшем. О чем-то, чего он стыдится.

– Вот со мной такое никогда не случается, – вернув подругу на землю, пожаловалась Патриция.

– Какое такое?

– Чтобы по дороге домой посчастливилось обнаружить на обочине голого джентльмена. – Патриция задумчиво откусила бисквит. – Если кого и найду, так одного из Джонсов, пьяного и в канаве. И полностью одетого.

Люси передернуло.

– Последнее, думаю, как раз таки хорошо.

– Несомненно. Хотя... было бы о чем рассказывать внукам зимними холодными вечерами.

– Со мной это тоже произошло впервые.

– Хм. А он лежал лицом вверх или вниз?

– Вниз.

– Жаль.

Обе леди снова повернулись к окну. Вытянув ноги, виконт сидел, развалившись на каменной скамье под одной из яблонь, короткие волосы блестели на солнце. Изогнув широкий рот, он усмехнулся в ответ на какую-то реплику мистера Флетчера. Вылитый белокурый Пан, не хватало лишь копыт и рогов.

«Жаль».

– Как думаешь, каким ветром его занесло в Мейден-Хилл? – спросила Патриция. – Он здесь как золотая лилия на навозной куче.

– И вовсе Мейден-Хилл не навозная куча, – нахмурилась Люси.

– Еще какая, – настаивала Патриция.

– Он говорит, что на него напали, а здесь бросили.

– В Мейден-Хилле? – Глаза Патриции широко распахнулись в безмерном недоверии.

– Да.

– Представить не могу, зачем. Разве что на него напали совсем уж полоумные воры.

– Хм. – Вообще-то, в глубине души Люси и сама удивлялась тому же самому. – Мне кажется, мистер Флетчер довольно славный джентльмен.

– Да. И удивительно, как ему удалось подружиться с лордом Иддесли. Рядом они смотрятся как благородный бархат и грубая мешковина.

Люси попыталась подавить смешок, но безуспешно.

– К тому же мужчинам совсем не идут рыжие волосы, согласна? – Патриция сморщила усыпанный веснушками носик, от чего стала выглядеть еще более очаровательно.

– Ну ты и злючка!

– А ты слишком добрая.

Мистер Флетчер сделал особо впечатляющий выпад.

Патриция воззрилась на него.

– С другой стороны, должна признать, он высокий.

– Высокий? И это все? Больше ничего хорошего про него ты сказать не можешь? – Люси подлила подруге чая.

– Благодарю. – Патриция взяла свою чашку. – Не стоит с пренебрежением относиться к росту.

– Но ты ведь ниже меня, а я отнюдь не амазонская дева.