«Его чувства к вам убийственны?»

Невозможно было сказать, что это за чувства, но смерть больше не входила в его планы. Убийство меня было решительно исключено. Пытки... Я не могу сказать точно.

«Теперь он на свободе, Джонс. Вас это не пугает?»

Я смерил ее взглядом, поняв, что отвел глаза. «Я не могу это комментировать, мисс Лоринг».

«Он разгуливает на свободе; он может быть где угодно».

Но это не так, и я это тоже знал.

Она резко выдохнула. «Если мэр прикажет вам...»

«Он не может, и вы это знаете», - заверил я ее. «Мы оба знаем, что разговаривать с вами я могу только по своему усмотрению, и никак иначе».

«Маршал...»

«Ты можешь закончить?» прорычал Ян мне в ухо.

И я прорычал. «Если вы извините меня, мисс Лоринг, я вообще-то работаю».

Она пренебрежительно махнула мне рукой, повернулась на каблуках и ушла. Очевидно, что я не попаду в список ее рождественских открыток.

«Поднимайся сюда и скажи мне, что, черт возьми, происходит».

Быстро пробираясь сквозь толпу, я поднялся на середину лестницы, где стоял Ян с Шарпом и Уайтом.

Проскользнув рядом с ним, он тут же обхватил мою шею и нежно сжал, а затем запустил пальцы в мои волосы и стал массировать затылок.

«Мне жаль, что она на тебя набросилась».

«Все в порядке», - уверил я любимого мужчину, наклоняясь вбок, чтобы вдохнуть запах, желая прижаться лицом к его горлу, но зная, что это было бы непрофессионально. «Так на кого я смотрю?» спросил я, переводя дыхание.

«Ладно, - проворчал Ян, наклонив голову к огромной ледяной скульптуре шерстистого мамонта, - это тот, о ком я думаю?»

Я собирался спросить его, кого я ищу, но, еще только начав, увидел его, Эдварда Карри, который, насколько я знал, отбывал пятилетний срок за мошенничество, за то, что выманил у богатых пенсионеров их трастовые фонды, когда руководил несколькими стартапами, которые выглядели ослепительно на бумаге, но нигде больше не существовали. Поскольку, по последним сведениям, ему оставалось отбывать еще два года, я был несколько удивлен, увидев его на приеме у мэра.

«Какого черта он здесь делает?» спросил я Яна.

«Понятия не имею, черт возьми», - прорычал он, не отрывая взгляда от мужчины. «Я думал, он сидит в камере в Менарде».

«То есть в Понтиаке», - поправил его Шарп.

«Нет, - сказал я, повернувшись к нему, - в Менарде. Мы с Яном передали его под стражу в Южный округ, потому что у них был ордер».

Шарп покачал головой. «Когда вы были в Сан-Фран, а Ян был откомандирован, он заключил сделку с федералами, чтобы сдать своего партнера - я даже не помню его имени, - но он это сделал, и после этого его перевели в Понтиак досиживать остаток срока».

«Сколько? Один год? Два?»

«Я не знаю. Думаю, нам никто не сказал, ведь он не был нашим беглецом».

Тогда Ян достал телефон и позвонил в офис, включив громкую связь, поскольку мы находились достаточно далеко на лестнице, чтобы нас не подслушали, но все члены команды могли слышать.

«Дойл, - ехидно ответил Ковальски, - тебе нравятся крабовые шарики и паштет?»

«Да пошел ты», - проворчал Ян, потянув за воротник смокинга, словно тот душил его до смерти. Очевидно, это была не самая любимая его операция. «Эй, проверь Эдди Карри и скажи мне, где он».

«Да, мой сеньор», - хмыкнул Ковальски, а затем рыгнул, и мы все услышали, как Илай на заднем плане сказал ему, что он отвратителен. «Так, посмотрим... он в тюрьме в Понтиаке».

«Видишь?» Шарп зевнул.

«Понтиак, ты уверен?»

«Здесь сказано, что его перевели именно туда, но... подождите... подождите... что-то случилось».

«Что?»

«Э, посмотри-ка на это, - сказал Ковальски своему давнему напарнику. Когда я перевелся в подразделение Сэма Кейджа, они уже работали в паре, и, хотя я никогда не спрашивал, сколько времени прошло с тех пор, у них был свой язык, и они могли общаться по несколько минут, лишь ворча, поднимая брови и пожимая плечами.

Илай застонал, и мы все знали, что это значит - кто-то здорово облажался. «У нас есть документы на перевод из Менарда, но нет ничего на Понтиак».

«Значит, он уже год разгуливает на свободе?» Ян был в ужасе; это чувствовалось в его голосе, в складках над бровями - в этот момент на него навалилась вся тяжесть мира. Он всегда был уверен, что если все делать самому, то ничего не испортится. В такие моменты трудно было усомниться в его логике. Ян всегда следил за ним, и он знал бы, где находится Карри, если бы именно он занимался его перемещением.

«Это были не мы, - продолжал Илай. «Это... что это вообще такое?»

«Это полиция». Ковальски вздохнул. «Похоже, что его надзирательница его вычислила. Здесь есть записи о том, что она искала информацию об освобождении и не нашла».

«Господи», - пробормотал Ян.

«Черт», - простонал я. «Кто хочет рассказать Кейджу?»

На нашем боссе не было наушника - слава богу, - потому что он должен был общаться, потирая руки с представителями города, давая им понять, что под его присмотром они в безопасности. Это было глупо, но так хотел мэр, и Сэм Кейдж собирался поступить именно так.

«Не говорите ему. Давайте просто заберем парня», - заявил Шарп.

«Ладно, за мной». И я бы двинулся с места, но Ян поймал меня за бицепс и крепко держал.

Когда я повернулся к нему, в его глазах светилась озабоченность, и я прижался к нему, не в силах сделать ни шагу в сторону.

«Со мной все будет в порядке», - заверил я его. «Это же Карри, ради всего святого».

Ян не мог уйти. Кейдж назначил его наблюдателем, поэтому ему приходилось постоянно осматривать комнату. Он был похож на акулу, находящуюся в вечном движении. В последнее время Кейдж ставил Яна в ситуации, когда ему приходилось принимать решения, когда нужно было сначала думать, а потом действовать, или, точнее, делать этот выбор самостоятельно. Мне это казалось почти испытанием, но, поскольку в последнее время Яна часто откомандировывали в SOG - Группу специальных операций, - мне пришлось задуматься, не готовят ли его к роли командира. Не секрет, что им нужен был новый лидер, и, хотя я хотел, чтобы мы с Яном продвинулись по службе, я не был уверен, что работа там - лучшее место для человека, который только что ушел из армии. Но, опять же, я не был Кейджем, и нельзя было сказать, как работает его мозг.

«Ян, - подтолкнул я его, когда он все еще не отпустил меня.

Он хмыкнул, что невербально означало «хорошо», и отпустил мой бицепс.

Спустившись по лестнице, Шарп и Уайт за мной, я оказался на площадке, прокладывая себе путь сквозь толпу, когда понял, что где-то в толпе людей в черных костюмах и бальных платьях я потерял свою поддержку. Это произошло быстро. Только что они были у меня на плече, а в следующую секунду были сорваны тем, кто их держал. Не то чтобы это имело значение. С беглецом я мог справиться и сам. Подойдя к нему сзади, я коснулся его плеча, и когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня, я увидел улыбку, к которой не был готов.

«Маршал, - радостно поприветствовал он меня, явно обрадовавшись встрече.

«Эдди».

«Позвольте заметить, что в смокинге вы выглядите почти так же хорошо, как и я».

Я уставился на него.

Он уставился в ответ.

Через несколько секунд одна его бровь вопросительно поднялась.

«Ха».

«Господи, что уже?» - спросил он меня.

«Ладно, так почему, черт возьми, ты не бежишь?»

Его брови нахмурились. «С чего бы мне бегать? Я освободился условно-досрочно».

Это была новость. «Условно-досрочное?»

«Да».

«С каких пор?»

Он скрестил руки, размышляя. «В прошлом году, примерно в октябре».

«Как?»

«Ну, это просто, если вы помните, с кем я работал в последний раз».

И тут меня осенило: он стоял и смотрел на меня, изогнув одну бровь, словно мне было пять лет, и ждал, что я вспомню, с кем он работал, на кого мог бы повлиять, чтобы получить свободу, и я знал ответ. «Торрио?»

Он кивнул, а затем указал на наушник, который, как он знал, был на мне. Я был заместителем маршала США на работе, охраняющим людей. Конечно, я был связан с остальными членами команды.

«Я сейчас вернусь», - сказал я Яну и всем остальным. «Отбой». Затем я выдернул наушник и опустил его в карман своего смокинг-пиджака. «Ладно, давай».

Он подошел ко мне вплотную, обнял за плечи и прошептал: «Полиция готовит дело против Лиланда Вона, командира Четвертого, и они занимаются этим уже пять месяцев».

«За что?»

«О, ты сам знаешь». Он хмыкнул. «Парень - та еще штучка».

Я никогда не встречал этого человека, но не смог бы выделить его из толпы.

«Шанс у него в кармане,» - продолжал Карри.

А я знал, что если Чарльз Торрио, Торпеда из Саутсайда, который всегда предпочитал, чтобы его называли Ченсом, имеет с кем-то дело, то это очень плохие новости. Торрио столько раз попадал в тюрьму и выходил из нее, что я сомневался, сможет ли он вообще заметить разницу.

«Ну и что? Ты сдаешь копам Торрио, а потом он сдает Вона?»

Он покачал головой. «Нет, но теперь им остается только следить за Торрио, и когда он сделает что-то по приказу Вона - например, прямо сейчас он ищет какого-то паренька, - они прихлопнут его и заставят сдать Вона».

«Какого еще ребенка?» спросил я, потому что теперь я забеспокоился.

«Не ребенок-мальчик, а какой-то парень, которого пытается найти Вон».

Я хрюкнул.

«Итак, я наезжаю на Торрио, Торрио наезжает на Вона».

«Но сейчас на линии только Торрио».

«Да».

«И поэтому ты живешь в свое удовольствие».

«За счет полиции, да, и это круто».

«И что, черт возьми, ты здесь делаешь?»

«У меня свидание с Мойрой О'Брайен».

Я чуть не поперхнулся.

«Что?»

«Мойра О'Брайен? Дочь Диона О'Брайена?»

Быстрый кивок. «Да».

«Она тебя прирежет, когда узнает, что ты стукач, чувак».

Он пренебрежительно махнул рукой. «Нет, она знает».

«Она знает?» Я был ошеломлен.

«Да. Она идет со мной в WITSEC». Он вздохнул, и впервые с тех пор, как я подошел к нему, улыбка превратилась во что-то настоящее, что-то искреннее, и я увидел тяжесть в его глазах. Он ушел за девушкой. И это было... удивительно. За то время, что я его знал - и как детектив полиции, и как маршал, - он всегда воспринимал свою жизнь как нечто обыденное и само собой разумеющееся. Но сейчас, когда он говорил о Мойре, он казался серьезным.