Раздавшееся позади него фырканье мрачного смеха заставило первого копейщика обернуться и обнаружить крупного кавалерийского коня достаточно близко, чтобы животное покусывало гребень его шлема.

- Ты, блядь, не можешь в это поверить? Вам не нужно вести эту кучку любителей через пол-Дакии, надеясь, что никто из них не упадет и не всадит свое копье в зад стоящему перед ним зверю. Как раз в тот момент, когда у меня есть одна компания идиотов, должным образом обученных обращению с лошадьми, ты заставляешь половину из них вернуться к копытам и даешь мне новую группу девственниц, чтобы я мог вломиться к ним.’ Сайлус повел свою лошадь обратно вдоль шеренги всадников, умело оценивая их готовность к скачке со своей обычной смесью желчного разочарования и грубоватого юмора. Юлий впервые за это утро выдавил из себя улыбку.

- В каждом темном облаке таится немного золота, декурион! В этом случае, по крайней мере, перспектива того, что мне придется гнать моих бедных парней на юг двойным маршем, будет смягчена мыслью о твоем счастливом лице каждый раз, когда один из этих ослов-стажеров сделает что-то, что тебя расстроит. - Он повернулся к своему начальнику с выражением новой озабоченности. - И, кстати, о взломе "девственниц", Трибун, я был бы вам очень признателен, если бы вы ухитрились не дать себя убить? Я не хочу, чтобы в конечном итоге какой-нибудь другой аристократ со слабым подбородком указывал мне, что делать, в то время как я просто привык к тому, что ты указываешь мне, что делать.’

Поджав губы, он наблюдал, как эскадрон с грохотом выезжает из ворот форта в серый свет рассвета, подождал, пока всадники скроются из виду, прежде чем повернуться к своим офицерам.

- Что ж, теперь, когда утреннее волнение позади, я думаю, нам лучше вернуться к задаче - преодолеть еще тридцать миль до того, как солнце коснется горизонта на дальней стороне. Тебе лучше взять спешившихся Сайлуса под свое крыло, Ото, я думаю, бедным ягнятам понадобится серьезная поддержка, прежде чем мы сделаем остановку на обед. Ладно, тогда давайте выложим несколько гвоздей на булыжную мостовую!’ Конный отряд продвинулся вперед лучше, чем опасался Сайлус, хотя их прибытие в Горный форт вскоре после полудня сопровождалось позами, которые говорили о значительном дискомфорте некоторых менее опытных всадников. Декурион шел рядом с их короткой колонной с выражением презрения на лицах к этим людям, морщащимся от своих седельных язв.

- Нам предстоит преодолеть еще тридцать миль, прежде чем мы достигнем Апулума, так что вы можете сделать небольшой перерыв, чтобы напоить своих лошадей и накормить их, а также своих собственных, если будет время. Люди с больными задницами, доложите мне!’ Его позабавило, что трибун присоединился к небольшой группе людей, достаточно смелых, чтобы рискнуть своим едким юмором.

- Ну что ж, трибун Скавр, стоящий в очереди за лекарством для всадника вместе со своими людьми, это зрелище, которого я никогда не думал увидеть. Держите, господин.’ Он передал Скавру банку, которую трибун откупорил, осторожно принюхиваясь к содержимому. ‘ Это не для того, чтобы совать тебе под нос, трибун, это для того, чтобы втирать в больную кожу. Кроличий жир высшего качества, нет ничего лучше для лечения седельных язв.’ Он подмигнул старшему офицеру, когда Скавр с отвращением опустил палец в банку.

- Нет, ничего лучше, если только тебе не удастся раздобыть целую шкурку хорошего красного вина. Головная боль, которая возникнет у вас утром, сразу отвлечет вас от ваших воспаленных глаз!’ Арминий неуклюже слез со своего массивного животного и протянул руку, чтобы помочь Люпусу спуститься со спины животного, на которой он ехал впереди германца.

- У тебя болит зад? - спросил я. Мальчик покачал головой, широко раскрыв глаза при виде своего трибуна, засунувшего одну руку в штаны, и улыбнулся с облегчением, когда жир, который он втирал между ног, облегчил боль, вызванную твердой поверхностью седла. Арминий ухмыльнулся, не обращая внимания на прищуренные глаза трибуна.

- Это овечья шкура для тебя. Я просто рад, что у меня в аптечке был запасной кусочек.’ Сила подошел и указал на руно, которое он дал Арминию, чтобы тот смастерил самодельное седло для мальчика перед их отъездом из Напоки. - Если бы только у нас было еще немного, тогда мы, возможно, были бы избавлены от зрелища, как эта компания подмазывается к вечеру, а? Той ночью участники набега собрались в пустой казарме в крепости легионеров Апулум, как только лошади конного отряда были накормлены и напоены, а те из первоначальных всадников эскадрона, которые не спешились и остались маршировать с пехотой, были обеспечены едой и постелями. Скавр оглядел присутствующих в комнате людей, которых он выбрал для попытки проникнуть в долину, встречаясь взглядом с каждым по очереди.

- Итак, как только мы пройдем через шахту и окажемся в Вороньем камне, я отправлюсь на виллу Теодоры с Арминием и двумя нашими хамианцами и освобожу владельцев шахты от любого давления, под которым их держит Гервульф. В то же время Каттаниус поведет центурионов Корвуса, Кадира и Дубнуса, а также Арабуса и двух других хамианцев в лагерь шахтеров вместе с Мартосом. Наша главная цель - освободить этих рабочих и защищать их достаточно долго, чтобы они могли добраться до своих инструментов и собрать достаточно сил для побега. Как только это будет достигнуто, мы все встретимся у входа в шахту, который будут охранять Лугос и Люпус. Если мы с Арминием не вернемся в шахту в назначенное время, тогда я еще раз напомню вам всем, что я ожидаю, что вы продолжите, как планировали, и вернетесь через шахту на южную сторону. Не будет никаких героических попыток найти или спасти меня, поскольку весьма вероятно, что мы оба уже будем мертвы.’ Германец скорчил гримасу, но ничего не сказал.

- Всем ясно, какова их роль? Мы должны правильно выбрать время, если хотим, чтобы это сработало.’ Сайлус встал и отдал честь.

- Да, трибун, мы знаем свою роль. Я собираюсь проследить за погрузкой тележки и убедиться, что груз защищен от дождя. Вы же не хотели бы, чтобы все эти крики в адрес офицера по снабжению крепости пропали даром.’ Скавр одобрительно кивнул, и декурион продолжил свой путь с улыбкой при воспоминании о вспышке гнева своего трибуна, когда кладовщик крепости Апулум решительно заявил, что у него нет ничего из необходимого отряду снаряжения. Заставив солдата испуганно замолчать яростной вспышкой гнева, которая поставила под сомнение как его происхождение, так и его желание увидеть следующий рассвет, трибун махнул своим людям идти на склады в поисках того, что им нужно. Несколько мгновений спустя Марк с довольной улыбкой шел обратно по магазинам.

‘ Все это есть. Веревки, провиант, факелы — много факелов — и более чем достаточно овчины для наших сапог.’ Кладовщик был ошеломлен, когда мимо него пронесли оборудование, но опровержение Скавром его аргументов заставило его растеряться в поисках ответа.

- Но тогда не останется достаточно факелов, чтобы осветить крепость!

- В таком случае тебе лучше потратить немного того золота, которое ты копил все эти годы, и купить еще, не так ли, потому что я забираю это. И мне понадобится тележка, чтобы все это перевезти. А теперь быстро!’ Довольный тем, что все знают, чего от них ожидают, трибун отпустил своих людей, попросив Марка задержаться с ним на минутку. Молодой человек повернулся спиной к раскаленному металлу железной печки, наслаждаясь теплом после целого дня, проведенного на холодном зимнем воздухе, и ждал, когда выступит трибун. Скавр устало потер лицо рукой, прежде чем заговорить.

‘Ранее сегодня я внезапно вспомнил вопрос, который собирался задать вам в течение нескольких дней, но о котором постоянно забываю, учитывая все остальное, что происходит. После битвы на замерзшем озере вы отправились по льду, чтобы собрать щиты из когорты Беллетора, чтобы заменить те, которые были растоптаны вдребезги на льду. Тебе пришлось пройти сквозь людей, которые пытались перебраться через озеро, но были сбиты сарматами.’

Марк медленно кивнул, вспомнив, как пронизывающий холод озера пробирался сквозь его закутанные в меха ноги, когда он неохотно шел к разбросанным по льду телам.

- Юлий послал меня через озеро за щитами, чтобы я мог поискать Кариуса Сигилиса. Он знал, что у нас с трибуном установилось нечто вроде дружбы, насколько это вообще возможно для человека такого ранга с простым центурионом.’

- И что? ‘ Рассказывать особо нечего. Все люди на озере были мертвы, либо погибли мгновенно, либо умерли от потери крови и холода достаточно быстро, так что я сомневаюсь, что кто-то из них страдал очень долго.’

‘ А Сигилис?

- У него была рана от копья в боку, глубоко в живот, и еще одна в шею. Он умер от потери крови.’ Скавр встал рядом со своим центурионом и протянул руки к теплу печи.

- Я наблюдал за тобой, Марк. Вы переходили от тела к телу в поисках его, а когда нашли, то просидели над его трупом гораздо больше времени, чем требуется, чтобы убедиться в том, что он мертв.’

Марк кивнул.

- Верно. Он написал последнее послание на льду собственной кровью, слова были едва читаемы, но достаточно ясны, если человек знал, на что он смотрит.’

‘ Это случайно не “Ножи императора”?

‘ Он сказал тебе, не так ли? Трибун одарил его медленной, печальной улыбкой, его предостережение было не более чем легким развлечением.

- Ну конечно, он это сделал, дурак ты этакий. Когда ты отказалась слушать то, что он пытался тебе сказать, он решил, что посвятить меня в тайну - лучший способ гарантировать, что ты узнаешь правду о смерти своего отца, даже если он погибнет в бою. Он уважал тебя, центурион, он видел в тебе качества, которые стремился найти в себе, и хотя он очень хотел быть частью любой мести, которую ты предпримешь за смерть сенатора Аквилы, он знал, что существует риск, что он не переживет кампанию. И он рассказал мне историю о людях, которые убили твоего отца.’