Мы не можем контролировать жизнь, Аякс.

Я требую, чтобы ты не смотрел, как я умираю – пусть это будет бременем для твоего отца. Не будь здесь. Живи ради меня. Вспоминай хорошее и не жалей меня. Я не боюсь смерти. Отпусти меня. Живи для меня.

Я забыла, что хотела тебе написать…но знай, что я люблю тебя. Ты всегда был достоин любви. Следуй своему сердцу.

Ps: Не встречай рассвет в одиночестве.

Твоя мама,

Навсегда.»

Я снова сложил письмо, и это застало меня врасплох, когда я почувствовала кончик маминого пальца на своей щеке. Она пристально посмотрела на меня, и на мгновение мне показалось, что к ней вернулась память. Что она поняла всё, что я сказал. Она легким движением убрала палец, и её взгляд упал на него. На нём была одинокая слезинка.

Одна.

Печаль.

Это была печаль. Выражение моего лица не изменилось, но волнующая боль от пустоты всё ещё присутствовала.

– Ты ангел? – спросила она.

– Да, и всё будет хорошо, – я попытался улыбнуться. – Спасибо, что пытаешься научить меня жить.

Она нахмурилась, а затем ушла, как будто у нас никогда не было этого разговора, её защитные силы ослабли из–за болезни. Мой телефон в кармане вибрировал снова и снова. Мой самолет. Я должен был успеть на свой самолет.

– Я должен идти. Я не могу остаться, – я поднялся со стула. – Я сделаю, как ты мне сказала.

У меня дернулось адамово яблоко, и я набрался смелости отойти от неё, оставив рисунок на столе.

Я подбежал к своей машине и завёл двигатель, мои губы дрогнули.

Мне пришлось уйти.

Она попросила меня уйти.

Мы не можем контролировать жизнь, Аякс.

Что касается Авроры и меня, я бы пока не стал читать концовку.

Я бы встретил рассвет и создал новую.