Обычно я держала свою сумочку в офисе, но сегодня я взяла ее с собой из-за письма. Я осторожно выудила его, чтобы перечитать еще раз.

На этот раз слез не было. Я чувствовала скорее оцепенение, чем грусть. Это было то же самое чувство, которое я испытала, входя в «Олкотт Ландшафтинг». Я не ступала туда уже много лет, по крайней мере, с той ночи. Это было жутковато, как возвращение на место преступления.

Но мне пришлось встретиться лицом к лицу с Финном. Я набралась храбрости, потому что мне нужно было знать, зачем он отправлял эти письма. То, первое я могла бы проигнорировать. Но второе? Невозможно.

Надежда была забавной штукой. Я потратила шесть лет на то, чтобы избавиться от нее. Растоптать ее, чтобы она была здоровой и мертвой. Но это второе письмо пробудило мои надежды к жизни.

Неужели он думал, что у нас снова есть шанс? Хотел ли он попробовать?

Рэндалл был прав. Я была дурой.

Финн не отправлял этих писем. Он спрятал их подальше. Он записал свои чувства на бумаге не для того, чтобы делиться ими, а, чтобы они жили в коробке, папке или еще где-нибудь, черт возьми, где он хранил их все эти годы.

Я злилась на Финна за то, что он их спрятал. Более того, я злилась на себя за то, что поверила, что он снова хочет меня для чего-то большего, чем просто возня в его бывшей постели.

Я сложила письмо и спрятала его подальше. Мусорное ведро рядом с моими ногами было заманчивым, но я не могла выбросить его. На этих страницах, написанных синими чернилами, было счастье. Может быть, однажды Кали захочет это прочесть. Может быть, Макс захочет узнать, какие чувства испытывал его отец к его матери. Я бы приберегла их для детей. Я бы спрятала письма в надежное место и скрестила пальцы на том, что это были единственные два.

Если Финн их не отправлял, то кто тогда клал их в мой почтовый ящик? Я ставила на Поппи. Может быть, она думала, что это снова сведет нас вместе. Или Рейна. Завтра, когда мы будем все вместе, я спрошу. Я позабочусь о том, чтобы их надежды были так же разбиты, как и мои собственные.

В дверь вошел покупатель, за ним другой. Начиналась обеденная суета, которая отвлекала меня от моих мыслей, и я работала с улыбкой, сотни раз прокручивая в голове историю Рэндалла.

Он дал мне другой взгляд на развод. Мы с Финном расстались в нужное время, прежде чем наш гнев и разочарование друг в друге переросли в ненависть.

Последние шесть лет были для меня хорошими. Я обрела ту себя, которую потеряла, когда отдала все Финну.

Я работала в его бизнесе. Я жила по его расписанию. Я ходила с ним в походы и подстригала его газон. За время нашего брака я недостаточно сделала для себя. И на момент нашего расставания я была матерью-домоседкой, потерявшей себя в жизни тех, кого она любила.

Ночи, проведенные в одиночестве, пока Финн был с детьми, дали мне достаточно времени для размышлений. Поразмышлять. И измениться.

Я работала над собой последние шесть лет. Я была мамой. Бизнес-менеджером. Любителем красного вина. Ненавистником рисового плова. Мне нравилось ходить в кино в одиночестве, и раз в месяц я тратилась на пинту мороженого со вкусом печенья «Хааген Дазс» Я посещала только те места, которые делали меня счастливой. Я держалась подальше от мест, которые наводили на меня грусть, таких как «Олкотт Ландшафтинг» и дом Финна.

Я установила границы, чтобы не впускать уродливое. Я обняла прекрасное.

Я нашла «Молли без Финна».

На этот раз я вцепилась в нее мертвой хваткой. Она была слишком важна, чтобы потерять ее снова.

Я проработала весь день, а когда оставила ресторан на вечер в умелых руках Доры, то с легким сердцем поехала за детьми.

Макс и Кали дико танцевали, размахивая руками и сияя улыбками, когда бежали к джипу. По дороге не было ни секунды тишины, потому что оба были так взволнованы своими планами на лето.

В тот момент, когда они заметили грузовик Финна, волнение возросло до небес.

Мое взорвалось. Я была в лучшем расположении, чем сегодня утром, но мне все равно не помешал бы перерыв от Финна. Мне понадобится несколько ночей, чтобы возвести стены. И справиться с тем волнением, которое всегда возникало при виде его красивого лица.

Черт бы вас побрал, письма.

— Папа! — крикнул Макс из окна машины. — Мы работаем сегодня вечером?

— Если ты готов к этому.

Макс хлопнул в ладоши один раз, затем указал на гараж.

— Я возьму свои перчатки.

Я восприняла это как приказ подъехать и припарковаться. Дети вышли, встретив Финна у бампера.

— Привет, папа. — Кали улыбнулась ему и последовала за Максом, чтобы взять их перчатки с полки на стене гаража, оставляя нас с Финном наедине.

— Не мог бы ты, пожалуйста, писать мне смс или еще что-нибудь, прежде чем приехать? — Это вышло более стервозно, чем я планировала. Ну что ж.

— Прости. — Финн опустил голову. — Я не хочу оставлять во дворе беспорядок. Я все это начал. Мне нужно закончить.

— Хорошо. — Я скрестила руки на груди. — Но я была бы признательна за предупреждение на случай, если у меня есть планы.

Мы оба знали, что у меня нет никаких планов, но я изо всех сил старалась поставить его на место. Мы были разведены. Бывшие мужья звонили перед тем, как прийти. Бывшие мужья не ужинали вместе. Бывшие мужья не спали в одной постели со своими бывшими женами.

— Молли, нам нужно поговорить о письмах.

— Не прямо сейчас.

Дети прибежали обратно, их улыбки невозможно было игнорировать. Им нравилось, что Финн приходил сюда по вечерам. Им нравилось внимание со стороны обоих родителей.

Может быть, мы послали неправильное сообщение? Неужели они думали, что мы снова будем вместе?

— Ребята, у вас есть пара часов, чтобы поработать со своим отцом, а потом ему нужно идти.

Финн нахмурился, и улыбки на лицах детей исчезли.

— Ты не можешь остаться сегодня на ужин, папа? — спросил Макс.

— Я, э-э… — Финн потер затылок, украдкой взглянув в мою сторону.

— Нет, не сегодня.

— Почему? — Кали прищурилась, вглядываясь в лицо своего отца. — У тебя свидание или что-то в этом роде?

— Никакого свидания. Мне просто нужно кое-что сделать дома.

— Кое-что? — Выражение лица Кали было таким, какое я уже много раз видела раньше. Моя девочка была упрямой, и пока Финн не даст ей ответа, который она считала приемлемым, она изводила его вопросами. Она не принимала ничего расплывчатого.

— Просто ерунда, Кали. Так что давайте займемся этим. — Он повернулся и сделал шаг, но его ответ не прошел проверку.

Кали скрестила руки на груди, повторяя мою позу.

— Сегодня последний день в школе. У нас был, наверное, самый лучший день в моей жизни. Ты мог бы потусоваться с нами и не портить все.

Я закатила глаза.

— Давай не будем драматизировать.

Она сжала челюсти и бросила на меня свирепый взгляд.

— Ну же, папа, — взмолился Макс. — Мы могли бы снова заказать пиццу.

— Это твоя мама… — Он замолчал, когда мои глаза расширились. Он никоим образом не мог свалить это на меня, во всяком случае, не тогда, когда он с самого начала не спросил у меня разрешения прийти. — Вот что я вам скажу, ребята. Нам нужно оттащить эту кору в угол, и тогда мы сможем выровнять землю для дерна. Как насчет того, чтобы вы двое начали грузить кору в тачку, пока я поговорю с вашей мамой?

Макс кивнул, немедленно приступая к работе. Кали, скрестив руки на груди, шла через лужайку, чтобы присоединиться к своему брату.

— Я не останусь на ужин, — сказал он. — Я позабочусь о том, чтобы дети знали, что это мой выбор, а не твой.

— Спасибо. — Я опустила руки. — Мне нужно немного пространства.

— Возьми его. Мы с детьми будем здесь. Ты можешь исчезнуть внутри. Когда мы закончим, я уйду. Но, Молли. — Финн подошел ближе, его свежий запах наполнил мой нос, когда он понизил голос, чтобы говорить тише. — Скорее рано, чем поздно, мы должны поговорить о письмах.

— Я согласна, но не сегодня.

— Это мои выходные с детьми. Что, если бы ты пришла как-нибудь вечером и мы поговорили у меня дома?

Этого не произойдет.

— Мы можем поговорить как-нибудь в ресторане.

— Отлично. Мы обо всем поговорим в ресторане. О письмах. Сексе. Причине, по которой твоя нога не ступает в мой дом.

Я вздрогнула.

— Ты думала, я этого не заметил, да?

— Нет, — пробормотала я. Он никогда раньше ничего не говорил о моем отвращении переступать его порог.

— Пап, у нас полно дел, — крикнул Макс.

Финн вздохнул и встретился со мной взглядом.

— Мы поговорим позже.

К тому времени мне лучше взять себя в руки. Что нам с Финном было нужно, так это взрослый разговор, и с учетом того, как бешено колотилось мое сердце и накалялся мой характер, из моих уст ни за что не вырвалось бы ничего разумного.

Я вернулась внутрь и потратила тридцать минут на то, чтобы привести себя в порядок. Каждый раз, проходя мимо окна, я украдкой бросала взгляд наружу.

Дети улыбались. Финн тоже. Его взгляд был широким и светлым, полным гордости и ободрения, когда он учил детей.

Эти улыбки ослабили меня. Они охладили мой пыл.

Финн заметил, что я наблюдаю за ним из окна, и ухмыльнулся. Это была та же самая ухмылка, которой он одарил меня на нашем первом свидании, беззаботная, уверенная и такая раздражающе простительная.

Эта ухмылка была причиной, по которой я подошла к кухонному столу, чтобы достать свой телефон из сумочки.

И заказать пиццу… на четверых.

— Они вышли. — Я присоединилась к Финну на диване в гостиной, убедившись, что между нами достаточно места.

— Спасибо, что позволила мне остаться на ужин и пообщаться с детьми.

— Не за что. Спасибо за всю работу, которую вы проделали во дворе.

Он наклонился вперед на диване, упершись предплечьями в бедра. Сегодня вечером на нем были джинсы, старая пара, потертая по краям. Они истончились от стольких стирок и были изношены на коленях. Он снял обувь и развалился в гостиной с босыми ногами, как будто жил здесь.

— Я думаю, тебе следует уйти.

— Я не хочу уходить.

— Ты не можешь остаться.

— Почему?

Я уставилась на него, разинув рот.