Глава 6

Молли

— Что не так? — спросил меня Рэндалл, когда я положила перед ним десерт и новую ложку.

— Ничего, — солгала я.

Он нахмурился.

— Это мой третий ягодный крисп (прим. ред.: крисп — это популярный американский десерт, который состоит из фруктовой или ягодной начинки и штрейзеля — хрустящей крошки). Обычно ты позволяешь мне съесть только два перед обедом.

— Может быть, я сегодня чувствую себя великодушной.

— Может быть. Но тебя все еще что-то беспокоит.

Я прислонилась к стойке.

— Может быть, так оно и есть.

Это утро было похоже на американские горки. Во-первых, я проснулась счастливой, потому что Финн был в моей постели. Он поспешил уйти пораньше, чтобы дети его не увидели, как он делал после всех наших совместных ночей.

Но этим утром все было по-другому. Он поцеловал меня перед уходом. Долгий, медленный поцелуй, от которого у меня перехватило дыхание и на лице появилась мечтательная улыбка. Я улыбалась, принимая душ и одеваясь. Я улыбалась, готовя детям завтрак. Я улыбалась, останавливаясь у почтового ящика.

Потом я нашла письмо.

Прощай, улыбка. Привет, слезы.

Это был подвиг чистой силы воли — высушить их и держать на расстоянии, пока я отвозила детей в школу. Если бы не их крайнее волнение по поводу последнего дня в школе, они бы заметили мои покрасневшие глаза и покрытые пятнами щеки.

Меня потрясли не только слова или внезапное появление его письма. Я читала слова и была отброшена назад во времени.

Финн так нервничал в ту ночь. Как только мы обнаружили, что у нас общий день рождения, мы всегда праздновали вместе. Обычно мы планировали вечеринку с друзьями или особенный ужин в крутом ресторане. К тому моменту мы были вместе уже два с половиной года, так что я не ожидала, что празднование нашего дня рождения будет каким-то особенным.

Но Финн настоял, чтобы мы провели вечер вдвоем. Он приготовил ужин, хотя я подозревала, что Поппи приложила к этому руку. Он полностью признал, что она была ответственна за праздничный торт.

После того, как мы съели нашу лазанью, он достал двухслойное творение с двойным шоколадом. Вместо кучи свечей, которые мы оба должны были задуть, была только одна. Она была белой. У ее основания лежало кольцо с бриллиантом.

Финн опустился на одно колено и попросил меня выйти за него замуж. Я сразу же сказала «да». Он так хотел увидеть кольцо на моем пальце, что надел его мне на палец, покрытое шоколадной глазурью и все такое.

Мы поженились два месяца спустя.

Мы не жили вместе до церемонии, потому что я хотела делить общую ванную, общий шкаф и общее пространство с моим мужем, поэтому наша помолвка была недолгой. До окончания моего выпускного класса оставался еще месяц, когда в апреле мы поженились на небольшой, простой церемонии — к большому разочарованию моей матери. Поппи была моей подружкой невесты. Джейми был шафером Финна.

Я переехала в его квартиру, провела следующий месяц, заканчивая университет, затем надела свою шапочку и платье на выпускной, прежде чем мы отправились на выходные в поход для новобрачных. Мы почти не выходили из палатки.

Это были одни из самых счастливых дней в моей жизни. Вот почему это письмо заставило меня расплакаться. Эти слезы? Они были полны горя. Скорби по жизни, которая давно прошла.

— Ты собираешься сказать мне, в чем дело, или я должен догадаться сам? — спросил Рэндалл.

— Не гадай. — Я обошла стойку и заняла пустой стул Джимми. Джимми не пришел сегодня утром в «Мейсен Джар», потому что у него была летняя простуда. Он избегал всех в течение трех дней, убежденный, что он заразен.

Ресторан был пуст, за исключением двух человек в противоположных углах, которые были в наушниках и работали на ноутбуках. Единственным, кто работал, была я. Поппи взяла выходной, чтобы записать детей на летние уроки плавания, а затем провести с ними особый день. Рейна открыла ресторан, но ушла вскоре после моего прихода. Итак, я буду здесь одна до трех, пока Дора не придет на вечернюю смену.

Если я собиралась признаться, то сейчас было самое время.

— Это останется между нами, — сказала я Рэндаллу.

— Это само собой разумеется.

— Я сплю с Финном. — Я произнесла эти слова, и огромный груз свалился с моих плеч. Это было освобождением, хотя Рэндалл и не был доволен. Он не мог полностью подавить тик на своей челюсти. — Я знаю, что он тебе не очень нравится.

— Этот мужчина дурак, раз позволил тебе уйти.

Мое сердце.

— Возможно, это самая приятная вещь, которую ты мне когда-либо говорил.

— Это правда. Он дурак. И ты тоже.

Хорошо. Это было не так приятно.

— Вот тот Рэндалл, которого я знаю и люблю. Я волновалась, что ты становишься мягче ко мне.

Он не засмеялся моей шутке.

— О чем ты думала?

— Я не уверена, что вообще думала, — призналась я. — Это просто как-то само собой произошло, и мы еще не говорили об этом. Он… Финн. Он отец моих детей. Я была влюблена в него много лет. Эти чувства не просто исчезли в тот день, когда мы подписали документы о разводе. Там есть своя история.

Рэндалл вонзил ложку в ягодную хрустящую корочку и откусил большой кусок.

— Я когда-нибудь говорил тебе, что разведен?

— Э-э, нет.

Рэндалл мало рассказывал о своей жизни, даже после того, как просидел на этом стуле почти шесть лет. Я знала, что в молодости он помогал строить это здание. Он был из Бозмена и прожил здесь всю свою жизнь, как и я.

Много лет назад он решил продать свой дом и переехать в «Рейнбоу», потому что так было проще. Он утверждал, что это было из-за еды и того, что за ним убирали. Я думаю, он был одинок — в чем никогда бы не признался.

Но я никогда не знала, что он был женат.

— Я был женат двадцать один год. У нас с женой никогда не было детей, так что мы были только вдвоем. Двадцать один год, и вот однажды мы поняли, что несчастны вместе. Но я никогда не переставал любить ее.

— Она любила тебя? — спросила я.

— Любила. Я бы сказал, что больше нет. Я разговариваю с ней пару раз в месяц. Она переехала в Аризону, потому что ненавидит снег.

— Как ее зовут? — спросила я.

— Мэри Джеймс.

Джеймс. Она сохранила его фамилию. Все, что я хотела сделать, это обнять этого замечательного человека, но я осталась на своем месте. Я слушала, потому что была причина, по которой он открывался.

— Дело в том, что при разводе не всегда бывает одна ошибка. Одна ядерная бомба, сброшенная на пару, разрушает их брак. Иногда это подкрадывается к тебе медленно. И однажды приходит осознание, и все, что ты знаешь, это то, что ты больше не хочешь быть женат. Может быть, ядерная бомба была бы лучше, чем медленное сгорание заживо. Может быть, это не заставило бы тебя чувствовать себя таким неудачником. Тебя убивает то, что ты сдаешься, но ты знаешь, что это правильное решение. Потому что, если вы продолжите в том же духе, вы возненавидите друг друга. Вот почему мы с Мэри остановились. Потому что я не хотел ее ненавидеть. Я не хотел, чтобы она ненавидела меня.

Воздух покинул мои легкие. Рэндалл сидел здесь почти каждый день, и я не знала, насколько его история близка к моей собственной. Он был тем, кто действительно понимал.

— Я не знаю, что я делаю с Финном, — прошептала я.

— Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что у вас двоих больше любви, чем когда-либо было у нас с Мэри. Возможно, в вас даже осталось немного страсти. Это все хорошо. Но вы развелись не просто так. Вероятно, причина не была одна. Исчезли ли эти причины?

— Нет. — Эти причины все еще были там, плавая под поверхностью. — Он присылает мне письма. — Ну, кто-то присылал мне его письма.

— Что за письма?

— Их было всего два, но оба очень старые. Первое он написал после нашего первого свидания. Второе было написано за ночь до того, как он сделал мне предложение.

— И они пробуждают чувства, — догадался он.

Я кивнула.

— Я была счастлива. Мы были счастливы.

— А сейчас это не так.

— Нет, я счастлива. Но это не одно и то же. Не так глубоко.

Рэндалл откусил еще кусочек, жуя настолько медленно, насколько это было в человеческих силах. Затем он сделал это снова. Я была уверена, что в его молчании был смысл, и в конце концов он его произнесет, поэтому я сидела и ждала.

Наконец, он заговорил.

— Этот мальчик ужасно обращался с тобой, когда я только начал приходить сюда.

— Я знаю. Но он был ранен.

— Ты всегда защищаешь его, — проворчал он. — Этот мужчина был мудаком, и ты этого не заслуживала.

Нет, я правда это заслужила. Но я не собиралась посвящать Рэндалла в грязные подробности. Финн действовал из-за боли. Холодные речи, пустые взгляды. Я заслужила все до единого.

— Он уже давно так себя не вел, — сказала я.

— Он все равно дурак.

— Спасибо. — Я стукнула его по плечу своим. — Я сожалею о твоей жене.

Он пожал плечами.

— Прошло много времени. И не надо сплетничать об этом. Мне не нужно, чтобы все совали нос в мои дела. Это древняя история.

— Я сохраню твой секрет.

— Это не секрет, — пробормотал он. — Я просто не хочу говорить об этом.

— Поняла. Это не секрет. Но буду держать свой рот на замке.

— Правильно.

Рэндалл доел свой десерт, пока я сидела рядом с ним. Закончив, он надел свою водительскую фуражку и взял трость.

— Мне лучше вернуться домой. Проверить, как там Джимми. Большой ребенок думает, что у него чертова чума, а не просто насморк.

— Давай я отправлю тебе кое-что с собой. — Я спрыгнула со стула и поспешила вокруг прилавка, чтобы наполнить бумажный пакет куриным супом с лапшой и несколькими яблочными пирогами. — Это для Джимми. Ты получишь один из этих пирогов. Он получит два. И я прослежу, чтобы он получил их оба.

— Хорошо. — Он нахмурился. Не говоря больше ни слова, он взял пакет и повернулся, шаркая ногами направляясь к двери.

— Рэндалл? — позвала я до того, как он успел уйти. Он остановился, но не обернулся. — Спасибо.

Он поднял трость в знак «Не за что» и направился к двери.

Я быстро обошла ресторан, проверив, как там двое других посетителей, и приготовила кофе для женщины, которая зашла за заказом на вынос. Затем я устроилась за стойкой, положив сумочку под ноги.