Глава 3

Милла

Парадный вход в университет Колдхарбор встретил меня поздним вечером. Я села на заднее сиденье своей водительской машины и выглянула в тонированные окна, любуясь открывающимся видом.

Движение в поле зрения привлекло мой интерес. Большая смешанная группа мужчин и женщин собралась около дюжины машин. Я отмахнулась от этого, отвернувшись, глядя в окно на противоположную сторону, пытаясь успокоить свои опасения. Из Ист-Бэй открывался самый красивый вид в любое время года. Это было представление фотографа о рае.

Это место стало бы моей прекрасной тюрьмой на следующие несколько лет, пока я не закончила бы школу. Я выбрала комнату в общежитии кампуса, похожую на ту, которую только что покинула. Я была дома, и в то же время нет. Больше, чем когда-либо, мне нужно было держать близких в неведении обо всем, что происходило в моей жизни.

Кампус был огромным, с главным учебным корпусом впереди, когда вы только подходили к нему. Университет представлял собой старое здание в георгианском стиле, но постоянно перестраивался и обновлялся на средства богатых семей, включая мою. К нему тянулась подъездная дорожка протяженностью в несколько миль, по бокам росли красивые деревья, листья которых уже покраснели и опали из-за смены сезона. Завораживало. Площадка для спуска в форме подковы окружала большое округлое основание с каменными животными, вода с равномерной скоростью стекала в бассейн у его основания.

Я бывала здесь раньше, хотя и не так давно — лучшее образование для уважаемых детей, родившихся в мире высшего общества. Конечно, это не означало, что у нас здесь не было студентов, получающих стипендии, или других людей, приехавших из-за пределов нашего маленького мирка. Технически мы были меньшинством, но мы были желанными, известными.

Правители с нашими фамилиями, можно сказать, означали, что как только я ступила бы на территорию, меня бы узнали. Следить за своей внешностью было утомительно, однако мне очень повезло в том, что мои родители были далеко не такими плохими, как другие в нашем кругу. Иногда моя мама перегибала палку, но папа большую часть времени сдерживал ее. Мне приходилось держаться подальше от проблем, от которых нелегко было избавиться, но у меня было много возможностей для игр. Во всяком случае, с точки зрения моей семьи.

За пределами зала заседаний мой отец был самым добрым и поддерживающим человеком, всегда был рядом со мной лично, в сообщениях или телефонных звонках. Был ли он ошарашен, когда я попросила уйти, чтобы перейти в другую школу в нескольких часах езды отсюда? ДА. Отпустил ли он свою старшую дочь, даже когда не был уверен? Также, да, и он убедил маму от моего имени. Она не хотела, чтобы я уезжала, и не могла понять ход моих мыслей. Несмотря на это, мы общались каждые пару дней, и он следил за тем, чтобы у него появлялось для меня время, когда бы я ни позвонила. И все же я никогда не позволяла ему навещать меня.

Они будут здесь.

Я отбросила эту мысль. Не могла позволить себе сразу же вернуться к тесной дружбе с мальчиками, которые когда-то были моими лучшими друзьями. Все они меня подвели.

Я подвела себя.

Из того, что я слышала, это были не те парни, которых я когда-то знала. По крайней мере, моя девочка, Лиззи, была бы здесь.

Я искренне верила, что были определенные люди, которые сделали этот мир лучше, просто существуя, и она была моим человеком в этом. Мы с ней были больше, чем друзьями, скорее сестрами-единомышленницами. Возможно, она не знала глубин моей измученной души — я никогда не хотела обременять ее этим — но она "доставала" меня. Без этого знания она была в безопасности, была невредимой и в неведении. Я бы отдала свою жизнь, чтобы защитить ее, в мгновение ока. Не задавая вопросов.

Я схватила ключи со стойки регистрации и направилась к своему общежитию, сверяясь с картой, чтобы определить, где я жила: Северное крыло.

Следовало бы догадаться.

В логове дьявола, буквально.

Фыркая про себя, я подала знак маленькому гольф-кару, который въехал на территорию кампуса. Поскольку территория занимала такую большую площадь, мы не могли просто пройтись пешком. Проблемы богатых людей. Слишком много денег, слишком мало здравого смысла.

Положив сумочку рядом с собой, я сказала:

— Общежитие Северного крыла, пожалуйста.

Я достала телефон и пролистала свои социальные сети, дважды щелкнув, чтобы поставить лайк последней фотографии улыбающимся Лиззи и ее сестре. Я сунула его обратно в сумку, когда машина остановилась.

— Ваш багаж скоро доставят к вашим дверям, — сообщил мне носильщик с дружелюбной улыбкой, которая показалась мне неестественной, но осветила все его лицо.

— Спасибо, — я улыбнулась в ответ.

Хорошие манеры ничего не стоили, а те, кто не мог даже поблагодарить кого-то за помощь, раздражали меня.

Воспользовавшись моментом, я окинула его беглым взглядом. Он был молод... и, твою мать, крепкого телосложения. Неожиданно. Он заметил мой возросший интерес и подмигнул, прежде чем запрыгнул обратно в гольф-кар и уехал.

С тех пор, как он появился в моей жизни, я старалась держаться подальше от мужчин, не состоящих в кровном родстве, так что мой отец остался единственным мужчиной в моей жизни. Это был не очень продуманный выбор, но он сделал мою жизнь намного проще. Несколько раз, когда я проявляла интерес к другому мужчине, я получала за это наказание. К сожалению, я также принимала наказания, когда они замечали меня. Это было несправедливо, но я жила в мире, где справедливость не была частью какого-либо уравнения.

Когда я вошла в главное фойе Северного крыла, все было так, как я и ожидала. Претенциозно и переоцененно, что имело смысл, учитывая, что именно на деньги его семьи были спроектированы и контролировались эти конкретные общежития. Опять же, неудивительно, почему меня поселили в это крыло.

Мои розовые кроссовки hi-top заскрипели по белоснежному, блестящему полированному полу. Подойдя к уже открытому лифту, я нажала кнопку четвертого уровня, чтобы подняться в свою комнату.

Высший уровень, разумеется.

Выйдя из лифта, я заметила только пять дверей на этом уровне, одна из которых была запасным выходом. Войдя в комнату, я мысленно выругалась. Конечно, это должен был быть роскошный пентхаус, совсем не похожий на обычную комнату в университетском общежитии. Я поняла, что чем выше уровни в здании, тем больше комнаты. Я могла гарантировать, что не все другие здания общежитий в кампусе соответствовали этому. Я ненадолго задумалась, кто мои соседи и когда я с ними столкнулась бы, затем отбросила эту мысль. Во всяком случае, для меня это не имело значения.

В комнате общежития, выбранной для меня, была гостиная открытой планировки. Три дивана были расставлены слева, выстроившись в ряд с большим телевизором с плоским экраном, висевшим на стене, который, казалось, занимал смехотворно много места. Кухня находилась справа от зоны с белыми глянцевыми шкафчиками на стене рядом с входом в парадную дверь. Столешницы из темного гранита расширяли пространство. Под навесом располагался большой прямоугольный остров с четырьмя глянцево-черными барными стульями и множеством холодильников, в том числе с холодильником для напитков, где я заметила широкий выбор различных алкогольных и безалкогольных напитков, готовых к употреблению.

Я громко вздохнула, у меня была эта большая комната в общежитии в полном моем распоряжении. Опять же, частные удобства. Это была моя предыдущая школа, но "дубль два", благодаря его вкладу, оставил меня там, где ему было удобно. Я не была уверена, почему ожидала, что все было бы по-другому; возможно, потому, что это было так близко к дому, и надеялась, что все улеглось бы.

Это было всего лишь мое воображение, оно надеялось на лучшее. Мой разум истязал себя, пытаясь найти счастье в невозможной ситуации, пытаясь ухватиться за шанс на надежду. Мне следовало бы заглушить эту крошечную частичку себя, потому что ее не было. Никогда не было. Укрепи оборону, Милла.

Я не могла позволить ей ускользнуть, ни при каких обстоятельствах. Мне нужно было защитить себя, несмотря ни на что. Кирпичик за кирпичиком, со временем. Я воздвигла высокие ментальные стены, чтобы защитить то, что осталось в здравом уме. С каждой щепкой, которая пыталась проникнуть внутрь, я удваивала усилия и заделывала трещины, которые появлялись на поверхности.

Когда-то я была счастливой, беззаботной и чистой. Теперь каждое его нарушение откололо от меня частичку. Он изменил мой первоначальный облик. Там, где я когда-то была мягкой, я стала жесткой. Там, где раньше я была открытой книгой, позволяя своим глазам видеть проблеск жизни из моей души, я стала закрытой. В некотором смысле, он заставил меня стать более сильной, свирепой версией самой себя. Но он также сделал меня уязвимой, слабой, и легко манипулируемой им. Только им. Когда-то он был одним из самых близких мне людей, и я бы отдала ему все, что угодно. Вместо этого он взял без разрешения.

Стук в дверь отвлек меня от мыслей, прежде чем я успела осмотреть остальную часть комнаты. Посмотрев в глазок, я открыла дверь, дружелюбно улыбнувшись новому носильщику, и отошла в сторону, чтобы он мог внести мой багаж. Я привезла с собой три больших чемодана из школы, расположенной в нескольких часах езды через всю страну. Когда я уезжала два года назад, я не оставила дома ничего, что могло бы пригодиться мне в повседневной жизни, поэтому все сразу прихватила с собой. Это значительно облегчало задачу, учитывая, что я еще даже не вернулась в свой семейный дом.

Зазвонил мой телефон. Я бросилась к своей сумочке, пытаясь найти ее до того, как звонок оборвется.

— Алло? — я ответила.